(Фантастический роман. Продолжение.)

Начало здесь:

http://www.gonduras.net/index.php?a=5419  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5647  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5654  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5659  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5663  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5675  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5686  


http://gonduras.net/index.php?a=5722  

http://www.gonduras.net/index.php?a=6765  

http://www.gonduras.net/index.php?a=6769  

http://gonduras.net/index.php?a=6773  

http://gonduras.net/index.php?a=6775  

http://gonduras.net/index.php?a=6800  

http://gonduras.net/index.php?a=6804  

http://gonduras.net/index.php?a=6810  

http://gonduras.net/index.php?a=6813

http://gonduras.net/index.php?a=6819

ЧАСТЬ 7. СПЕЦЛАГЕРЬ

Время действия: зима 247 года от Чёрного Взрыва.
Место действия: где-то в Сибирской тайге.

Глава первая

Я лежал в углу кубрика со скованными за спиной руками. Каждый вдох давался с трудом – в груди что-то булькало и хрипело. Похоже у меня сломаны рёбра, но это было пустяком. То, что меня не изнасиловали и не забили сразу, было хорошим знаком.

Между тем действо, развернувшее пред глазами, заставило забыть о боли.
Голован, бесстыдно скинув с себя всё одежду, ловко танцевал вприсядку на своих руконогах. Прищёлкивая в такт пальцами, он, под перестук колёс, во весь голос распевал частушки:

Милый че, да милый че,
Милый, как ты там, ничё?
Ну, а если ты ниче,
То тогда давай исчо!

В нашей шайке голубой
Васька самый заводной.
Мы имели тот завод
Трижды в зад и трижды в рот.

Через горы, через реки
Шли ребята-гомосеки…

Стоявшие вдоль стен пидорасы хлопали в ладоши и хохотали во всё горло. Стараясь не привлекать внимания, я перевернулся на другой бок, чтобы было легче дышать. Теперь, видя всех присутствующих, стало возможным мысленно заглянуть в их сознание.

Это было второе поколение молодых, неизвестных мне пидарасов, называющих себя почему-то геями. Слово «пидорас» вызывало у них агрессию и злобу. В целом, типы были примитивны, но весьма любопытны. Чувствовалось рука незаурядного специалиста, клонировавшего их с известной долей юмора. При весьма посредственных способностях головного мозга, который также как и у быдлов не поддавался телепатическому управлению, туда, при создании, вложилась мысль об их исключительности. Все они считали себя особой породой людей, созданной для любви, искусства и наслаждений. Во всём остальном геи представляли из себя туповатых ограниченных человеческих особей с типичными быдловскими мозгами. Вероятно, из-за недостатка хорошего генного материала, новое поколение даже не отличались мускульной силой.

Пришла в голову мысль о том, что если бы не их сексуальные наклонности, которые были мне отвратительны, я бы легко мог стать их лидером. Однако мне это претило - не много чести командовать толпой извращенцев.

Просканировав поглубже мозг одного из геев, который находился ближе всех, я поморщился: в голове была одна похоть и мысли о супружеских изменах – неизвестный шутник при клонировании заложил в них тягу к созданию семей. Да уж, однополые семьи с неизбежной ревностью и любовными треугольниками, это действительно было смешно! Вместе с тем, непоколебимая вера в превосходство расы пидорасов над всем остальным человечеством, пугала. С такими моральными убеждениями они были очень опасны и способны на всё.

Мимолётом я заглянул в голову Головану, продолжавшему лихо отплясывать. Там было только желание понравиться и таким образом спасти себя и меня. Вместе с этим я с удивлением обнаружил в подсознании несвязные мысли о том, как бы подчинить себе племя пидорасов. Ну и Голован! Да уж. В наличии имперских замашек бывшему подземному диктатору не откажешь.… В очередной раз я убедился в том, что мозг, созданный природой, гораздо интереснее и совершеннее чем стандартные, выращенные искусственно. Исключение, пожалуй, составляли только ошибки клонирования, к примеру такие, как я или Ева.

* * *
Ехали мы долго. Про меня все забыли увлечённые концертами Голована. Несчастного бывшего диктатора заставляли петь и танцевать почти ежечасно, стимулируя творческую деятельность пинками и палками. Я смирно лежал в углу, страдая от голода и жажды, но старался лишний раз не напоминать о себе. Притвориться подавленным и покорным – самая лучшая линия поведения в моём положении. Рано или поздно поездка закончится. А там видно будет. Я надеялся на то, что мне как-нибудь удастся обхитрить простоватых геев.

