• Главная
  • Кабинетик заведующей
  • Туса поэтов
  • Титаны гондурасской словесности
  • Рассказы всякие
  •  
  • Сказки народов мира
  • Коканцкей вестникЪ
  • Гондурас пикчерз
  • Гондурас news
  • Про всё
  •  
  • ПроПитание
  • Культприходы
  • Просто музыка
  • Пиздец какое наивное искусство
  • Гостевая
  • Всякое

    авторы
    контакты
    Свежие комменты
    Вывести за   
    Вход-выход


    Зарегистрироваться
    Забыл пароль
    Поиск по сайту
    15.02.2013
    ВОЙДИ В РОМАШЕК ДОЛ (новый рассказ)
    Рассказы всякие :: Чёрный Аббат
    - Кёсо-шнайде хнерлен, - сказал он.
    - Ну да, ну да, - сказал я.
    - Эльхе швальхе эстергом, - сказал он.
    - Да -да цыган проклятый, - сказал я.
    - Кесо рома, мадьярен, - сказал он.
    - Да все вы так говорите, и наши молдавские цыгане тоже, - сказал я.
    - Рюс кесо балатон шлихте нгасе, - сказал он.
    - Думаешь, меня обманет это твое псевдогостеприимство? - сказал я.
    - Думаешь, я не помню, как в 1986 году вы бляди, украли прапорщика, - сказал я.
    - Юго-Восточного Округа советских войск в странах соцлагеря, - сказал я.
    - И распилили его тупой пилой? - сказал я.
    - Кесондр кеснодр секешфекешвархе, - сказал он.
    - Шмекеш, - сказал я.
    - Короче отлипни от меня, чмо, - сказал я.
    - Адье, - сказал я.
    - Адье, - сказал он.

    Протянул руку. Я порыскал в кармане, не меняясь в лице, чтоб он не догадался, какого достоинства монетку нащупываю. Выбрал самую большую. Вынул. Положил ему в руку. Венгр с разочарованием повертел в руке 50 центов - я с опозданием вспомнил, что у них тут все не как у людей, и чем больше монетка в прямом смысле, тем меньше в переносном, - и сказал:

    - Угеш фельхе вареш, - сказал он.
    - Да не за что, проваливай, - сказал я.

    Он с достоинством поклонился и ушел, оборачиваясь изредка. Я дождался, пока он совсем скроется. Улица, по которой он уходил, была пустынной, и напоминала сказочный городок из произведений братьев Гримм. Шоколадные станы, мармеладные крыши, и тетушка короля, что выплясывает на балу в сапогах с гвоздями - перед повешением. Все тут такое. Чертовы венгры! Ну или, правильнее, Австро-Венгерская империя. Это ведь из-за них тут они все стали одинаковыми, да, постарался я припомнить уроки истории, продираясь через кустарники к городку. Империя Габсбургов. Бедолаги были для всех этих балканских цыган кем-то вроде нас, русских, для народов СССР, вспомнил я лекцию писателя Проханова, который заезжал к нам в Кишинев. Лекция стоила 50 долларов, писатель Проханов все время потрясал кулаками и говорил о том, что вскоре мы станем Пятой империей. Когда я подошел к нему после лекции взять автограф - больше всего мне нравилась трилогия “Красное очко Лубянки”, “Ни капли ни азиат” и “Черта оседлости: мифы, реальность и гребанный в рот” - великий русский писатель Проханов потряс кулаком у моего носа. Я быстро сунул в кулак ручку, помня, какими раздражительными бывают эти писатели. Но нет! Он продолжал трясти кулаком.

    - Еще пятьдесят баксов, - сказал он, глядя на мое непонимающее лицо.
    - Что бля совсем тупой? - сказал он.
    - Башляй и получишь автограф, - сказал он.

    Я, говоря языком мэтра, “забашлял” и он нарисовал мне на каждой книге автограф. На первом томе - пентаграмму, на втором - египетский крест, на третьем - ведическую руну. Сказал:

    - Что там у тебя еще, - сказал он.
    - Рукопись, - сказал я стыдливо.
    - Бля уроды как вы меня достали своими писульками, - сказал он.
    - Я... не... как... у... - забормотал я смущенно.

