После неловкого и тягостного прощания с Мартой, нехорошие предчувствия продолжали терзать душу. Увидятся ли они ещё в этой жизни? С тяжёлым сердцем плёлся Фридрих по знакомым улицам в сторону сборного пункта на площади Фихте (Фихтеплац)*.
(* Площадь Фихте (Фихте-плац)– ныне Октябрьская площадь – прим. автора)
Рис.8. Октябрьская площадь, 2019 год. Фото автора
Совсем неподалеку, где-то в районе форта «Канитц», гремела артиллерийская канонада. Если бы не чистое апрельское небо, то можно было бы подумать, что это без перерыва громыхают грозовые раскаты. От этих звуков становилось тревожно, и совсем не хотелось верить, что в эти минуты разрывы русских снарядов уносят на небеса чьи-то души.
Уютную площадь Фихте, обсаженную по периметру молодыми дубками и липами, было не узнать.
Столько народа на ней уже давно не было. Повсеместно стояли или маршировали нестройные ряды людей в самой разнообразной одежде. В основном, среди ополченцев преобладали старики и подростки. Единственное, что всех объединяло, это яркие бело-красные повязки на левой руке с имперским орлом и надписью «Wehrmacht Deutscher Volkssturm»*
(*Дословно перевести эту надпись на русский язык достаточно сложно. Приблизительный перевод означает: - «Вооружённые силы немецких ополченцев» – прим. автора)
Рис. 9 . Нарукавная повязка «Фольксштурм». Архивная фотография
За забором из металлических прутьев, на территории народной школы Фихте,*горел огромный костёр.
(* Народная школа Фихте – ныне школа №3, расположенная в Калининграде, на ул. Сосновая, 2. – прим. автора)
Рис. 10. Школа № 3, 2019 г. Фото автора
Ходили слухи, что в этом здании действует школа Абвера. Это было похоже на правду, так как дети не ходили сюда уже несколько лет. Крепкие мужчины в военной и гражданской одежде, выносили из подвала школы тяжёлые ящики. Прикрываясь от жаркого пламени, высыпали в огонь какие-то бумаги и картонные папки. Хлопья сгоревшей бумаги поднимались в небо и зловещим чёрным пеплом осыпались на площадь.
В глаза бросился плакат, наклеенный на стене дома: черные готические буквы безмолвно кричали: «Всем мужчинам необходимо записаться в Восточнопрусский фольксштурм!»
Рис. 11. Подлинный плакат 1945 г. Фото из историко-художественной панорамы «Кенигсберг- 45. Последний штурм»»
Откуда-то выскочил вчерашний подросток, принёсший повестку и, лихо выкрикнув «Хайль Гитлер», потянул Фридриха за рукав:
- Нам туда! Пойдёмте скорее, мне поручено быть вашим напарником! Кто первым зарегистрируется, тем оружие достанется. Винтовок мало, всем не хватит!
Они встали в очередь к одному из столов, стоящих прямо под липами. Двигались быстро.
Молоденькая девчушка в форме «Гитлерюгенд» старательно записала все данные Фридриха и выдала нарукавную повязку. Делая строгие глаза, она быстро зачитала обязанности ополченца и собственноручно привязала бело-красную полоску материи на левую руку. У другого столика он получил «Солдатскую книжку участника Фольксштурм» и листок с воззванием крайсляйтера Эрнста Вагнера*.
(* Крайсляйтер (Kreisleiter) Эрнст Вагнер – руководитель районной партийной организации НСДАП в Кёнигсбергском округе( крайсе). Был назначен на эту должность непосредственно фюрером.– прим. автора)
Рис. 12. Солдатская книжка участника «Фольксштурм». Архивный документ
Фридрих бегло пробежал глазами текст. Ничего нового – его призывали защитить город от большевиков и быть храбрым. Обычная геббельсовская пропаганда, которой, в последнее время, стало немыслимо много. Он бережно свернул листок и положил его в карман – его уже успели предупредить, что за небрежное отношение к таким «документам» могли наказать.
