(Фантастический роман. Продолжение.)

Начало здесь:

http://www.gonduras.net/index.php?a=5419  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5647  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5654  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5659  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5663  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5675  


http://www.gonduras.net/index.php?a=5686  


http://gonduras.net/index.php?a=5722  

http://www.gonduras.net/index.php?a=6765  

http://www.gonduras.net/index.php?a=6769  

http://gonduras.net/index.php?a=6773  

http://gonduras.net/index.php?a=6775  

http://gonduras.net/index.php?a=6800  

http://gonduras.net/index.php?a=6804

http://gonduras.net/index.php?a=6810

Глава вторая

Следующие несколько дней посвятили благоустройству свого жилища: расширили нору вбок, так чтобы образовалось небольшое помещение с двумя лежанками вдоль стен. Высоту, для экономии тепла, сделали минимальной: лишь бы можно было сидеть выпрямив голову и не больше. Разводя внутри жаркое пламя, добились каменной твердости стен. Изготовление печи, дымохода и окна, я решил оставить «на потом». Первое время можно было отапливаться проверенным уже способом - костром внутри нашего убежища. Всё это время мы скудно питались личинками насекомых, которые я находил, когда ходил за дровами, и кореньями, с трудом выкопанными из-под снега. С голоду жевали даже веточки карликовой берёзы и ивы, хотя я отлично знал, что они не перевариваются человеческими желудками – пользы от такой пищи никакой и сил она совершено не придаёт.

Снегопад закончился и установилась ясная морозная погода. Пора было позаботиться о пище. К вечеру, я, несмотря на недовольное бурчание Голована, заставил снять его любимые штаны и одел их на себя. Под куртку для тепла напихал заранее приготовленную хорошо просушенную траву. Из одного ножа сделал копьё, привязав его к оструганному стволику лиственницы, а второй нож закрепил на груди. Наказав Головану хорошо протопить помещение, отправился на охоту.

Снег лежал пока не слишком глубокий, и по тундре можно было передвигаться без лыж.
Отсутствие следов живности огорчало, но я знал, что рано или поздно обязательно наткнусь на какое-нибудь животное. Возможно, из-за непогоды вся дичь просто попряталась. Думать о том, что в этих гиблых местах нет ничего живого, мне не хотелось.

Скоро начало темнеть и наступили сумерки – самое благоприятное время для охоты. На севере во всю полыхало огромное, в полнеба, северное сияние, заливая окрестности призрачным фантастическим светом.

Я продолжал бесцельно брести по заснеженной тундре, всё больше теряя надежду на удачную охоту.

Неожиданно, затылком явственно почувствовал чей-то злобный взгляд, и холодные мурашки пробежали по спине. Осторожно, стараясь не выдать волнения, оглянулся. По моему следу шли два волка!

План родился мгновенно. Картинно пошатнувшись, я упал лицом в снег, поджав руки под себя. Незаметно достав нож из ножен, полоснул себя по тыльной стороне кисти и откинул кровоточащую руку в сторону. Теперь, к исходящему от меня запаху голода и усталости, примешался ещё запах свежей крови, против которого не устоит ни один хищник.

Звери не заставили себя долго ждать. Матёрый полярный волчара с размаху прыгнул мне на спину и тут же поплатился за это. Перекатившись на спину, я ухватил его за лапу и воткнул лезвие в грудь. На всякий случай ударил ещё раз и столкнул с себя слабеющую тушу. Второй волк попытался вцепиться мне в горло. Я успел прикрыться локтём и кольнул его ножом куда-то в шею. Однако толстый мех и мощные мышцы не позволили нанести смертельную рану. Взвизгнув, хищник отскочил и припал к земле, готовясь к повторному прыжку. Я попытался встать на ноги, но не успел - клыкастая пасть тут же вцепилась в руку с ножом и, потеряв равновесие, мы покатились по снегу. От сильной боли ладонь разжалась, нож выпал куда-то в снег. Свободной рукой я ухватил волка за нижнюю челюсть, с силой надавив пальцами под язык, в ту самую точку, которая заставляет волков и собак ослабить хватку. Резко мотая головой, мой мохнатый противник попытался освободиться, но не тут-то было! Не тратя время на поиски ножа, я освободившейся рукой упёрся в верхнюю челюсть и напряг мышцы. Раздался хруст, из порванной пасти хищника хлынула кровь. С жалобным воем он попытался вырваться, упираясь лапами в землю. Не выпуская сломанной челюсти, я подмял волка под себя, повалив на бок. Нащупав сквозь густой мех гортань, с хрустом сдавил её, с наслаждением вслушиваясь в предсмертный хрип. Из последних сил зверюга пытался разодрать меня лапами, но я лишь плотнее прижимался к нему не давая возможности сделать это. Через пару минут всё было кончено.

С трудом восстанавливая дыхание после схватки, подобрал втоптанный в снег нож и, первым делом, перерезал шейную артерию мёртвому хищнику. Припал губами к горячей струйки крови я с наслаждением пил её, чувствуя, как вместе с ней вливаются в меня свежие силы.

