- Спасибо, спасибо! Ты сразу видно – хороший пацан. Рэп музыку любишь?

- Да не… староват я уже для рэпанья. Кроме Эминема никого не знаю. Коксу хочешь?

- А можно? Прямо здесь?

- Не здесь. В туалете. Иди – чиркнись, а я пока присмотрю тут. На посту.

- Присмотришь? Вот спасибо! Я – мигом.

Он умчался принимать лечение, а я задумался о том, как бы побыстрее приобщить коррумпированного охранника к моей маленькой схеме.

Если рабочий день на шоу пролетал под коксом моментально, то вечера мои тогда были чрезвычайно нудны.

Часов в семь вечера, за два часа до закрытия шоу, я переставал нюхать кукушт. Чтобы часам к двенадцати ночи эффекты выветрились, и я мог бы уснуть, не прибегая к мелатонину.

Это были долгие часы грустных размышлений. Интернета не было, а Тарас смотрел по телевизору бесконечный баскетбол. Человек двадцать, длинных как жерди и, в основном черных, бегали друг за дружкой, стараясь вложить в корзину мяч. Год за годом. Тарас так внимательно за ними следил, что казалось, будто он ждал чуда – и на паркетном баскетбольном поле вот-вот произойдет что-то новое, доселе невиданное. В перерывах эти же жерди, но уже переодетые в дорогие костюмы, с огромной надписью «Тойота» над головами до хрипоты спорили о способах и возможностях вложения этого же мяча в ту же корзину.

По этажам и парковке нашей гостиницы вышагивали раскормленные охранники. Обычно эти служивые копируют черную униформу ментов, но наши, в мотеле Шесть, почему выбрали в качестве образца светло-кофейную форму американских тюремных вертухаев.

Бассейн без воды, пустые пивные банки выкипающие пеной из урны под двумя пальмами, часто застревающий лифт, и эта вездесущая толстомордая кубинская вохра не могли не нагонять мрачных мыслей.

Мрачные мысли и депрессия – плата за сверхстимуляцию от кокаина. Люди не понимающие, что с ними происходит всего-навсего отходняк, а мозг в этот момент перековывается на самообслуживание, часто пускают себе пулю в лоб или ныряют вниз головой с плоской крыши мотеля Шесть.

Чтобы побыстрее погасить эти нежелательные эффекты стимулятора, я пил стоградусный виски, который, столкнувшись внутри с еще живым коксом действовал как разбавленная водой маргарита.

Но самая напряжная часть вечера была около одиннадцати, когда на разукрашенной под рэпера ноггано хонде приезжал Джулиан Ассандж.

Я ждал прибытия моего дилера, наблюдая за парковкой с балкона со стаканом дикой индюшки в руке. Когда он, наконец, появлялся, то минуя лифты, я сбегал на парковку по пожарной лестнице с черным детективом в кармане. Детектив перепортил мне ни одну пару джинсов, оставляя на правом кармане противные пятнышки оружейной смазки.

Я вполне бы мог обойтись встречей с Ассанджем раз в три-четыре дня, но у меня на шее теперь сидели все криминалисты шоу, так что отрабатывать продуктовую карточку теперь приходилось ежедневно.

Вот и сейчас субтильные кассиры наблюдают из-за занавесок, как я упаду в хонду ноггано для быстрого обмена, а потом у двери моего номера выстроится очередь страждущих иноков.

- Ты стал как настоящий гремлин – похвалил меня однажды черный Тони. Оказывается гремлин – был оперативным псевдонимом Дрю Колтона. Даже не знал тогда – радоваться такому карьерному росту или печалиться.

Когда эта самая неприятная часть вечера кончалась, я принимал жгучий душ и несколько часов пялился в потолок в ожидании сна. В комнате, как и

говорила Пени – слегка пахло сыростью и плесенью от работающего триста шестьдесят пять дней в году кондиционера. И совсем «не ловил» интернет.

Последние пять лет я пользуюсь интернетом по нескольку часов в день. Это физическая зависимость.

Я точно убедился в том, что интернет вызывает патологическую зависимость в мотеле Шесть в Катлер-бэй, Майами. Отрыв от стабильного сигнала вайфай напоминает героиновую ломку.

С другой стороны я был даже рад отсутствию интернета и возможности с него спрыгнуть. Последние месяца три я просто жил на одном новом сайте, который был превосходно выполнен технически, а я, как вы уже знаете сторонник модернизации.