Неугомонный подросток уже тянул его к складу, который находился в бомбоубежище, построенном на краю площади в сорок четвёртом году, в страхе перед налётами вражеской авиации.
Рис. 13. Бомбоубежище на пл. Октябрьская, 2018 г. Фото автора
Внизу, в бомбоубежище, хромой кладовщик, едва они появились на пороге, заявил:
- Винтовок нет и не будет! Выдам только пояс с подсумками для патронов и по одному фаустпатрону.
- Ну вот, я так и знал, - горестно закатил глаза подросток.
- Зачем же нам подсумки без винтовки и патронов? – удивился Фридрих.
- Винтовка у вас будет одна на трёх человек. Если кого-то убьют или ранят, то вы возьмёте его оружие и боеприпасы, – устало объяснил кладовщик. Окинув взглядом странную пару новобранцев, он, после долгой паузы, пробурчал, обращаясь к подростку:
- Тебе я могу выдать куртку вермахта и стальной шлем, – затем повернулся к Фридриху:
- А вам предложу только солдатское кепи.
- Зачем мне кепи? У меня своя шляпа есть, неплохая…
Кладовщик огляделся по сторонам, и, приблизил к ним лицо, загадочно зашептал:
- По международным правилам, если вы попадёте в плен с одной только повязкой «Фольксштурм», без военной формы, то вас обязательно тут же расстреляют как бандита. Вы не будете считаться военнопленным! Если же на вас окажется хоть часть форменной военной одежды, то это, может быть, спасёт вам жизнь. Понятно теперь?
Подросток, которого, как оказалось, звали Вальтер, натянул поверх своей молодёжной формы «Гитлерюгенд» великоватую камуфляжную куртку и подпоясался ремнём с подсумками. Фридрих последовал его примеру, затянув кожаный солдатский пояс поверх своего пальто.
Полученное форменное солдатское кепи оказалось великоватым по размеру и донельзя грязным, с непонятными масляными пятнами. Ещё от него мерзко пахло чужим потом и плесенью. С трудом преодолев брезгливость, Фридрих нахлобучил армейскую кепку на голову. Подумав, положил шляпу перед кладовщиком:
- Вот, возьмите себе в подарок. Она почти новая, из настоящего швейцарского фетра, сейчас таких не делают, я её перед самой войной покупал и совсем мало носил.
Кладовщик грустно улыбнулся:
- Спасибо, но мне не надо подарков. Я сохраню вашу шляпу, и вы можете вернуться за ней после победы... - улыбка сползла с его лица и он, едва слышно, пробурчал:
- Если, конечно, эта победа состоится…
* * *
Получив по фаустпатрону, больше похожему на огромные старинные палицы, чем на боевое оружие, они поспешили на построение взвода, к которому были приписаны.
В строю стояли довольно долго, дожидаясь пока не подойдёт нужное количество ополченцев. Фридриха начала беспокоила боль в коленях, усилившаяся от длительного стояния. Не выдержав, он присел прямо на землю, смирившись тем, что его пальто безнадёжно испачкается. «На войне как на войне» - вспомнилась знаменитая французская пословица, и он горько усмехнулся.
Многие пожилые ополченцы последовали его примеру и тоже сели на землю, не покидая строя.
Наконец, подошёл пожилой фельдфебель в полной форме вермахта, но с повязкой «Фольскштурм». Все встали. Представившись их командиром, он провёл перекличку и, запинаясь, прочитал по бумажке почти часовую речь, целиком состоящую из лозунгов доктора Геббельса. Фридрих, устало переминаясь с ноги на ногу, почти не слушал фельдфебеля - острая боль в коленях не позволяла внимательно слушать выступление начальника. Наконец, чтение закончилось, и они приступили к следующему этапу – военная подготовка.
Боевое обучение оказалось на удивление кратким: командир показал, как прицеливаться и где надо нажимать, чтобы фаустпатрон выстрелил.
- Помните, промахнуться вы не имеете права. У вас есть только один заряд и им вы обязаны нанести максимальный урон врагу. Всему остальному вы научитесь в боях за нашу Родину и за фюрера. Хайль Гитлер! - рявкнул в заключение фельдфебель.