Немного отдохнув, осмотрел мёртвых волков. Это оказались самец и самка. Мне повезло, что они ещё не стали сбиваться в стаи и пока только бродили парами. Если бы хищников оказалось несколько штук, то мне бы несдобровать…

Было уже далеко за полночь, когда я подтащил тяжеленные туши к нашему жилищу. Голован встретил меня восторженными воплями. Наскоро выпотрошив убитых животных, мы сидели в тёплом убежище, лакомясь сладковатой сырой печенью. После стольких испытаний жизнь стала казаться прекрасной. В принципе, человеку не так уж много надо чтобы почувствовать себя почти счастливым: тепло, сытная еда и верный спутник...

* * *

Постепенно мы благоустраивались, налаживая свой быт. Я прокопал дымоход прямо в слое глины и сложил из камней очаг. От огня, мерцающего в топке, сразу стало светлее и уютнее. Вдобавок я пробил в наружной стене крохотное оконце, затянув его полупрозрачной плёнкой, сделанной из высушенных мочевых пузырей волков.

Сложнее было обходиться без посуды. Чтобы просто напиться воды, приходись долго спускаться с крутого обрыва к береговой кромке. Для Голована пришлось вырубать в грунте ступени, а вместо обуви смастерить из дощечек и сыромятных ремней некое подобие перчаток-ботинок. Я пытался лепить глиняные горшки и тарелки, но получалось плохо - при обжигании на костре они неизменно трескались. Для качественной посуды нужна была совсем иная глина. Пришлось идти другим путём – сплёл из тонких веток каркас и обмазал его размятой глиной. Теперь при обжигании она перестала разваливаться, а мелкие трещины я замазал и обжёг вновь. Посуда получилась неказистой на вид, однако в ней можно было готовить пищу и хранить воду.

Вскоре началась долгожданная осенняя миграция диких оленей на юг. Я целые дни проводил в зимней тундре, выслеживая их. Добыть чутких и пугливых животных с помощью одного только копья было почти нереально, но надежда оставалась. Мне нужна была настоящая снежная пурга с ураганным ветром и почти нулевой видимостью. Непогода не заставила себя долго ждать. В самое ненастье я вышел на охоту. Ползя и падая от порывов ветра, добрался да неглубокой лощины, где накануне паслось небольшое стадо оленей.

Метель завывала и вертела снежную крупу так, что в нескольких шагах ничего не было видно. Теряя в этой круговерти ориентацию и рискуя заблудиться, я брёл почти наугад. Мне повезло: совсем неожиданно, когда я уже потерял всяческую надежду выбраться из пурги, неожиданно споткнулся обо что-то живое и мягкое. Из-под ряда снежных холмиков торчали отростки рогов. Это лежали олени, спокойно пережидающие пургу. Вековой инстинкт подсказывал им, что ни одно живое существо не будет ходить по тундре в такую непогоду. С человеческим же коварством они пока не были знакомы, и в этом была моя удача!

Заколоть беспомощных животных нечего не стоило. Таким образом, мне удалось легко добыть пять крупных оленей, прежде чем всё стадо всполошилось и умчалось в непроглядную круговерть ветра и снега.

Стащив туши в одну кучу, я улегся прямо на них, укрывшись двумя снятыми шкурами. Так сладко и спокойно, несмотря на зловещий вой пурги, мне не спалось давно! Теперь запасов мяса должно хватить, при экономном использовании, на несколько месяцев. О том, что будет дальше, старался не думать – слишком суровые были условия нашего нынешнего существования.

* * *
Голован приспособился ловить налимов, которые в это время года, в отличии от других северных рыб, продолжали активно кормиться. Обычно он вырубал каменным топором во льду большую прорубь и опускал туда камень с кусочком оленьего мяса. Сам же раздевался догола и, замотавшись в оленьи шкуры, ложился рядом, пристально вглядываясь в черную воду. Дождавшись, когда подводный хищник подойдёт к приманке, он стремглав нырял в прорубь. Спустя какое-то время вышвыривал на лёд огромную, извивающуюся как змея, скользкую рыбину и следом появлялся сам, мокрый, дрожащий от холода, но счастливый и довольный. Продолжалось это недолго – от ледяных ванн Голован начал сильно кашлять, и я запретил ему заниматься рыбалкой. Мне почему-то очень не хотелось терять этого забавного и полностью изменившегося уродца, так преданного мне.

Надо сказать, несколько десятков здоровенных налимов стали большим подспорьем в нашем хозяйстве – из их кожи можно было сшить прекрасную непромокаемую одежду. Теперь, мы целыми днями при свете лучины мастерили себе наряды, комбинируя в самых смелых сочетаниях рыбью шкуру, волчий и олений мех. Вместо ниток использовали узкие кожаные ремешки и прочные сухожилия со спины оленя, а иголками нам служили рыбьи и оленьи кости, заточенные о камень. Одежда получалась не очень прочной и удобной, но от зимних стуж и принизывающих ветров она защищала не плохо. 

Продолжение следует.