Клоун, лежащий на диване в носках с дырками на пятках и в полосатых трусах – это я. В башке дыра, ухо залито пунцово-черными ошметками крови. Правый глаз и скула слились в бесформенный отек. Я храплю и матерюсь на невидимого соперника. Девушка, стоящая надо мной – это моя бывшая. И ей не смешно…

… И мне тоже не очень. Человек из зеркала удивленно всматривается в меня карим глазом. Попытка вспомнить произошедшее бесполезна. Стопка теплой водки, выпитая на берегу пруда – последний кадр, сохранившийся на жестом диске. Остальное – смазанные кусочки из тельников и лиц. Зернистый асфальт перед моими глазами, раздавленный мобильник, водка с кровью, стекающая по лицу, какие то тетки, держащие меня под руки… Расплескалась синева, расплескалась…

Травматолог с трехдневной щетиной делает страдающее лицо: «Таак-с… Решетчатая кость никудышняя. Но слёзное озерцо целое. Это хорошо. У вас там костная мозоль. Что-то старое? Вообщем – солевые компрессы, супрастин, легкий направленный массаж сверху вниз. И почаще сморкайтесь – через нос выходит будет. Челюсть как новенькая, а это главное».

Сегодня четвертое августа. Я уже второй день без мобильника. Сижу у своей бывшей жены дома. Она, кажется, не против. Мне хорошо и пусто. Попытался залезть к ней под одеяло прошлой ночью… Потом мы долго смеялись в темноте, в бликах от угольков зажженных сигарет. Действительно, смешно… А номер я восстанавливать не буду. Зачем? Пару нужных номеров я помню наизусть, а остальные – бессмысленные наборы цифр. Морзянка с потопленных субмарин, которая утихла навсегда… Стертые кнопки, две машины, три женских имени, ставшие чужими, ушедший отец… Та, чей голос я бы хотел услышать мне не позвонит. Я ей тоже.

Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позднее…Но лучше – не надо.