- Хайль Гитлер! - вразнобой ответили ополченцы и на этом обучение закончилось.
Затем, они, словно ученики в школе, повторили за фельдфебелем слова присяги, состоявшей всего из двух предложений:
«Я даю перед Богом эту священную клятву в том, что буду беспрекословно верен и послушен Великогерманской империи, Адольфу Гитлеру. Я торжественно обещаю, что буду смело сражаться за свою Родину и лучше умру, чем поступлюсь свободой, бросив тем самым на произвол судьбы социальное будущее моего народа»*.
( * Слова присяги взяты из подлинных военных архивов – прим. автора)
Сухо поздравив ополченцев с вступлением в ряды доблестного немецкого «Фольксштурма», фельдфебель объявил:
- Довожу до вашего сведения, что положение на подступах к нашему городу сложилось угрожающее. Мы получили приказ немедленно выдвигаться на позиции. Оружие, боеприпасы, питание, и дальнейшие распоряжения получите на месте. Вопросы не задавать! Вперёд, шагом марш!
Ополченцы нестройно зашагали вслед за командиром, навстречу почти непрерывной артиллерийской канонаде, зловеще бухающей где-то в северной части города.
Пешего марша Фридрих никак не ожидал. Ему представлялось, что на фронт их доставят каким-нибудь транспортом. С больными коленями ковылять в строю было очень трудно, и вскоре он стал отставать. От острой боли, временами, темнело в глазах. Неожиданно, откуда-то сбоку подскочил Вальтер и, подставив плечо, предложил опереться на него. С благодарностью Фридрих положил руку на худенькое детское плечико. Идти стало немного легче, но, расстояние между ними и последними рядами ополченцев всё больше увеличивалось. Взвод неумолимо уходил всё дальше и дальше по Бранденбургерштрассе* в сторону Южного железнодорожного вокзала.
(*Бранденбургерштрассе - ныне улица Киевская. – прим автора.)
Рис. 14. Калининград. Современная улица Киевская. 2018 г. Фото автора
Бредущий вдалеке строй ополченцев неожиданно остановился. К ним, краснея лицом, неуклюже, вперевалку, бежал фельдфебель:
- В чём дело? - издалека начал орать он:
- Ферфлюхте шайсе!* (* грубое немецкое ругательство – прим. автора). Почему отстаёте? Я вас расстреляю за дезертирство!
Измученный болью Фридрих закричал в ответ:
- Я инвалид! У меня больные ноги! Если будет нужно, я смогу стрелять, но не могу ходить! Можете убить меня прямо сейчас, но, вместе со всеми я не могу шагать!
В разговор вмешался Вальтер:
- Да, да, он действительно больной! Я читал его документы! Он был полностью освобождён от военной службы с детства…
Командир неожиданно успокоился. Достал из пухлого планшета какие-то бумаги и стал торопливо листать их. Затем вытянулся и скомандовал:
- Смирно! Слушайте приказ: Фридрих Шиффер и Вальтер Низинг , вам надлежит самостоятельно, в кратчайшие сроки, добраться до ресторана «Блютгерихт*».
(* Ресторан «Блютгерихт» - один из самых знаменитых и старейших ресторанов Кёнигсберга. Работал вплоть до августа 1944 г., пока не был разбомблен во время налёта английской авиации. – прим. автора)
Рис. 15. Один из залов ресторана «Блютгерихт» 1943 г. Архивная фотография
- Надеюсь, вы знаете, где расположен этот ресторан? После бомбёжки уцелели подвалы, там оборудованы наши позиции. Найдёте пятый пулемётный расчёт и поступите в его распоряжение, в качестве пополнения. Если не прибудете на место до шестнадцати ноль-ноль, я буду считать вас дезертирами со всеми вытекающими последствиями! Старшим группы назначаю участника «Фольксштурма» Вальтера Низинга. Извините Фридрих, хоть вы гораздо взрослее, но вояка из вас плоховатый. Ваш юный напарник подготовлен гораздо лучше.
- Яволь! – по-военному лихо щёлкнул каблуками Вальтер.
