Две недели назад, 13 мая 2009 года, мощный внедорожник «Субару Форестер», Т 747 МХ 199 РУС, за рулем которого сидел сотрудник МВД Роман Жирнов, снес на пешеходном переходе беременную женщину.

Беременная женщина – это не тот объект на дороге, который двигается быстро и непредсказуемо.

Жирнов совершил убийство, обгоняя по встречке стоявшие перед переходом машины. После убийства он не остановился; но прохожие запомнили номер внедорожника. Расследование происшествия передали в отдел, где трудится убийца, там его быстро опросили и отпустили.

Спустя десять дней начался скандал – муж убитой написал о том, что убийца по-прежнему на свободе, в своем ЖЖ. В интернете началась буря. Число кросс-постов достигло рекордных размеров, все это вывалили в блог президента Медведева, после этого в МВД сообщили, что убийца арестован.

Это оказалось враньем. На момент, когда я пишу эту статью, убийца по-прежнему на свободе, в связи с отсутствием против него уголовного дела.

Всякую систему характеризует не ошибка. Всякую систему характеризует реакция на ошибку.

Из реакции системы следует, что она считает убийство беременной женщины нормальным поступком для милиционера Жирнова. В самурайской Японии считалось нормальным, если самурай опробовал свой меч на первом встречном. В Древнем Риме считалось нормальным, когда раба скармливали муренам. В путинской России нормально, если милиционер задавит женщину.

Начало этому положил лично Владимир Путин.

12 декабря 1997 года машина главы ГКУ Владимира Путина насмерть сбила пятилетнего Дениса Лапшина на 17-м километре Минского шоссе. Водитель Борис Зыков был амнистирован.

Закрепил эту традицию тоже лично Путин. В мае 2005-го года Александр Иванов, сын министра обороны Сергея Иванова, задавил 68-летнюю Светлану Беридзе (на переходе, на зеленый, медленно двигавшийся объект). После этого на зятя Беридзе завели уголовное дело, а Сергей Иванов публично заявил, что его сын понес тяжелую моральную и физическую травму. Путин не уволил Иванова, и это показало, что право давить людей в физическом смысле слова отныне является естественной привилегией элиты времен Путина.

После этого случаи физического уничтожения людей начальниками в погонах и без стали не просто часты – это такая же обыденность, как для жителей африканского племени известие, что вот сегодня крокодил утащил сына такого-то, а вчера – племянника такого-то.

Даже самые чудовищные случаи, в общем-то, не привлекают внимания.

В Екатеринбурге автомобиль сына депутата Госдумы, большого патриота Валерия Язева, сбил 57-летнюю пенсионерку, после чего всю вину взял на себя приятель сына, якобы сидевший за рулем.

Кортеж полпреда Полтавченко несся на жуткой скорости посередине узкого шоссе; шедшая навстречу «девятка» не успела улететь с дороги, водитель «девятки» погиб.

Кортеж председателя Верховного суда Лебедева, двигаясь по встречной, на глазах сотен стоявших в пробке людей снес «Жигули», за рулем которых сидела Наталья Труфанова. Один из пассажиров погиб, все получили тяжелейшие травмы. Когда многочисленные свидетели стали донимать органы, дело возбудили… против Натальи Труфановой.

Российские дороги – это символ путинской России, наглядная иллюстрация царящих в ней общественных отношений.

В открытом мире по резервной полосе с мигалкой движутся: «скорая помощь», пожарная машина, оперативная машина (полиция, ФБР и т.д.). У нас по резервной полосе с мигалкой движутся хозяева жизни.

В открытом мире мэры городов строят дороги. У нас они обзаводятся мигалками. Дороги они строят только затем, чтобы отмыть деньги. Сами они проедут и так, без дорог.

В древнем Китае дороги в столицах строились так: справа транспорт, слева транспорт, посереди имеет право ездить только император. Во Франции право преимущественного проезда было отменено Великой Французской революцией в 1789 году. При Путине мы до сих пор живем при ancien regime, причем времен династии Хань.

Знаете, что меня забавляет в деле майора Евсюкова? Вопрос, с кем же он все-таки встречался перед бойней в супермаркете и о чем у них был разговор.

Потому что мы с моим коллегой Сергеем Каневым долго обсуждали это и пришли к выводу, что, скорее всего, Евсюков встречался перед бойней с новым начальником, и тот сказал ему: «Твоей карьере конец, если не принесешь новый чемодан».

Потому что иначе непонятно, почему кто-то, хорошо знавший Евсюкова, так быстро начал сливать прессе, что у того трудности с женой, переводя стрелки на жену; и почему Евсюков так уверен, что его отмажут. А если бы Евсюков повстречался перед бойней с каким-то своим начальником, который сказал: «Я тебя увольняю», – так, во-первых, начальник не держал бы это в тайне, а во-вторых, увольняют не ночью на стрелке, а днем в кабинете. Ночью на стрелке требуют денег.

Майору Евсюкову не повезло: его взяли с поличным. Роману Жирнову повезло: его не взяли с поличным. «Перспективный работник», – сказал патрон Евсюкова, бывший начальник ГУВД Москвы генерал-майор Пронин. И призвал не обострять и не драматизировать.

Нет такого преступления – от убийств беременных женщин до расстрелов прохожих в супермаркете – от которого начальство не было бы готово отмазать подчиненного. Во всем мире государство – это то, что защищает закон. В России – это то, что имеет право совершать преступления.

А обсуждать? Обсуждать это не рекомендуется. Не обсуждать, не обобщать и не конкретизировать. Обсуждать надо зверства американцев в Гуантанамо, страдания Ирины Беленькой и посещение Путиным дворца для «Евровидения».

Если вы не знаете, как это называется – это называется вертикаль власти.

http://ej.ru/?a=note&id=9111