    Он снисходительно взял, пролистал. Сказал:

    - Пацан, сейчас таких вот как ты... миллионы, - сказал он.
    - Пол-России на хрен пишет, развелось писателей, а читать некому, - сказал он.
    - Да, но вы ведь не это... не читали даж... - сказал я все еще смущенно.
    - Да хоть Гильгамеш, - сказал он.
    - Пацан, времена такие, нынче текст ничего не значит, - сказал он.
    - Нужно Действие, нужен Эпатаж, - сказал он.

    Посмотрел на меня вопросительно. Я вынул кошелек, дал еше денег.

    - Вот например... - сказал он.
    - Пацан помни, ты не просто пацан, - сказал он.
    - Ты бля наследник Красной Империи, - сказал он.
    - Твои деды строили БАМ, протягивали кабеля в Сибири, - сказал он.
    - Да нет, у нас надзирателей в семье никогда не было, - сказал я.
    - Я из семьи военны... - сказал я.
    - И потом, это все в прошлом, - сказал я.

    Писатель Проханов замолк. Я - уже подкованный - сунул ему в кулак еще пятьдесят долларов. Творец ожил.

    - Ну так бля, - сказал он.
    - Езжай в какой-нибудь советский военный городок, - сказал он.
    - Открой три мои книги, - сказал он.
    - Только на плацу, обязательно на плацу - сказал он.
    - Призови духи советских титанов, - сказал он.
    - Кто знает, может быть именно ты тот пророк, - сказал он.
    - Что призван вернуть на Землю Добрую Волю миллионов советских людей, - сказал он.
    - Осуществивших в 20 годах 20 века настоящий Энергетический Взрыв, - сказал он.
    - Призови духи Сталина и Ленина, Троцкого и Бабеля, - сказал он.
    - Переживи мистический опыт, - сказал он.
    - Напиши об этом.. - сказал он.
    - Книгу?! - сказал я.
    - Хрен там, - сказал он.
    - Колонку в GQ или в “Русскую жизнь”, - сказал он.
    - А в “Завтра”? - сказал я.
    - Да ну их на хуй! - сказал он.
    - В “Завтра” одни антисемиты и черносотенцы! -сказал он.
    - Помни, пацан, - сказал он.
    - Верни нам Империю, - сказал он.

    … особого выбора у меня не было.

    В мире существовал всего один военный городок, в котором я когда-то - как сказал писатель Проханов - ретранслировал энергию космического проекта вселенских советских добра и справедливости. И это, к счастью, был военный городок в Венгрии, городе Цеглед, на самой границе с Австрией. Конечно, он, как я узнал, сверившись с картами “Гугла” и интернет-форумами, был заброшен. Но с остальными местами все обстояло намного хуже.

    … Гарнизон в городке Комаром, что в Венгрии, закрыли, потому что в тамошних казармах жили сначала гусары империи Габсбургов, потом - революционные войска Белы Куна, затем - гестапо, после - советские войска, и... В общем, как сказал бургомистр города Комаром, разрезая ленточку на церемонии сноса городка - “что-то с этими зданиями не так... и в них явно кроется подвох … и лучше их на хрен срыть полностью... ведь кто знает, кого придется селить здесь в следующий раз”. После чего, я уверен, раздались дружные аплодисменты.

    … Из гарнизона в городке Луостари, на самом краю самого крайнего Запольярья, люди ушли двадцать лет назад, оставив там алкоголика, майора Петрова. Тот выпил последний ящик водки, решил, что он на затонувшей подводной лодке, - это все полярная ночь за окном, - и стал подавать по радио сигналы SOS. Два корабля береговой охраны Норвегии повелись на эту “разводку” и сели на мель.

    … гарнизон в ста километрах от города Сретинска, в Забайкалье, оккупировала китайская колония завода по набивке матрацев. А новый русский буржуа, который их туда привел, еще и выкрал из зоопарка и поселил в тайге тигра-людоеда, из-за чего завод потерял всякие сношения с цивилизацией.

    … гарнизон в городе Бобруйске, что в Белоруссии, облюбовал маньяк, насиловавший и убивавший женщин. Все началось в 1988 году... С тех пор там расстреляли по этому делу 2098 человек, каждый из которых “полностью признал свою вину. и предоставил следствию исчерпывающие доказательства своих преступлений”. Но, к сожалению, убийства не прекратились.

