БРОНЕПОЕЗД – 2 :: Егор Лыков :: Республика Гондурас

Глава вторая

Через пару часов езды, когда окончательно рассвело, мы были вынуждены остановиться. Бронепоезд уже не ехал, а полз по рельсам, волоча за собой искореженные колёсные пары. Я осмотрел повреждения и очень удивился тому, как мы ещё смогли отъехать от лагеря на приличное расстояние. Жилой отсек был полностью разбит и дымящийся искореженный металл лежал бесформенной грудой на погнутой платформе, цепляясь за насыпь. Было чудо, что нас там не оказалось в момент разрыва снаряда. Второй выстрел изуродовал добрую половину колёс под машинным отделением, а оставшиеся целыми пять поршней, из восемнадцати, едва могли двигать тяжёлый бронепоезд. В таком состоянии мы могли проехать ещё не более десятка километров.

Голован стоял рядом, поочерёдно поджимая и грея подмышками голые руки, мёрзнущие от холода. По его лицу текли слёзы, оставляя на закопченных щеках светлые дорожки и крошечными сосульками намерзающие на подбородке.

- О, мой командир! – всхлипнул он,
- Теперь я точно погибну…. В бронепоезде сгорела вся моя одежда. Припасы и тележка тоже… без тележки мне не выжить….

Слёзы еще сильнее потекли из его глаз. Мне нестерпимо жалко стало этого несчастного уродца. Я снял с себя ватник и накинул на него:
- На вот, согрейся! Всё обойдётся Голованушка, как-нибудь прорвёмся, будем жить…

Нам ничего не оставалось, как уходить в лес. В отсеках бронепоезда я нашёл моток проволоки, лист тонкого железа и засаленное, испачканное машинным маслом, тряпьё. Из инструментального ящика облюбовал напильник, пару отвёрток и молоток на длинной ручке. В орудийной башне валялся брезентовый чехол для орудия, и это было поистине бесценной находкой.

Как следует раскачегарив топки, я включил полный ход и спрыгнул с бронепоезда. Неуправляемая искореженная машина, громыхая листами металла, медленно поползла вдаль.

Мы остались стоять на краю заснеженной насыпи. Стена леса в этом месте почти вплотную подходила к железной дороге. Из листа железа я по-быстрому соорудил волокушу и усадил на неё Голована, закутавшегося в брезент. В руки ему дал веник из еловых веток и наказал заметать следы. Впрягся в лямки, наспех сделанные из брезентовых полос и, по пояс утопая в снегу, побрёл вглубь леса. Сейчас главной задачей было уйти от возможной погони. Пройдя сотню метров, я оглянулся. Голован великолепно справлялся со своей задачей: на снежной целине оставалась лишь неглубокая ложбина, в которой несведущий человек навряд ли мог распознать наш след.

Весь день мы петляли по лесу, выбирая самый причудливый путь и старясь запутать следы. К вечеру мы услышали далеко позади шум проходящего бронепоезда. Тревожно вслушиваясь, я молил Бога, чтобы он проехал мимо, не заметив нашей заметённой борозды от волокуши. Похоже всё обошлось и вскоре перестук колёс стих вдали.

На ночь остановились под огромной елью. Раскидистые нижние ветви, занесённые снегом, создали естественный шатёр. Внутри было сухо и уютно. Костёр, чтобы не выдать себя, не стали разжигать. Совершенно неожиданно среди лохмотьев моего спутника обнаружился огромный нож со странным названием «Рембо-8», предназначенный специально для выживания. В лагере Голован выменял его у охранника за несколько банок консервов, а когда выбегал из кубрика, то успел повесить себе на шею. Мне встречались такие ножи: огромные и плохо отцентрованные, они были неудобны как в работе, так и в бою. Однако, в нашем случае, это пародия на настоящий нож оказалась бесценной находкой – в его полой рукояти находилось крошечное кремниевое огниво для разжигания костра, иголки, нитки, рыболовные крючки, небольшой, так называемый «скелетный» нож, который можно использовать как гарпун и небольшая рогатка. Там лежала даже небольшая пила в виде струны и кусок толстой фольги. Это был редчайший случай, когда такой бестолковый тесак оказался полезен.

Наутро пошёл снег. Мы позавтракали салом и кровяными лепешками а вместо десерта закусили снегом. Голован сокрушался об утерянных продуктах, заготовленных в дорогу. Больше всего он расстраивался о том, что не удалось сделать мне сюрприз – ему удалось сохранить мой боевой нож, спрятанный в тележке ещё перед тем, как мы угодили в плен к пидорасам.

Когда Голован случайно снял шапку, я ахнул: лысый череп бывшего диктатора почти сплошь покрывали ссадины и глубокие царапины, полученные при ползании по трубам бронепоезда. Татуировка со схемой секретной базы подлодок и зашифрованными записями была почти утеряна! Правда, оставалась ещё крохотная надежда на то, что когда раны подживут, удастся по памяти восстановить утраченные записи. Впрочем, сейчас было совершенно не до этого – надо сначала как-то выжить и не погибнуть в негостеприимной сибирской тайге.

Я решил несколько дней отлежаться в нашем убежище. Если всё же погоня начнёт прочесывать лес, то она не натолкнётся на наши неизбежные следы. Самая лучшая тактика в таком положении – выждать время. Чем дольше, тем лучше, невзирая на грозящие голод и жажду.

Днём я свернул из фольги некое подобие импровизированного котелка и мы, на крошечном бездымном костерке, вскипятили себе немного чая, заваренного еловой хвоёй.
Это было совершенно необходимо, чтобы не умереть от обезвоживания – снег не мог дать необходимого количества влаги, хотя мы елии его почти постоянно. Не теряя времени даром, начали шить для Голована одежду из брезентового чехла, делая на ней специальные карманы, куда собирались натолкать утеплитель: сухой мох, траву, а если повезёт, то пух и перья птиц. На руки несчастному уродцу приспособили обычные рабочие рукавицы, в которых вали лес, удлинив их до локтя и усилив «подошву» несколькими слоями брезента. Я пообещал Головану в ближайшее время изготовить лыжную тележку ещё лучше прежней, что вызвало у него буйный восторг.

Следующие два дня посвятили изготовлению снегоступов из еловых ветвей. Процесс осложнялся тем, что из-за низкой температуры дерево было необычайно хрупким. Мы старательно отогревали на собственном теле промороженную древесину, осторожно сгибали её, пока не остыла, затем снова грели.… Иногда приходилось на короткое время разводить огонь, чтобы хоть немного согреть ветки и согнуть их в нужную форму. После изготовления деревянного каркаса и перемычек, распускали брезент на нити, скручивали из них веревочки, из которых плели мелкую сетку, натянутую между остовом. Это была нелёгкая задача, если учесть, что работали мы на морозе, в тесном и тёмном пространстве. Зато снегоступы получились на славу! Длинные и в меру узкие, они позволяли передвигаться по сугробам, почти не проваливаясь.

Меня мучили сомнения – как быть дальше, потому что весь план побега шёл наперекосяк. Уехать на бронепоезде не удалось, а в лесу, если мы даже ушли от погони, нас ждала смерть от голода – добыть пищу зимой, без огнестрельного оружия невозможно. Конечно, мы могли бы раскапывать снег в поисках грибов и ягод, ставить силки на мелких зверушек и пташек, но на такой диете долго не протянуть. Спасти человека в зимней тайге, с таким минимумом снаряжения как у нас, может только чудо.

После недолгих раздумий я всё же решил, что лучше погибнуть в тайге, чем в плену у пидарасов. Голован согласился со мной, и мы тронулись в путь.