Начало здесь: http://www.gonduras.org/index.php?a=512#comms

                             http://www.gonduras.org/index.php?a=516#comms

Глава 8. ОХОТА НА ОЛЕНЕЙ

Когда на смену полярному дню пришли белёсые августовские ночи, Петрович поставил у входа несколько пустых вёдер, наказав Сергею мочиться только в них.

- Чем больше у нас мочи будет, тем лучше… – туманно пояснил он.

Осенью рыбы в сети пошло намного больше и Сергей с Петровичем порой не успевали за день проверить все сети и обработать добычу. План по заготовке они давно перевыполнили, но Петрович говорил, что в середине зимы бывают малорыбные месяцы, а спрос с них будет один: помесячный план не выполнили - жди опять неприятностей…

- Еще заначку рыбы для себя надо будет запрятать, а то приедут хозяйские шестёрки, заберут всё, голодать придётся – рассуждал многоопытный Петрович.

Спина и плечи болели от вёсел, сетей и тяжёлых кулей с рыбой. Руки, постоянно мокрые, ныли от холодной воды и распухали до такой степени, что пальцы не могли сгибаться без боли. Багрово-красные, они свисали из рукавов, и издали больше всего напоминали две рачьи клешни. После работы они едва доползали до нар и, распластавшись на них, впадали в тяжёлое забытье. Между тем, Петрович вместо отдыха, иногда находил в себе силы подниматься на окружающие холмы, где подолгу осматривал горизонт, зачем-то щупал мох, подбрасывал вверх пучки сухой травы и внимательно смотрел, как они летят по ветру.

Однажды, после всех этих загадочных действий он позвал Серёгу с собой, и они стали заниматься е странными непонятными и загадочными делами: на ветки кустов развешивали старое тряпьё, срубали некоторые кустики карликовой берёзки и втыкали их рядом. В других местах натянули на ветки обрывки старых сетей.


В этот раз Петрович снизошёл до того, что бы пояснить свои колдовские действия:
- Установился северный ветер, который будет дуть не меньше недели, и принесет с собой первые заморозки. После них окончательно исчезнет комарьё и стада диких оленей начнут кочевать на юг, где снега меньше и наст не такой твёрдый. В лесотундре им зимой легче мох-ягель из-под снега копытить. Ходят олени по тундре не как попало, а по тропам, которые натоптали не за одно десятилетие. Ты уже убедился, что в тундре полно таких мест, где даже олень не пройдёт. Тропы оленьи сходятся и вновь расходятся, обходя непроходимые места и препятствия с различных сторон, но в целом ведут в одном направлении. Наша задача отсечь другие тропы и направить стадо в нужную сторону. А направить нам их надо к излучине реки, которая в форме подковы. Там-то мы их и возьмём. Всё просто…

Вечером, уже в сумерках Петрович взял два ведра с мочой и, привязав к поясу кусок верёвки с тряпкой на конце, молча отправился за дальние холмы. Заинтригованный Серёга пошел следом и с вершины холма стал наблюдать за странными действиями своего напарника. Казалось, что тот сошёл с ума: обмакивая тряпку в мочу и распустив веревку, Петрович какими-то странными зигзагами бегал по тундре.

Спустя два часа, Петрович усталый вернулся в балок с пустыми вёдрами и заметив удивлённый взгляд Серёги, рассмеялся:

- Точно подумал, что я с ума сошёл. Дело в том, что диким северным оленям в рационе не хватает соли. От этого они с удовольствием слизывают мочу любого животного, часто едят несвойственную им пищу – леммингов и делают всё лишь бы получить частицы соли. Поэтому запах человеческой мочи оленей одновременно приманивает и отпугивает. Как зачарованные они тянутся к нему, но одновременно боясь, идут по наиболее заметным тропам плотнее сбиваясь в стадо. Что нам, собственно говоря, и надо. Сегодня или завтра придёт стадо, обязательно придёт.… Теперь только ждать и молить, чтобы погода не изменилась. Не дай Бог, подует южак, тогда будет олень топтаться на месте!

* * *

- Вставай! Вставай, Серёжка! Олень пошёл! – прервал сладкий утренний сон шёпот Петровича. Мигом проснувшись, Серёга выскочил из избы.