    И так везде. Просматривая данные в интернете, я понял, что писатель Проханов был прав. И что в мире идет интенсивное разрушение бывших военных городков СССР - как шло уничтожение храмов трудящихся майя беспощадными инквизиторами и конкистадорами, испанскими держимордами... Зачем, с какой целью? Наверняка враги Советского проекта - ненавистники великих писателей Бабеля и Пастернака, архитектуры советского модернизма и Великой Мечты, испохабленной сталинистами, - старались купировать Места Силы...

    … гарнизон в… застава на... военный городок при.... бараки у... казармы в... лагерь на...

    Все было разрушено, все. Единственым относительно сохранившимся местом был городок в Цегледе. Куда я и отправился, чтобы полтора часа брести по совершенно забытому мной городу, любуясь спиной венгра-проводника и слушая его чертовы “кёсоном”.

    ХХХ

    … не скажу, что первое впечатление было жутким. Скорее, я испытал печаль. Городок на 20 домов, с открытым и полуразрушенным бассейном, стадионом, казармами и плацем - вечным, неизменным, постоянным плацем в самом центре, - издали казался обитаемым. Просто жители куда-то ушли.

    Может быть, - подумал я, выходя из кустарника, которым порос забор городка, - сейчас как раз объявили никому не нужную Военную Спартакиаду, и все собрались на другом стадионе, за городком? Женщины - стрелять из писатолета Макарова по зрелой айве за право получить грамоту “Жены Офицера”, мужчины - играть в волейбол, а дети - болеть за отцов, обсуждать промахи матерей, и есть лепешки, обмазанные соусом из чеснока и черного перца... Или в городок привезли буржуазный танец стриптиз и все пошли дружно Осудить его? А может, приезжает какой-нибудь Товарищ Генерал, и специально - чтобы дети оставались в домах и не портили общую картину, - по кабельному телевидению включили “Тома и Джерри”?

    Это следовало проверить.

    Я нашел дом номер пять, третий подъезд, и у меня, почему-то, забилось сердце. Песочница. Совсем такая, какой я оставил ее в свои пять лет, песочница, где я спрашивал невыносимо умного и невероятно большого третьеклассника, что будет, если просверлить Землю. Да-да, именно отсюда. Из этой песочницы. Судя по тому, что песка в ней не было... но не было и дыры, - мои смелые гипотезы так никто и не решился проверить...

    Я поднялся на пятый этаж. Конечно, вблизи все было не так хорошо, как издали. Штукатурка потрескалась, в подвале шныряли - в открытую - крысы, на перилах не было поручней... Гребанные венгры, подумал я. С другой стороны, лучше так, чем вваливаться к какой-нибудь ни хера не понимающей семье, слушая их невыносимые “секешфекешвареши”, подумал я. Толкнул дверь.

    … В квартире все было совсем, как когда мы уехали. Пузырились обои, изгибался набухший от сырости, - городок построили на болоте, - плинтус. На кухне даже осталась кой какая мебель... Я глянул из окна. За домом по прежнему белело поле ромашки, собирать которую посылала меня мать. Я был такой маленький, а ромашка такая большая, что мне нужно было брести по полю, с трудом проходя по густым травам и цветам.... идти, словно по колосящейся ржи... Я посмотрел вниз, и закрыл окно. Прошел в свою комнату и вспомнил, что не спал всю ночь в автобусе. Лег, как бывало, свернувшись. Правда, на этот раз на полу. Почувствовал себя таким же пустым и разбитым, как этот дом. Велел себе не жалеть себя. Не справился с поручением. Укрылся курткой. Уснул.

    - ...айся, - сказала она.
    - А, - сказал я.
    - Фекервареш, - сказал я.
    - Да просыпайся же, - сказала она.

    Я сел, прижавшись спиной к стене. Передо мной сидела Татьяна Николаевна. Моя первая учительница.

    - Малыш, привет, - сказала она.
    - Как я рада тебя видеть, - сказала она.

    Обняла меня и я расплакался.

    - Татьяна Николаевна, - сказал я.
    - Вы... вы тоже приехали понастальгировать? - сказал я.
    - Идем, Володя, - сказала она.

