Ещё со времен единоличного хозяйства леса и земли были поделены между общинами.
И не смотря на то, что всё коллективизировалось, знающие люди знали, где и чья земля.
Обобщение шло по принципу – наш лес, лес той деревни, лес другой деревни.
Наши поля, поля той деревни.
По руслу реки росли ольхи.
Наступало время, когда они становились старыми.
Тогда жители деревни собирались, считали их и делили поровну.
Доставалось кому по два, кому по три дерева, в зависимости от толщины.
С давних времен закрепились названия мест и урочищ – Васейкин мостик, Пашонкина дорожка, Маталаткино болото, Пашонкина поляна.
У нашей деревни было два леса – Гродьба и Участок.
В каждом лесу было по одной пасеке.
В Гродьбе пасека исчезла в 1975 году, в тот год, когда Дед стал пчеловодом на другой пасеке в Участке.
Пчеловодом там был молодой хазарин.
Пару лет он честно отработал, пока не надоело.
Желающих на его место не нашлось, или не очень искали.
Пчелы роились, разлетались. Вороватые людишки по ночам вскрывали ульи, вырезая соты с медом. Иногда пропадали и сами ульи.
Когда дело дошло до ликвидации пасеки, то пригласили моего Деда и выловили, наконец, хазарина. Оставшиеся ульи с пчелами перевезли Деду на пасеку.
Осталось там живых из семидесяти всего тридцать с небольшим.
Дед принял всё, и никому и никогда не сказал, что «там всё черно!»
Просто забот у него прибавилось.
Лишние тридцать пчелосемей это вам не лишние тридцать рублей.
Кстати, зарплата у Деда осталась на том же уровне.