Уже светало. Небо было прозрачно и глубоко, каким оно бывает только на севере. Бледные и мелкие пятна звёзд почти не выделялись на светлом небосклоне, слабой розовой полоской алел восход.

-Тихо. Слушай … - прошептал Петрович.
Лёгкий порыв утреннего ветерка донёс странные, едва слышные звуки: свиное похрюкивание и лёгкий костяной стук.
- Это олени хрюкают как поросята и рога об рога в стаде стучат – пояснил ему напарник происхождение звуков:

- Стадо идет! Берём байдарку, и пошли быстрее. Только тихо.

Взяв лодку на плечо, они захватили вёсла, самодельные копья, сделанные накануне из рыбацких ножей и почти бегом пошли куда-то в противоположную сторону. Удивительным образом Петрович легко находили дорогу в сплошном кустарнике и шли они по непроходимым зарослям довольно быстро. Приглядевшись, Сергей заметил, что в зарослях тальника оказалась заранее прорубленная тропа, и в очередной раз восхитился предусмотрительностью напарника.

Шли долго. Порой казалось, что они заблудились в густом кустарнике, который местами был выше человеческого роста и ходят кругами. Когда в очередной раз остановились отдохнуть, Петрович снисходительно пояснил:

- Нам верхами по холмам идти нельзя - вспугнём стадо. Вот и приходится петлять по зарослям. А путь этот я заранее приметил и прошел не на один раз. Скоро уже к реке выйдем. Недалеко осталось.

Неожиданно Петрович сделал рукой знак остановиться, и они аккуратно положили свою ношу на землю. Серега, стараясь не шуметь, подошёл к нему. Впереди, в утренней тишине расстилалось тёмная водная гладь. На полуострове, образованном широкой излучиной реки, прямо напротив них копошилась непонятная серая масса. Присмотревшись, он неожиданно разглядел, что эта масса сплошь состоит из оленьих тел, теснящихся друг к другу и одновременно пасущихся на крошечном пятачке тундры.

- Ну, теперь нам надо только ждать когда они через реку поплывут, – шептал ему на ухо Петрович:

- Назад, надеюсь, не пойдут. Северный олень странное животное. В нём настолько развит стадный инстинкт, что они постоянно стараются быть как можно ближе к вожаку, вот и толкаются до того, что стук рогов их издалека выдаёт. Без стада одинокий олень - безвольное существо почти не борющееся за свою жизнь. Поэтому отбиться от стада для них означает гибель. Очень редко встречаются олени-одиночки, но это - исключение из общего правила. Гораздо чаще встречаются небольшие кучки в тридцать - пятьдесят голов. Бывают стада от 500 до нескольких тысяч. В основном все они кочуют практически вместе, в одно время и в одном направлении. Это характерно только для северного оленя, другие породы ведут себя совсем иначе. Кстати, такое огромное, передвигающееся по определённому маршруту стадо дикого оленя – уникальное явление подобного, которому нет нигде в мире, кроме Таймыра. Точной численности ни кто не знает, предполагают, что около полутора миллиона особей… Может больше, а может и меньше уже стало. Любителей оленины слишком много развелось…

Прошло несколько часов. Стадо продолжало пастись на полуострове, и Серёга задремал лежа в кустах. Проснувшись от толчка, он увидел, что половина стада уже зашла в воду и плывёт к противоположному берегу.

- Быстрее в лодку и греби прямо на них! – скомандовал Петрович.

* * *

Байдарка стремительно неслась по казавшейся чёрной воде. Светло-серые пятна оленьих спин быстро приближались. Метров за сто олени заметили их и резко повернули в сторону, но было поздно. Настигнув ближайшую жертву, Петрович, с силой размахнувшись, глубоко воткнул копьё в спину. Олень перестал плыть и повернул голову, увенчанную ветвистыми рогами, в сторону преследователей. Огромные, непередаваемо грустные глаза с немым укором посмотрели в последний раз на Сергея и плавно ушли под воду. Этот взгляд до такой степени потряс его, что вёсло в руках замерло и повисло в воздухе. Туша всплыла из воды перевернутым боком и закачалась на мелких волнах.
- Ну что остановился? Давай, давай греби на других! Этот уже никуда от нас не уйдёт! – оглянувшись на него, закричал Петрович,
- Обходи стадо по кругу, не давай им выйти на берег!