    Взяла меня за руку и мы вышли в подъезд. Я заметил, что там уже было темно. Значит, я проспал почти до вечера?

    - Нет, сутки ты спал, - сказала, улыбаясь она.
    - Я все сидела и смотрела, - сказала она.
    - Как ты нашел городок? - сказала она.
    - Венгр проводил... - сказал я.
    - Кстати что такое “Кесондр кеснодр секешфекешвархе”? - спросил я.
    - Володя! - сказала она.
    - Все так же ругаешься матом, негодник! - сказала она.
    - Татьяна Николаевна, мне уже 35... - сказал я.
    - Ну ладно, - сказала она.
    - Это значит “да пошел ты на хрен, гребаный русский шовинист” - сказала она.
    - Я - шовинист????? - удивился я.

    Потом нервно глянул вверх. Где-то там, на втором этаже, всегда висели наверху пауки, которых я страсть как боялся. И в проеме лестичной клетки всегда было темно. Я постоянно воображал там мрачного черного мужика из фильма про роботов - в шлеме и с плащом, - которого видел в кинотеате, и фильм шел на венгерском без титров. Много позже я узнал, что это повелитель зла, Дарт Вейдер.

    Мужик вышел из тьмы, и цеременно кивнул мне, держа в руках шлем.

    - Кёсоном, - сказал он.

    Я даже не испугался - просто открыл рот и смотрел назад, пока Татьяна Николавна тащила меня за руку вниз. На первом этаже я чуть не споткнулся о что-то. Пригляделся - пацан.

    - Петя Верхостоев, - сказала Татьяна Николаевна.
    - Помнишь, ты его попросил себя проводить, - сказала она.
    - А ему за это автомат подарить? - сказала она.
    - Вот с тех пор и стоит, ждет... - сазала она.
    - Да ты не парься, малыш, - сказала она.
    - Петя тупой был, не то что ты, красавчик, 190 слов в минуту в первом классе, - сказала она.
    - Скорость чтения лучшая в начальных школах ЮГВ, - сказала она.
    - Прости, паца... - сказал я, выходя

    На улице мы пошли по дорожке - цеременно, словно генерал Лебедь и его супруга, которые обожали так наматывать круги по парку еще одного гарнизона моего дет... впрочем, какая разица, подумал я с горечью, - и Татьяна Николаевна показала мне бассейн. Удивительно, но в нем была налита вода!

    - Как же это, - сказал я.
    - Помнишь, тут утонул по пьяни лейтенант ,- сказала Таьяна Николаевна.
    - Да, летчик сраный, - сказал я с презрением, ведь это была Артиллерийская Часть.
    - Фррррр, - сказал вдруг мужик, высунувший голову из воды.

    Я узнал в нем утонувшего лейтенанта. Он помахал мне линялой рукой. Сказал:

    - Там где пехота не пройдет, - сказал он.
    - И бронепоезд не промчится, - сказал он.
    - И грозный танк не проползет, - сказал он.
    - Там пролетит стальная птица, - сказал он.
    - Так что.... это кто еще сраный, - сказал он.
    - Пацан, а ведь это твой отец дежурил в ту ночь, - сказал он.
    - Иди ты, - на всякий случай сказал я.
    - Да нет... если бы не он, мои собутыльники бы сбежали, - сказал он.

    Снова нырнул. Я глянул: он лег на дно, широко раскрыл глаза и выпустил воздух струйкой пузырьков. Татьяна Николаевна тактично кашлянула. Я обернулся, и увидел, что она держит за руку грустного пацаненка в школьной курточке и с носом, как у выдающегося советского актера Вицина.

    - Ромка Шраер! - радостно сказал я.
    - Володя Лоринков, - сказал он.
    - Помнишь, я предложил тебе с братом купить у меня винтовку-воздушку? - сказал он.
    - В 1984 году, - сказал он.
    - Как же, - сказал я.
    - Полсотни форинтов мы тебе заплатили, - сказал я.
    - Ага, - сказал он.
    - Я, собственно, зачем, - сказал он.
    - Форинты-то в 2002-м обесценились, вместо них теперь евро... - сказал он.
    - И? - сказал я.
    - Так я за “воздушкой”! - сказал он.
    - Ах ты жи... - сказал я.
    - Тс-с-с-с, - сказала ласково Татьяна Николаевна, зажимая мне рот.
    - Посмотри, как красиво, - сказала она.