Наконец-то, в последний раз покачнувшись, бронепоезд скрипнул тормозами и остановился. Снаружи послышались невнятные крики, стуки и возня.
Наружная дверь кубрика отодвинулась, запустив клубы морозного воздуха в тесное и душное помещеньице. Два человека бесцеремонно схватили меня за ноги и выволокли наружу, больно ударив при этом головой о металлическую подножку. Поставив на ноги, погнали бегом по узкой тропинке в снегу, ведущей к длинным бревенчатым баракам, ровными рядами расположившихся неподалёку. Ускорение мне придавали резиновые дубинки, которыми меня нещадно молотили мои провожатые. Через мгновение, я, удивляясь собственной прыти, очутился перед дверью в один из бараков и, с размаху открыв дверь лбом, ввалился в помещение.

Поднявшись на ноги, огляделся. За грубо оструганным столом сидело три человека в одинаковых кожаных безрукавках, с манерными движениями и томными взглядами из-под накрашенных ресниц. Охрана, стоящая сзади, сорвала с меня куртку и нательную рубаху, которые повисли за спиной на скованных руках. Сидящие за столом долго и бесцеремонно рассматривали меня.

- Ты случайно не гей? Или, может, хочешь добровольно сменить ориентацию?– обратился ко мне один из троицы. Говорил он мяукающим голосом, характерно растягивая слова, так, как общаются только одни пидорасы.

Ничего не ответив, я зло сплюнул на пол и уставился в потолок. Воцарило гнетущее молчание. Скорее всего, меня должны были прямо сейчас забить насмерть и я внутренне приготовился к этому. В любом случае, смерть - гораздо лучший выход, чем становиться пидорасом.

- Ну что скажете про этого человечка, мои милые друзья? – наконец-то нарушил тишину другой из сидящих.
- Нууу … не знаююю… слишком неприятная рожа у него…. А посмотрите, какие страшные шрамы на теле! Фууу… Некрасив! Очень некрасив…. - отозвался третий.
- Ну что будем делать? В расход? Что-то мне кажется, что работник из него плохой будет…
- Зачем же в расход? Лучше в лагерь на перековку. Ему должно понравиться в нашей голубенькой зоне!
- Вот и чудненько! Так и порешим, милые друзья, - расхохотавшись, пидорасы вернулись к своему прежнему занятию, прерванному моим появлением: разлили по кружкам жидкость, похожую на грибную настойку, и продолжили сдавать карты.

Стоявшая сзади охрана повалила меня на грязный, покрытый бурыми пятнами, заплеванный пол. Снизу вверх мне было видно как, звякнув заслонкой печки-буржуйки, в гудящую пламенем топку засунули какой-то предмет вроде кочерги. Кто-то с силой схватил меня за уши и прижал голову к полу. Один из провожатых низко наклонился и кончиком тупого ножа стал что-то выцарапывать на моём лбу. Сжав зубы, я молча терпел экзекуцию. Затем плеснули из склянки черной жидкости и втёрли её в раны.
« Наверное, лагерный номер вытатуировали» - догадался я.
Вскоре достали из печи раскалённую докрасна железяку. Я содрогнулся, поняв, что мне будут выжигать клеймо и решил не показать пидорасам своей слабости. Мои мучители медленно поводили над моим лицом грубо сваренные из металлического прутка перевёрнутые корявые буквы «СЛ-2» в кружочке. Излучая жар, тавро светилось малиновым цветом и осыпалось окалиной. Из последних сил я заставил себя демонстративно рассмеяться. Не дождавшись от меня проявлений страха, они с силой прижали раскалённый металл к левой половине груди. Послышалось омерзительное шипение и запахло палёным. От страшной боли меня всего выгнуло дугой, но, стиснув зубы и зажмурив глаза, я не проронил не звука.

Наградив ещё несколькими пинками по рёбрам, меня, вроде бы, оставили в покое. Не поднимая век и стараясь не обращать внимания на боль, я прислушался к разговору:

- Оприходуйте зэка номер тысяча семьсот пятнадцать во второй спецлагерь.
- Давайте в первый барак его определим, на перековку… Пусть там Сашка Томный разберётся с ним….
- Ха-ха-ха! Уж Саша-то его оприходует, вместе со своими мордоворотами! Уж те-то очко ему разворотят…
- Да не…, похоже это крепкий орешек. В нашу веру его не обратишь. Он так и сдохнет вместе с другими натуралами…
- Посмотрим, посмотрим…
- Ладно, уведите…

Меня подхватили под руки и, поставив на ноги, бесцеремонно вытолкали на улицу. На морозном воздухе горячая боль от клейма, выжженного на груди, слегка утихла. Вскоре мы подошли к высокой изгороди из колючей проволоки и остановились возле подобия калитки, грубо сделанной из деревянной рамы, обтянутой всё той же колючкой. Конвоиры долго возились с замёрзшим на морозе огромным висячим замком, но, в конце концов, он поддался их усилиям. Калитка жутко заскрипела, открываясь, и меня втолкнули вовнутрь, предварительно сняв наручники и наградив неизменными ударами дубинок.