Неожиданно в Сергее проснулись какие-то первобытные инстинкты и азарт охоты охватил его. Возле следующего оленя сцена повторилась, с той разницей, что копьё попало в шейную артерию и фонтан крови окрасил воду. Дальше последовал третий, четвертый олень… Копьё застряло между рёбер, древко сломалось. Петрович схватил другое и продолжал бойню…

Наконец стаду всей массой удалось прорваться к берегу, и оно, в считанные секунды, исчезло на берегу. На воде осталось плавать девять оленьих туш. Некоторые из них были ранены, но не пытались уплыть и лишь печально смотрели на приближающуюся байдарку. Петрович, перегнувшись через борт, хладнокровно брал их одной рукой за рога и, изловчившись, ловко перерезал ножом горло. Чёрные, влажные глаза, из которых с непередаваемый тоской сквозил смертельный ужас, подергивались поволокой и начинали тускнеть. От захлёбывающегося храпа перерезанной гортани пробирал мороз по коже. Один раз Сергею даже показалось, что он увидел в оленьих глазах слёзы.

Маленький телёнок с малюсенькими бугорками непрорезавшихся рогов очень похожий на Бэмби из диснеевского мультфильма продолжал бесстрашно плавать в красной от крови воде возле своей мёртвой матери. Выразительные черные глаза в обрамлении пушистых ресниц с мольбой и надеждой смотрели на них. В глубоких зрачках отражались облака, небо и два страшных чудовища-убийцы. Его постигла та же самая участь. Безжалостная сталь ножа с размаху рассекла бархатистую шкурку, голова безвольно запрокинулась, послышался предсмертный хрип, и через несколько секунд изящное и трогательное существо превратилось в безжизненный комок мокрой шерсти, плавающей на воде. На глазах у Серёги навернулись слёзы…

Похоже, что и Петровичу его работа не очень нравилась. Убив всех оленей, он устало опустил руки и угрюмо буркнул:
- Мало добыли. Через несколько дней придётся повторить охоту…
- Мало девяти оленей!?
- А ты посчитай. В олене без шкуры, рогов и копыт весу не более тридцати-сорока килограммов будет. Откинь вес костей и получится не более двадцати пяти килограммов с одной туши. Нам с тобой в зиму на двоих, при нашей бескормице не менее двух килограмм в день надо. Вот такая арифметика получается. Ну, хватит болтать. Надо ещё вытащить туши из воды, выпотрошить, пока парное мясо не завонялось, шкуры снять и в ледник перенести. До вечера управиться бы…


Глава 9. ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ

В октябре установился плотный снежный покров и ударили морозы. Световой день стремительно укорачивался. Солнце уже почти не появлялось. Надвигалась Великая Полярная Ночь – самое страшное и суровое время года. Не всем живым существам в тундре повезет и удастся пережить эту пору. Поэтому все, кто мог, давно улетели или откочевали на юг. Остались только неугомонные, страшно любопытные и надоедливые песцы, огромные полярные зайцы, да белые куропатки. Ещё люди, которых насильно завезли и оставили здесь, а бежать которым было некуда и невозможно.…

Песцы были настоящим бедствием для рыбаков. Последние годы на них перестали охотится - песцовый мех вышел из моды, обесценился и стал никому не нужен. Белых разбойников развелось огромнейшее количество. Стоило что-нибудь оставить на улице, как это становилось их добычей. Утаскивали и сжирали они буквально всё – забытые рукавицы, куски ткани и шкуры, подбирались к запасам рыбы и мяса. Петрович несколько раз ставил для острастки на них капканы, но помогало это ненадолго.

Работы было много – необходимо было переустановить сети для подлёдного лова в более глубокие места; опустить их на дно, чтобы не вмерзали в лёд; вырубить широкие проруби для проверки сетей...