    В наступивших легких сумерках заброшенный городок ожил. Горели окна, мелькала разноцветными огнями карусель, которую ставили на плацу по выходным, пахло колбасами и “ландышами” - теми самыми лепешками с чесночным соусом, - от лавок в фургонах - из которых протягивали ту самую колбасу и “ландыши” приветливые в минуту торговли венгры... Прогуливались короко стриженные мужчины в форме и без обручальных колец... и женщины со смешными прическами как у Джейн Фонды и с обручальными кольцами. Пары цеременно кивали мне.

    - А теперь сюрприз, - сказала Татьяна Николаевна, когда мы подошли к забору между домами и казармами.
    - Дерево, залезай, - сказала она.

    Я поднял взгляд. Яблоня. Снял куртку и полез на самый верх. Там, на самых тонких ветвях, я словно успокоился и мне впервые за 30 лет стало легко. Сквозь листву я увидел внизу часового. Он повернулся и сказал:

    - Помнишь, ты постоянно воровал здесь яблоки, - сказал он.
    - А мне всегда за это влетало, потому что здесь не место детям, - сказал он.
    - Чувак, я для яблочного пирога, я не специ... - сказал я.
    - Да ладно, я просто хотел сказать, что всегда видел тебя, - сказал он.
    - Ты, увы, не Фенимор Купер, - сказал он.
    - Я специально отворачивался, - сказал он.

    Я бросил в него яблоком и слез. Мимо прошел седой, - несмотря на молодость, - мужчина с женой и двумя девчонками. Я не помнил его, но сразу узнал по описаниям.

    - Товарищ начальник штаба Масхадов, - сказал я.
    - Держитесь подальше от индепандистских тенденций малой родины, - сказал я.
    - Это все плохо для вас кончится, - сказал я.

    Он наклонил голову, и посмотрел на меня с недоумением.

    - Впрочем... - сказал я.
    - Доброго вечера, - сказал я.

    Он кивнул и пошел дальше - навстречу гранате спецназа, которая залетела в его последий схрон, и глядя на которую он, может быть, вспомнил этот городок, свет, безмятежный вечер и музыку каруселей. Я долго глядел ему вслед.

    … Татьяна Николаевна ждала меня.

    - Тс-с-с, - сказала она.

    Спряталась со мной за деревом. Мимо пробежал человек с безумным лицом, и пистолетом.

    - Замполит, ищет тебя, между прочим, - сказала она.
    - Ну, застрелить, - сказала она.
    - За что?! - возмутился я показно.
    - Украсть все противогазы со склада было не лучшей идеей, Володя, - сказала она.
    - Тем более, перед приездом комиссии из Москвы, - сказала она.

    Я потупился.

    - Это не я, это брат, - сказал я виновато.
    - Привет, - сказал он.

    Я глазам своим не верил. Передо мной стоял брат - семилетний, худенький, задумчивый гений, с вечно взъерошенными волосами.

    - Брат, брат, - сказал я.

    Обнял мальчишку. Он смотрел на меня чуть отстраненно и с любопытством.

    - Ну как, - сказал он.
    - Ты стал космонавтом, как собирался, - сказал он.
    - Я... - сказал я.
    - ... в общем, знаешь, да, - сказал я.

    Мимо пронеслась ватага пацанов на велосипедах.Один - чересчур маленький, чтобы рулить велосипедом на раме, и потому стоявший под ней, - был удивительно похож на... Пацаны орали во все горло.

    - Пора-пор-порадуемся, - орали они.
    - На своем веку, красавице и бу... орали они.

    Я молча смотрел им вслед.

    - Ты только посмотри на себя, - сказал мой рассудительный с детства брат.
    - Только и делаешь, что на велике катаешься, да фигню всякую поешь, - сказал он.
    - Да все пытаешься обслюнявить рыжую Свету за пару конфет, - сказал он.
    - Что-то я сомневаюсь, что таких раздолбаев и оболтусов берут в космонавты, - сказал он.