- Иди в первый барк и спроси там Сашу Томного! Номер свой покажешь! Он тебя оприходует! - с идиотским хохотом крикнули на прощание мои провожатые,
- Да не вздумай хитрить! Хуже будет…

Мне не оставалось ничего другого, как, поправив на себе одежду и растирая затёкшие от оков руки, нравиться к длинному приземистому зданию, срубленному из цельных стволов деревьев с намалеванной на дощатой двери цифрой «1».

Немного постояв у двери, я в последний раз вдохнул свежего морозного отдыха и, настроившись на самое худшее, рывком открыл дверь. Для того чтобы сразу после света сориентироваться в тёмном помещении, надо закрыть один глаз, перед тем как заходить в темноту. Когда зашел – открываем оба глаза и прекрасно видим в полумраке. Этот нехитрый приём неоднократно спасал мне жизнь в прошлом и помог сейчас. Я успел отклониться от летящего в меня тёмного предмета вроде табуретки и поддел кулаком чьё-то белеющее лицо. Одновременно наугад ударил ногой в сторону на уровне пояса, с удовлетворением услышав, как второй из нападающих шмякнулся на пол. Не дожидаясь от них повторной атаки, проскочил вперёд и огляделся.

Я находился в большом длинном помещении, тускло освещённом крохотными зарешеченными оконцами, находящимися высоко под потолком. Вдоль стен тянулись трехэтажные нары больше похожие на полки, чем на места для сна и отдыха. В центре стоял узкий и длинный стол, на котором в вольготной позе полулежал какой-то человек. Рядом на скамейках расположились два крупных быдлоподобных человечища – очевидно охрана. Как не трудно было догадаться, передо мной был Саша Томный – собственной персоной. Боковым зрением я проследил за поверженными мною противниками. Те, жалобно стеная и ругаясь, не спешили подняться и броситься на меня. Понять их можно было – свой долг перед хозяином они выполнили, а получать удары во второй раз им явно не хотелось.

Пауза затянулась. Я мысленно оценивал свои шансы в предстоящей рукопашной схватке и пожалел о том, что заходя в барак не воспользовался никаким своим оружием – миниатюрный нож и тонкий металлический тросик по-прежнему были надёжно запрятаны в моей одежде.

Вдруг, Саша Томный, пристально вглядывающийся в меня, соскочил со стола и бросился навстречу с криком:
- Командир! Командир! Вы живы!

Узнав знакомый голос, я ахнул от неожиданности! Зловещий Саша Томный, которым меня сегодня неоднократно пугали, оказался Алексом! Да, да, тем самым Алексом, бывшим пилотом-курьером австралийского транспортного самолёта, исчезнувшего, вместе с напавшими на нас врагами, почти полгода назад. Мы обнялись, похлопывая друг друга по спине.

Саша-Алекс потянул меня за руку в дальний угол барака. На ходу он махнул рукой своим шестёркам и проорал зычным командирским басом:

- Опускание отменяется! Отставить! Все свободны! Пошли по местам! Я сам буду его пидорасить!

Тут же он шепнул мне на ухо:
- Простите, командир! Так надо! Я сейчас всё объясню…

Пока мы шли, я с удивлением разглядывал своего бывшего спутника. Он раздался в плечах и полностью облысел. На лице появился плохо сросшийся шрам, а все зубы стали металлическими, тускло отсвечивающие стальным блеском, когда он улыбался. Походка, движения и жесты стали уверенными и вальяжными. Удивительным образом инфантильный пилот Алекс превратился в грозного Сашу Томного. Изменения были настолько поразительные, что я даже несколько даже опешил от такого приёма, лихорадочно обдумывая дальнейшую линию поведения.

Зашли в крошечное помещение, где вся мебель состояла из стола и кровати. Крошечное оконце прикрывали светленькие занавесочки с рюшечками, а стены украшали бумажные снежинки. На столе стояло древнее переговорное устройство называемое телефоном.

Алекс достал из-под кровати сверток с подтаявшим салом, нарезанным крупными ломтями и налил в большую деревянную кружку травяной чай. Не дожидаясь приглашения, я уселся на кровать и вцепился зубами в еду. Алекс остался стоять рядом, с грустью наблюдая за мной. Неожиданно он встрепенулся и бесшумным кошачьим шагом подошёл к стене. Словно по волшебству у него в руке появилась стальная заточка. Прицелившись, он резко ткнул блеснувшим лезвием в неприметную щель в стене и с наслаждением вслушался в последовавший за этим движением душераздирающий вой.