На всякий случай они ходили заготавливать кустарник для топлива, Петрович, не без оснований предполагал, что хозяева запросто могут забыть завезти уголь. Только сейчас до Сергея дошло, почему их балок был маленьким, тесным, с низким потолком – для обогрева такого помещения требовалось минимальное количество дров и угля. Из этих же соображений окно и дверной проём были непривычно маленькими. А для чего сделан огромный тамбур и почему двери открываются вовнутрь, он понял только тогда, как после несильной пурги, они больше двух часов откапывались, что бы выйти наружу.

С помощью Петровича Сергей начал готовиться к побегу. План был прост: в конце марта после окончания полярной ночи потеплеет и станет светло. Пурги к тому времени занесут и сровняют с поверхностью непроходимые кустарники. Тундра превратится в одно безжизненное снежное поле, покрытое плотном снежным настом. По нему Сергей пойдёт на юго-восток. Примерно через шестьсот километров он должен упереться либо в огромное озеро, неподалеку от которого находится большой город либо в реку Енисей, где на берегу есть крупный порт. Промахнуться невозможно. Что делать и как жить дальше в этих населённых пунктах он будет решать сам.

Осталось дело за малым - подготовиться и пройти это расстояние. На деле путь окажется гораздо длиннее – снежная пустыня и зимой полна различных препятствий, которые придётся обходить.

Несмотря на недостаток времени, несколько часов в день они посвящали подготовке.

При свете коптилки сделанной из консервной банки и наполненной вонючим рыбьим жиром, Петрович выстругивал из доски лыжи, распаривал в воде и выгибал их носки. Из второй пары лыж, которая одновременно являлась запасной, сконструировал что-то вроде саней – грузовые нарты. Сергей под его руководством перекраивал и шил себе походную одежду, облегчённый спальный мешок из оленьих и песцовых шкур. Оставив свою привычку нечего не объяснять, он подробно и досконально рассказывал Серёге все мелочи. Впрочем, мелочей в подобном деле не было.

Сергею придётся всё снаряжение и продукты питания тащить на себе. Длительные переходы плохо совместимы с поиском и добыванием пищи. Его преимущество и спасение в скорости. К тому времени, когда его спохватятся и начнут искать, он должен будет пройти всё расстояние. Останавливаться придётся только для того, чтобы немного отдохнуть и поспать. При этом не следует впадать в другую крайность - без полноценного отдыха он вскоре выдохнется и не сможет идти. Необходимо соблюдать жесточайший график движения, который они рассчитают таким образом, чтобы по мере убывания запаса продуктов и облегчения груза увеличивалась длина переходов. Всё это, и много другое, было теорией.

В декабре начались занятия на практике, благо для учёбы не надо было далеко ходить.
Серёга учился ставить самодельную палатку при штормовом ветре, строил из снежных кирпичей ветрозащитную стенку, совершал тренировочные 15-20 километровые переходы в процессе которых подгонялось и совершенствовалось снаряжение.

В очередной раз восхитился Сергей обширнейшими познаниями Петровича и понял, что без его помощи побег был бы невозможен.

Выбрав удобный момент, он задал своему учителю давно мучивший его вопрос:

- Слушай, Петрович, а почему бы тебе тоже не пойти вместе со мной?

В ответ тот хитро прищурился:
- Ну, скажем так, мне и здесь пока что нравится… А что? Свежий воздух, физическая работа, здоровое свежее питание – что ещё надо, что бы встретить старость? Захочу уйти, мне это в любое время несложно сделать. Я вольная птица… Кроме того, ты у меня уже третий будешь, кого я в путь снарядил. Судя по всему, успешно добрались. Если бы попались, то я уже не был бы в живых.
А так хозяева довольны – план выполняем. Сверхприбыль с нас идёт. Мы с тобой успешно опровергаем постулаты политэкономии о том, что рабский труд не выгоден. Что ещё надо? Вот только с напарниками не везёт – всё исчезают куда-то… Весной, наверное, новенького привезут…


Глава 10. ПОБЕГ

В делах и заботах незаметно прошла полярная ночь. Новый год встретили чисто символически - даже многоопытный Петрович запутался в числах и не мог точно сказать о его наступлении.