    Вместо ответа я снова обнял его. Душил в объятиях, как старая, трахнутая на всю голову тетушка.

    … Татьяна Николаевна тактично кашлянула. Сказала:

    - Володь, пойдем? - сказала она.

    Я оглянулся на нее, а брат, р-раз, и исчез. Наверное, опять пошел запускать модель космического корабля с украденными со склада патронами. Да, конечно, патроны, как и противогазы, тоже были вовсе не моей иде... Я вспомнил.

    - Никаких пятидесяти форинтов засранцу Шраеру! - крикнул я в огни городка.
    - И перепрячь те патроны от “Шилки” в схроне у елки! - крикнул я.
    - Отец знает, где мы их зарыли, и тайком вынет, - крикнул я.
    - Мы потом двадцать лет сходить с ума будем, думая что с ними случило....- крикнул я.

    Дальше мы пошли к детской площадке. Там, как всегда, у горки, ждала она.

    - Привет, - сказала рыжая Света.
    - Ты, как всегда, опаздываешь, - сказала она.
    - Ну что, поцелуемся? - сказала она.
    - Малыш, увы, без вариантов, - сказал я.
    - Только не сегодня, - сказал я.
    - Надо или мне скинуть три десятка... - сказал я.
    - Или тебе прибавить столько же, - сказал я.
    - Вот и жди его весь вечер, - сказала она.
    - Мужчины, - сказала она.

    Взялась за руки с подружкой, и они убежали.

    … мы гуляли с Татьяной Николаевной половину ночи. Городок жил, - как всегда в выходные, - я слышал смех, я видел лица, и над нами склонялась огромная, гигантская просто, Луна. Та самая Луна моего детства, которую я искал всю жизнь и нигде не мог найти - ни в Запольяре, ни в Сибири, ни в Молдавии, ни в... Нигде. Просто, может быть потому, что она повисла навсегда в моем детстве. Может потому, что она и была им. Огромная, серебристая Луна. В свете которой так красиво улыбалась моя первая учительница, Татьяна Николаевна Пше...

    - А теперь вы меня укусите? - сказал я.
    - Что? - сказала она.
    - Ну, я же не слепой, - сказал я.
    - Вы выглядите так, как 30 лет назад, - сказал я.
    - Значит Вы или плод шизофрении или вампир, - сказал я.
    - Володя, Володя, - сказала она.

    Рассмеялась. Захлопала в ладоши. Мы как раз уже стояли на плацу, на ступенях огромной карусели. Я увидел, что все жители городка собрались тут... Заметил даже трахнутого на всю голову капитана разведроты, который забирался каждое утро на дерево и демонстрировал там приемы карате дятлу, жившему в дупле. Старшеклассников, которые сидели в засадном полку в камышах, когда мы начинали драку на замерзшем болоте с венграми из школы поблизости. Толика из соседнего подъезда - он вырезал мне из цельного куска дерева ППШ со съемным диском. И даже двух черепах из венгерского роддома, где лежала на сохранение подружка матери, и куда мы ходили кормить черепах морковкой и проведывать эту самую подругу... Венгр, продававший паприку и суп халасли прямо у себя на плантации...Офицер без глаз - их выели песцы в песках, куда парня сбросили попутчики по поезду... Директор школы, обожавшая наш класс...

    Музыка чуть стихла. Они улыбались, смотрели на меня и впервые в жизни я не чувствовал раздражения из-за толпы.

    - Представляете, он решил, что мы вампиры, - сказала Татьяна Николаена.

    Дружный, мягкий смех достиг Луны и она улыбнулась нам в ответ.

    - Володя, мы не вампиры, - сказала Татьяна Николаевна.
    - Мы - энергеическая копия военного городка, - сказала она.
    - Помнишь 1986 год, случай, когда по телику показывали “Мики мауса” трое суток? - сказала она.
    - Ответственные, честные патриоты Страны поняли уже, к чему все идет, - сказала она.
    - В городок привезли специальную установку, - сказала она.
    - И с нас всех сняли энерегетические копии, - сказала она.
    - Наши ауры, поля... - сказала она.
    - И так было проделано со всеми гарнизонами СССР и соцлагеря, - сказала она.
    - Потом волны бушующего моря обрушились на нашу, советскую Атлантиду, - сказала она.
    - И она затонула, но... - сказала она.
    - Ее главная сущность, ее Энергетика, осталась в местах силы, - сказала она.
    - С гражданских копии не снимали, все они были пидарасы и потенциальные изменники, - сказала она.
    - А вот мы... - сказала она.
    - Это как... обезвоживание продуктов, - сказала она.
    - В решающий момент просто добавь воды и все становится, как раньше, - сказала она.
    - Сечешь, малыш? - сказала она.