Сначала на сайте тусовались ангельски приятные личности – писатели и поэты. Потом эта богема была жестоко разбавлена стаями потомков диких обезьян, которые испражнялись причудливыми дугами. Увы, я так привязался к сайту, что никак не мог оттуда свалить. Хотя уже понимал – хотели как лучше, получилось – как всегда.

Даже дома, в редкие часы, которые я мог бы провести с сыном и женой, я общался с этими мертвыми бестелесными духами так и не родившихся великих писателей. К счастью кокошник и мотель усиленного режима помогли мне преодолеть эту слабость перед интернетом и сайтами. Я вдруг заметил, что вокруг кипит настоящая жизнь, а красавица Кристина Орбакайте вновь готовится стать матерью.

Я стер все их дурацкие логины и пароли, и секретные вопросы, чтобы не возникло соблазна вернуться к этой унылой форме электронной наркомании.

- Кокс твой – гавно. Коммерческий продукт для масс. Я тебе завтра принесу настоящий. Для реальных пацанов.

С оправки вернулся рядовой Кано.

– И вообще, кто тебе приносит этот порожняк? Если надо нормальный кокошт – такой для своих только, эль эксклюзиво, ты скажи, хорошо?

- А сколько ты мог бы достать?

- А сколько надо?

Я глянул ему на грудь с надписью «Кано» и подумал, что в Майами победили наши – кокаиновые барыги теперь ходят по улицам с нэймтегами на груди. Скоро уже просто начнут с брошюрами на улице набрасываться, как свидетели иеговы.

Я самонадеянно решил, что завербовал Андриана Кано. Излишней самонадеянности мне не занимать. Вы уже давно должны были заметить. А в жизни все оказалось как раз наоборот – я стал помогать бесу. Он только выглядел юным наивным любителем рэпа. У Кано были мозги профессионального рэйдера. Как у председателя московской федерации шахмат, и по совместительству владельца концерна Росэнергномаш - Владимира Мироновича Палихаты.

Глупо искать масонов в наши времена – ищите шахматистов. Шахматисты и правят миром.

Я и сам не заметил, как выболтал Кано про моих лесбияночек с Ассанджем, и те моментально исчезли. Джулиан перестал поднимать трубу, а девчонки просто не вышли на работу. Андриан Кано имел над ними тайную власть. А я так не научился прикусывать себе непослушный язык под коксом.

Заботится о насущных нуждах моих карманных кассиров, теперь стал сам Андриан. Для меня это было настоящим облегчением – регулярные вечерние встречи с наггано в кармане и тянущими на «распространение» количествами продукта, стали приобретать четкий привкус паранойи. Да и потом, кокса я вдыхал все больше и больше. На все остальное почти не оставалось времени.

Кокс Андриана был не такой зверский на приходе, а мягкий и нежный, но настойчивый как языки семидесяти семи райских пери. Если его сравнивать с

музыкой – это был танец Феи Драже из известного балета Чайковского. Мягкий и таинственный. Ласковый, как шампунь джонсон-бэйби.

Андриан давал его мне бесплатно. Каждый день. За это я попросил Фреда Орешкина позвонить в контору охранного агентства и убедить их не чередовать охранников, а держать до конца сезона майамских шоу одну и ту же смену – Андриана Кано и Валуа.

Кроме того, я продал таки Тарасу идею о том, что, не смотря на его неземной дар и фантастические способности продавца, отсутствие робких начатков испанского при работе со стопроцентной аудиторией лятинос – сильно подрезает его комиссионные.

В качестве наглядной демонстрации я засек время и показал ему, как за двадцать две минуты мекс Павло спихнул четыре ноутбука. Наблюдая, я с интересом отметил, что мексиканский выговор Пабло и, видимо еще какие факторы различий между мексами и кубинцами, заставляли последних снисходительно улыбаться. Но все же покупать у Павла, а не у Тараса.

Тарасу же оставались кубинцы, которые когда-то учились в СССР и до сих пор понимали по-русски. За это Тарас давал им с бесплатную мышку, и глаза кубинцев лучились искренним теплом:

- Спасибо, товарищ!

Товарищей было меньшинство, поэтому на следующий день у Тараса уже была помощница – грудастая беженка из Никарагуа, Лора Аламейда. Раньше Лора работала в сигарной лавке, и все клиенты пялились на ее сиськи, пожаловался мне Андриан Кано.

- Дык и здесь все с ее груди маммограммы в голове рисовать начнут - сразу же возразил я.

- Здесь только МЫ станем маммограммы рисовать – Андриан Кано больно двинул меня локтем в ребра.

Продолжение следует.