Если кто думает, што немцы после взъёба во Второй мировой угомонились и ведут себя по люцки, тот беспесды наивный, недалёкий оптимист. Я, как человек имевшый носторожность прачитать по молодости кучу всяческих художественных романов немецких песателей на езыке оригинала, очень хорошо представляю себе устройство мозгов и образ мыслей этих, блять, штурмбанфюреров с мистическим складом ума. Нихуя хорошего от них ждать не приходится.
Канешно, на первый взгляд всё очень стерильно и физиологично. Всякие бранденбургские торы, александерплацы, пиво, колбаски, рождественские базары, неебической сложности урбанистическая архитектура.

Но звериная сущность носителей языка Шыллера и Гёте ищет своево выхода. Фашысские изверги, всем серцем тоскуя по концлагерям и газенвагенам, которые им строго-настрого запретили иметь, нашли иезуитское решение, которое позволяет им и оторвацца по полной, и не попасть опять под раздачу нюрнбергского трибунала. Проикинув в уме, што зоопарк в принцыпе мало чем отличаетца от Бухенвальда по своему устройству, современные Менгеле и Барбье устроили в самом центре Берлина цыничную эсэсовскую вакханалию на глазах у всево европейского сообщества.
Погожим морозным декабрьским утром, за три дня до Новово года, я зашол в ворота Zoo вместе с толпами нарядных бюргеров с малолетними детьми, которые, как я наивно полагал, пришли посмотреть на крокадильчиков и абезьянок в зимних вольерах и покормить их сладкими булочками и штрюделями. Ништо, казалось, не предвещяло беды. Пройдя несколько шагов по одной из аллей, я замер на месте. Моск отказывалса понять то, что видели глаза. В огромном вольере, под открытым небом, на пятиградусном морозе толпилось перед дверями наглухо задраенного тёплого слоновника стадо слонов.Судя по тому, што на некторых зверях атчётливо просматривалась буроватая жоская растительность по всему телу, эксперимент длилса давольно давно и называлсо, очевидно «Каг сделать из слана мамонта сваими руками».

В полном охуе от этого бесчеловечного эксперимента нацыстов, жывотные время от времени хуячили копытами по дверям, надеясь, очевидно, што в фашистах угаснет пыл натурфоршеров и они распахнут чугунные ворота. А вот хуй! Вид выстроившихся в строгом порядке перед закрытыми дверями слонов, пахожий на извесные снимки узников Освенцыма перед дверями крематория, веселил жытелей тевтонской столицы. Дети радосно лопотали штото, показывая родителям пальцами на шеренгу недоделанных мамонтов, а те одобрительно кивали головами и объясняли своим гитлерюгендовцам, как хорош был орднунг при Адольфе.

Отойдя в смятении от радосной толпы, я наткнулся на план зоопарка, из которого явствовало, што на другом конце выставлены на показ водяные лошади (Flußpferden) , то есть бегемоты, которые, очевидно, должны были повторить на глазах сопливых недобитков подвиг генерала Карбышева. Смотреть на то, как добрые грузные парнокопытные плещщутся среди льдин и айсбергов я в силу слабого сердца не рискнул, а зашол в расположенный рядом обезьянник, внутренний интерьер которого был выполнен в лучших традицыях гестаповских застенков.

Здесь изверги развлекались над нашими ближайшими роцтвениками тоже достаточно изощрённо. На обозрение была представлена кухня, заваленная горами овощей, фруктов, сыра и алкоголя, которыми якобы кормят месных приматов.

Однако, нихуя никаких следов пищи в клетках не было заметно. Заморённые голодом гамадрилы и павианы лежали на полу, пытаясь как можно меньше двигацца, дабы сохранить как можно больше сил в этой суровой борьбе за выживание.

Один пожилой орангутан украткой объяснил мне, што кормят тут один раз в неделю, а всё остальное время смотрители безжалосно пиздят харч по домам.

Около каждой клетки висел плакатик, на котором были указаны клички и года рождения обезьянок. Самые старшие были 1957-58 годов рождения. То есть, многие мучались в этом фашысском аду больше, чем я прожил, сохранив при этом несгибаемую надежду на высшую справедливость.
Штобы не ёбнуцца от горя и обиды за тяжолую сутьбу человекообразных, я заглянул в соседний павильён, где резвилась всякая мелочь типа хорьков, куниц, землероек и прочей пакосной хуйни. Этим, конечно, жилось в силу недостаточного умственного развития не так тяжко. Однако, фашысты не были бы фашыстами, если бы и здесь не придумали хитрожопого способа глумления над гуманизмом. В клетке, по которой шоркались какие-то блядские белки, в самой её середине лежали трупики задушенных мышей, которыми этих самых белок и кормят. Оставалось тока представить себе восторг малолетних тевтонцев при виде кровавых сцен забоя мелких грызунов кровожадными хвастатыми упырями. Ну и хуле после этова кроме штандартенфюрера из них вырастет?

Уже направляясь к выходу, я старался сосредоточить своё внимание на картинной красивости строений и пейзажей скорбного узилища.

Хуяк! На одном из павильёнов был приколочен до боли знакомый, красиво раскрашенный символ российской государственности.

Однако, в вольере почему-то гулял вполне себе белорусский зубр. Пытаясь осмыслить несоответствие увиденного, я задержался на минуту перед могучим жывотным, не ожидая уж здесь-то никакого подвоха от весёлых колбасников. Но колбасники тоже не лыком шыты! Присмотревшись внимательней, я обнаружыл, что зубр с обречённостью в глазах неторопливо обгладывал ёлку. Из тех, которые после рождества германцы аккуратно складируют на улицах для, якобы, дальнейшей утилизации.

В охуе от увиденного, я машынально сделал ещё несколько шагов к выходу и нашол ещё одно страшное подтверждение своей догадки. Небольшая группа каких-то горных козлов в соседнем вольере была занята тем же страшным, разрывающим фпесду весь пищевод, желудок и кешечьник упражнением с зелёной красавицей, украшавшей несколькими днями ранее убогий бюргерский уют.

Гитлер капут… Ога, хуй та! Юберменьши, блять, ещё дадут всем просрацца…