- Как ты думаешь, что ближе – Луна или пиздец? – спрашиваю я.
-Вопрос философский, -отвечает Ишак, - в свое время я думал об этом. Но теперь мне интересно другое.
Ишак стоит на улице. Ишак всегда стоит. Когда говорят, что у вас есть ишак, надо сразу же подразумевать, что Ишак где-то стоит.
-Знаешь, я читаю Стругацких, - говорит Ишак.
-О, - отвечаю я, - здорово.
-«Волны гасят ветер». Я думаю, что общество так и должно развиваться. Это организм, из которого должно что-то выродиться. Иные люди. А я считаю, что рано или поздно – появятся иные ишаки. Они будут лучше, чем все обычные ишаки – много умнее, много голосистее. Возможно, что этим ишакам будет суждено править миром.
-А они и людьми будут править? – спрашиваю я.
-Для начала – всеми другими ишаками. А там как карта ляжет.
-Знаешь, почему я не держу тебя в доме? – спрашиваю я. – Потому что ты где стоишь, там и срёшь.
-Не понимаю сути претензии, - отвечает Ишак, - говно – суть часть природы. Нет говна – нет удобрений. А как по-твоему развивается жизнь в лесах. Как стоят наши горы? И, потом, это – часть личности. Самовыражение. По тому, как ты срёшь, можно определить – добрый ты или злой, сильный или слабый, в конце концов – пол и возраст. А вы, люди, всего этого стыдитесь. А ты ведь часто говоришь, что в жизни что-то не так.
-Это не у меня. Здесь, в горах, жизнь органична.
-А йебля?
-А что йебля?
-Ты же собирался пригласить Маркаровну.
-У Маркаровны ноги небритые.
-А мы, вот Ишаки, вообще небритые. И ничего. Так даже лучше. А представь, если меня побрить – какое это будет сявство, иа? И вообще, мне в последнее время думается, что все далеко не так. Глаза видят одно, а мозг – другое?
-Ты не куришь?
-Что ты. Это мысли о солипсизме.
-Мне кажется, дорогой Ишак, - говорю я, - что ты забиваешь себе голову чем-то нездоровым.
-Нет. Нездоровое – это когда тебе из телевизора дают указание – что любить, что есть, сколько жить, на чем ездить. Вот это, я понимаю, зомбирование. А Фихте был прав. И это так сильно соответствует моему стоянию здесь, под навесом.
-То есть, ты хочешь сказать, ишак, что кого-то из нас не существует. И вообще, есть либо ты, либо я? А как же мы, по-твоему, ездим с гор за спичками? Кто это ездит? А вдруг тебя нет, Ишак? Мне просто все это кажется. Ты об этом не думал?
-Думал, иа. Я каждый день об этом думаю. И я постоянно прихожу к одному и тому же выводу: то, что ты видишь и слышишь – это далеко не то, что есть мир.
-Надо тебе другие книжки дать почитать, - говорю я.
-Давай. А ты бы сегодня пригласил в гости Маркаровну. А то она все ходит вдоль да около, то с ведром, то со сковородкой – вдоль околицы. Делает вид, что случайно проходит.
-Может, она в лес по грибы собралась.
-Не. Это она на йеблю напрашивается. Я же знаю. Я тут стою на воздухе, мне все видно, иа.
-Хорошо, Ишак, - отвечаю я,- спасибо за визуальное наблюдение.
-А ты впустишь меня телевизор посмотреть?
-Заходи, Ишак.
И вот, мы сидим. Наш дом находится на самой окраине села, возле водопада. По телевизору идут самые разные новости. Я попиваю наполненный силой гор коньяк. Ишак смотрит телевизор взволнованно. Но мне кажется, он просто пытается понять – существует ли то, что он видит, снаружи от его ишачьей головы.
-А жалко Джексона, а, - замечает Ишак.
-Да. Точно.