Огромным событием стал момент, когда в середине февраля, впервые за долгие зимние месяцы, они увидели над заснеженным горизонтом краешек багрового солнечного диска. Этот миг означал то, что Великая Полярная Ночь закончилась и близиться долгожданный Полярный День. Ненавистная надоевшая тьма и полумрак медленно, но отступают. Теперь всё быстрее и быстрее начнёт наступать Свет, и не за горами то время, когда вокруг станет светло тепло и зелено.

В этот день запасливый Петрович извлёк из тайника початую бутылку водки и они с шиком отметили великий праздник всех северных народов – праздник Солнца.

В конце февраля пришел тракторно-санный поезд - десяток разнокалиберных гусеничных тракторов с санями, в сопровождении нескольких вездеходов. У них забрали весь годовой улов рыбы, оставив взамен уголь и припасы. Особенно тягостное впечатление на Сергея произвели грязные, испачканные мазутом работяги, прикованные цепями к тракторам и сытые, пьяные рожи бандитов в комфортабельном вездеходе.
В бессильной злобе сжимал он кулаки, но ничего поделать не мог - из полуоткрытых вездеходных люков за ними бдительно наблюдали автоматные стволы. Вышколенная и опытная охрана, даже пьянствуя, не забывала про службу.

* * *

Ранним мартовским утром Сергей отправился в путь. Расставание прошло буднично и без пафоса. Петрович дал последние напутствия, поправил ремни поклажи на нартах, обнял на прощание и поспешно скрылся в балке.

Направление указывала стрелка самодельного компаса, мастерски изготовленного из расплющенной иглы, помещённой в деревянный футляр. Стекло заменяла полиэтиленовая плёнка. Помня указания Петровича о том, что в северных широтах магнитное склонение в отдельных местами может достигать тридцати градусов, Серега время от времени сверял свой курс по солнцу.

Твёрдый как бетон снежный наст гулко поскрипывал под лыжами. Нарты с увесистой поклажей, в которые он был запряжён, легко скользили следом за ним…

За пазухой лежала литровая пластиковая банка, набитая снегом. Через несколько часов
от тепла тела снег должен был растаять и таким образом получалась драгоценная влага, которой можно смочить пересохший рот. В снежной пустыне при интенсивной физической работе смерть от обезвоживания организма не менее реальна чем в африканской Сахаре. Если сосать снег или лёд, то этой воды не хватит даже на несколько дней. Растапливая его собственным теплом, можно продержаться неделю, от силы две. Рано или поздно человек погибнет в снегах от жажды. Единственный способ получить достаточное количество влаги – животворное действие огня.

Идя по тундре, Сергей усердно собирал любые кусочки древесины и веточки кустарников, попадавшиеся ему по пути, тщательно складывая их за пазуху или на нарты. Вечером, на отдыхе, в палатке он начинал священнодействовать. Установив крохотную горелку, сделанную из консервной банки, стругал ножом мельчайшие стружки, из которых рождался крохотный огонёк. На этом миниатюрном костерке через тридцать-сорок минут кропотливой работы по поддержанию пламени можно было получить кружку тепловатой воды. Огромным удовольствием было запить этой жидкостью пеммикан - смесь жареной муки, сушеного оленьего мяса и жира, залезть в уютный спальный мешок и забыться в блаженном сне.

* * *

Благодаря урокам Петровича переход проходил размеренно и гладко, без всяких эксцессов.

Каждое утро Сергей быстро сворачивал свой крошечный лагерь, если была возможность, сверял направление по утренним звёздам и шел на юг. Почувствовав усталость, на несколько минут присаживался на нарты, жевал безвкусный пеммикан для поддержания сил, делал несколько глотков воды и продолжал путь.

К его удивлению снежная пустыня не была везде одинаковой – ему часто встречались глубокие каньоны ручьёв, крутые склоны холмов, равнины замерзших озёр. По мере сил он старался избегать открытых пространств и, по совету Петровича, старался не оставлять следов. В местах, где снежный покров отчётливо пропечатывал его лыжню, он намеренно шёл в другом направлении стараясь запутать следы. Опасность быть пойманным или подстреленным местными жителями была очень реальной.

Путешествие проходило настолько гладко, что Сергей перестал сомневаться в благополучности его исхода. Мысленно он уже прикидывал, когда окончится его странствие и думал о том, как обустроить свою жизнь в городе…

 Окончание следует.