- Подсматривать хотели, гады! Пришлось глаза лишить… - смущённо пожал плечами Алекс,
- Сейчас мы можем поговорить спокойно. Я ведь видел вас, командир, совершенно мёртвым, с распоротым животом и разбитой головой. А меня забрали в плен... Если бы вы знали, что мне довелось пережить…
Смахнув с глаз набежавшую слезу, он продолжал:
- Я был здесь ничтожеством и об меня вытирали ноги. Но, я старался выжить. Когда мы с вами ехали по железной дороге, я много разговаривал с Голованом и кое-чему научился у него.
Он мне сказал, что миром правят женщины.… Поэтому для здешнего начальства женщиной стал я…. Мне было очень тяжело. За мужеложство у нас в Австралии расстреливали обоих партнеров, а здесь это было нормой! Но я хотел выжить…, выжить любой ценой….

Совершенно неожиданно Алекс-Саша горько разрыдался у меня на плече. Проплакавшись, он аккуратно промокнул тряпицей глаза и продолжил:

- Я не могу рассказать вам, командир, всех тех гадостей и гнусностей, которые мне довелось пережить. Ещё я подличал, убивал и насиловал. Делал так, как когда-то поступал Голован, чтобы стать диктатором. Зато сейчас я стал Сашай Томным - старостой барака и грозой всех натуралов….

Он продолжал говорить и постепенно я стал понимать куда попал. Судьба занесла меня в самый отдалённый северный спецлагерь, где заключённые валили лес и заготавливали топливо для бронепоездов. Наша зона оказалась «голубой». Так назывались лагеря, где администрация практически не вмешивалась в жизнь заключенных. Дисциплина и вся внутренняя жизнь строилось на самоуправлении, состоящем из геев, вызвавшихся добровольно сотрудничать с охраной. Это было самое неприятное. Нет ничего более злобного и подлого, чем пленные, наделённые властью над другими, такими же как они, узниками!

В нескольких словах Алекс рассказал мне и о политических событиях.
Оказывается, совсем недавно пидорасы объединились в государство под названием Федеративный Союз Независимых Геев (ФСНГ). Существовали они в основном за счет разбоя на железных дорогах, охоты на рабов и содержания спецлагерей. Эти лагеря организовывались повсеместно и были основой государственного устройства: в них десятки тысяч заключённых выращивали овощи, шили одежду, ремонтировали бронепоезда и производили самую разнообразную продукцию, необходимую для жизни.

Последнее время главной государственной проблемой стала репродукция населения, обусловленная провалами в методике и технологии клонирования. Новые поколения получались, несмотря на ярко выраженную однополую ориентацию, хилыми, изнеженными, физически и умственно недоразвитыми. Похоже было на то, что даже при клонировании от пидорасов не могло получаться нормальное жизнеспособное потомство. Это была тупая ветвь человеческого воспроизводства.

Наряду с этим, спецлагеря постоянно требовали притока рабочих рук. Отлавливать качественных рабов становилось всё сложнее, поэтому, хитромудрые пидорасы обратились к внутренним резервам. Они стали сажать собственных сограждан, причем за самые ничтожные провинности. Поводом могло послужить необдуманное слово, сказанное в адрес правительства или просто ложный донос обиженного любовника. Некоторые попадали за недостаточную приверженность к однополым отношениям или нежелание иметь гомосексуальные связи с кем-либо. Таким сидеть было несладко. Они получали клеймо натуралов и становились отверженными: им нельзя было садиться за общий стол, пользоваться общей посудой, прикасаться к геям …

- К сожалению, командир, я не смогу для вас ничего сделать. Вам придётся жить вместе с другими натуралами на полу или на нарах возле параши… - отведя взгляд в сторону, продолжал говорить Алекс,
- Если, конечно, вы не станете моим любовником. Тогда будете на общих основаниях, как и все… встанете на путь исправления…, лет через пятнадцать нас с вами освободят, и мы устроимся на какой-нибудь бронепоезд кочегарами…

Я молча, без замаха ткнул Алекса-Сашу кулаком в переносицу и, опрокинув шаткий столик, встал с кровати. Пнув напоследок упавшее на пол тело грозного Саши Томного, вышел вон из душной комнатёнки старосты.

Шестёрки сгрудились в проходе между нарами и, отвесив челюсти, наблюдали за мной. Я погрозил им кулаком и объявил:
- Не дождетесь, чтобы я стал пидорасам! А сейчас покажите где живут натуралы, мне надо отдохнуть…
Пройдя в указанный угол, я растянулся на чьём-то чужом тряпье и постарался забыться. Тактика выживания учила, что в плену надо использовать любую возможность для отдыха, сна и экономии сил.


Продолжение находится в производстве…