    Музыка снова заиграла, карусель закрутилась и облачко, накрывшее Луну, уплыло. И тут лунные лучи проникли во всех, кто собрался на плацу. И они оказались заполнены изнутри прекрасным светом, самым удивительным, нежным и волшебным, какой только можно видеть. Отец говорил мне, что видел такой единожды в жизни - в Чернобыле, где таким, - невиданным прежде на Земле, - цветом горели костры. Тут толпа расступилась и я увидел и его.

    - Здравия желаю, - сказал он.

    Я молча смотрел на него, а он на меня. Он был с матерью - молодые, и, конечно, она была подстрижена, как Джейн Фонда. - и они держались за руки. Рядом с ними стояли тоже держась за руки, два пацана. Отец был в парадной форме. Он как раз поправился, и бегал по утрам, а я с ним, - он, конечно, специально притормаживал ради меня, - и еще он заехал мне по носу случайно, когда показывал прямой левый, и я очень старался не заплакать, но слезы выступили - из-за боли. Они смотрели на меня молча, и мальчишки тоже.

    - Мама, - сказал я.
    - Зачем ты тогда постриглась, - сказал я.
    - Нельзя всю жизнь ходить с косой до колен, - сказал она и улыбнулась.

    Они с братом отошли... все стихло, и я понял, что настало время главного свидания. Присел на корточки и посмотрел на себя. Мальчишка был славный. Как так случилось, подумал я. Как так слу... Он все время поворачивал чуть голову, глядя вбок, но не прямо, вечно ускользал - я так хорошо знал этот жест, - и мне пришлось взять его мягко за плечи и развернуть.

    Тогда он улыбнулся, задрал голову и посмотрел мне прямо в глаза.

    Большие, бездоные, днем карие, а сейчас черные, как космос, из которого мне - и всему миру - сладкими обещаниями неизведанного будущего светила Луна. И я почувствовал, что теряю вес, и теряю воспоминания и теряю себя. Отрываюсь от Земли и лечу туда. В его глаза. В светящиеся чертоги. И вновь увидел Луну, но уже - огромной. И весь мир - ставший больше, чем он есть. Гигантские деревья и огромных взрослых. Одна из них - с прекрасными длинными волосами, - говорила мне что-то, гладя по голове. Я поморгал спросонья, сев на кровати.

    - Сынок, - сказала она, и протянула мне пакет.
    - Иди погуляй за домом, - сказала она.

    … И я отправился бродить в поле ромашек.

    КОНЕЦ

    Комментарии 6

    15.02.2013 12:16:52  №1
    хортексплодовощ

    15.02.2013 12:58:02  №2
    если бы аббат не матерился...
    если бы аббат печатался на красивой бумаге...
    если бы аабата поставили руководить совецкой идеологией вместо проханова...
    ...то он, пожалуй, смог бы убедить меня, записного либертэна и западника, что совецкий союз - это хорошо
    правда что ли жил в военном городке? или авторский вамысел

    15.02.2013 14:58:48  №3
    Молодец Аббатко!
    Дай Бох Ему здоровьвя!

    15.02.2013 21:41:06  №4
    великолепно
    хотя если перевести со старославянског
    то великолепно - это многокрасиво

    16.02.2013 18:31:21  №5
    Аббат очень способный человек. Почти талантливый. Но не писатель.
    Не хватает душевных качеств. Мелковата душонка, вот они там и не помещаются.
    Качества - то. Вся муть на дне осела, а настоящему нет места уже. Может быть,
    поймёт когда - нибудь и сможет измениться, на что слабая надежда.

    16.02.2013 19:28:35  №6
    ничО не понялА

     

    Чтобы каментить, надо зарегиться.



    На главную
            © 2006 онвардс Мать Тереза олл райтс резервед.
    !