- Хайль Гитлер! – отсалютовал фельдфебель и, не дожидаясь ответа, тяжело побежал к ждущему его взводу.
- Ну что, дядя Фриц? Давайте пойдём, надо выполнять приказ…. – сказал Вальтер.
Фридрих срезал перочинным ножом с поваленного дерева подходящую палку и пристроил её под мышку. Идти с самодельным костылём, да ещё опираясь с другой стороны на плечо подростка, стало гораздо легче.
Улицы выглядели ужасно. Всюду валялся мусор, битые стёкла, обломки кирпича и клочки полусгоревшей бумаги. Безжизненные трамваи замерли на рельсах. Местами попадались сгоревшие автомобили и опрокинутые конные повозки. Многие дома не пострадали от бомбежки, но были безжизненны. В некоторых окнах отсутствовали стекла и даже оконные рамы.
Когда, наконец-то, они доковыляли до Южного вокзала, пред ними предстала страшная картина. Фридрих знал, что в августе сорок четвёртого года город сильно бомбили, но он жил на окраине и не видел всех разрушений.
Центральной части города практически не существовало! Вместо монументальных зданий, построенных трудолюбивыми немцами, как казалось на века, стояли руины.
Рис.16. Разрушенный Кенигсберг. 1944-45 г. Архивная фотография
К удивлению, площадь Райхсплатц * перед вокзалом была многолюдна.
(* Площадь Райсхплатц – ныне площадь Калинина – прим. автора)
Возле уцелевшего здания вокзала толпились гражданские лица с узлами, тачками, велосипедами. Военные грузовики, выпуская облака сизого дыма, осторожно выруливали по Позенерштрассе* среди кирпичных завалов.
(* Позенерштрассе – ныне Ленинский проспект. – прим. автора)
Мимо них, со стороны равелина Хаберберг, пробежало несколько десятков солдат. Вид их был страшен: черные, перепачканные копотью лица, мундиры красные от кирпичной пыли. Некоторые были перевязаны грязными бинтами прямо поверх одежды. Где-то, совсем недалеко, трещали автоматные очереди и бухали взрывы.
- Куда вы идёте, фольксштурмисты? – неожиданно окрикнул кто-то сзади. Они оглянулись. Их догоняла конная повозка, гружённая зелеными ящиками.
- Следуем к месту дислокации нашего взвода, к ресторану «Блютгерихт»! - бойко отрапортовал Вагнер.
- Садитесь быстрее, подвезу вас! Таким шагом до вечера не дойдёте! – пожилой возница в форме вермахта, с красными петлицами артиллериста, указал кнутом место на ящиках. Фридрих с трудом вскарабкался на самый верх и с наслаждением вытянул больные ноги. Вальтер устроился рядом.
- Я снаряды везу. Наша батарея рядом с Королевским дворцом стоит. Там с утра бои ведутся, русские как бешеные наседают! - возница взмахнул вожжами и они рысью помчались по узким проходам, расчищенным между обломками зданий. Повозка немилосердно подпрыгивала на брусчатке и местами чуть не опрокидывалась.
Неожиданно, вокруг потемнело. Фридрих взглянул на небо и ужаснулся – яркое весеннее солнце, как за тучами, скрылось за густой пеленой чёрного дыма. Пахло гарью и приторно-мерзким запахом разлагающихся трупов.
Через полчаса бешеной скачки они были на месте, возле развалин ресторана. Посреди улицы, на боку лежал танк, опрокинутый неведомой силой. Среди развалин зданий, то здесь, то там, из-под обломков кирпича выбивались языки пламени, источая удушливый запах жжёных тряпок и горелого мяса. Приглядевшись к непонятным кучам тряпья, покрытых густым слоем грязи и пепла, Фридрих вздрогнул - это лежали трупы людей, похожие на изломанные, безжизненные манекены из магазина одежды. Больше всего его поразила неестественно плоская груда непонятного месива, из которой торчали армейские сапоги и совершенно чёрные, скрюченные кисти рук. Это лежал человек, безжалостно раздавленный гусеницами танка.
