В жизни мне довелось встречаться со многими известными и даже знаменитыми людьми. Вспоминаю ночные беседы с академиком Борисом Раушенбахом, смутно припоминаю встречи с водкой и Владимиром Высоцким, дрожь до сих пор пробирает, когда вспомню, как на меня кричал Аркадий Райнин, с добрым чувством вспоминаю своих друзей-актеров Валентина Никулина , Геннадия Фролова и Олега Даля, буквально втолкнул меня в литературу Василий Шукшин и этот список можно было бы еще долго продолжать. Но в своих воспоминаниях я хочу обратиться к тем, кто не входил в энциклопедии , их имена не значились на афишах, о них не писали газеты. Но это были мои друзья, люди своеобразные, неординарные и неповторимые. О себе я упоминаю лишь потому, что многое связывает нас вместе – дружба, судьба и кто его знает, что еще. Я не мистик, чтобы придумывать что-то экстраординарное. Это были будни и в этих буднях была своя прелесть – общение, юмор, дружеская помощь и много чего еще. Эти заметки я лишь условно называю ·мемуарамиЋ. Мемуары пишут те, кто хочет сказать хорошее слово о самом себе, а я лишь участник некоторых событий…

Началось с того, что я познакомился в университете с "салагой". И как-то так незаметно мы сдружились. Его звали Леня М.. И у него была необычная профессия. Он работал "перегонщиком" То есть, например, где-то в Германии или Дании строилось судно по заказу СССР, то по его завершению туда выезжала команда опытных матросов и специалистов, чтобы принять корабль, проверить его работу в реальных условиях. А так как порт приписки корабля мог быть где-нибудь на Дальнем Востоке, то не гнать же туда корабль пустым?. Потому он фрахтовался: перевозил грузы из одного порта в другой с прицелом попасть все-таки потом во Владивосток. Вот Леня был классным рулевым, его доля в заработке была не маленькой и он скоро понял, что учение на дневном отделении прежде всего лишает его тех материальных благ, к которым он привык, плавая по морям, по волнам. И решил перевестись на заочное отделение, чтобы снова отправиться плавать.

Перед его отъездом в Калининград мы славно посидели и толи в шутку, толи всерьез (не могу вспомнить уверенно) я попросил его привезти мне из заморских плаваний какое-нибудь экзотическое животное. У двух моих минских знакомых были маленькие забавные обезьянки и я всегда с завистью поглядывал на них.... Мне тоже хотелось такую же. Спроси меня сейчас, зачем, я не найду ни одного ответа!. Но это было тогда...
Прошло пару лет. Я уже закончил университет и работал на кафедре, учил молодое поколение, и тот давний разговор за бутылкой давно забылся. Ан нет! Раздается звонок из Калининграда и Леня торжественно сообщает инее, что выполнил мою просьбу и потому я должен подойти ко второму вагону поезда Калининград-Москва и получить обещанный подарок.
.

Надо заметить, что никаких террористов тогда не было и в помине и проводницы охотно перевозили небольшие посылки за символическую плату. Причем денег они не брали принципиально, а вот коробка хороших конфет или солидная шоколадка были в большом почете. Я купил наши знаменитые "Шоколадные бутылочки" и пошел на вокзал. Второй вагон. Стоят суровые проводницы.
- Это вам посылка? Забирайте ее скорей, а то от нее пахнет и там кто-то все время скребется.

Я не стал испытывать дальше терпение милых проводниц, выволок длинный фанерный ящик, перевязанный проволокой вместо ручки, раскланялся и отбыл домой. По дороге я судорожно раздумывал, что бы там такое могло быть? Обезьяна? Нет, вряд ли в такой ящик ее засунешь. Черепаха? Тогда бы коробка скорее всего была квадратной... Удав? Тогда чем же он там скребется?
Придя домой я осторожно стал вскрывать посылку. Едва я приоткрыл крышку, как оттуда молниеносно высунулась голова... крокодила! Явно это был еще почти детенышем, однако зубы были вполне взрослые. Я прикрыл крышку, налил в ванну воды и выпустил животное туда..

Он был красив. Серо-зелено-коричневая кожа, изящные лапы с длинными когтями, довольно смазливая морда (если не смотреть на зубы) произвели на меня неизгладимое впечатление. Благо мой брат, его жена и сын, с которым я жил тогда в одной квартире, были на юге и нам с крокодилом представилась полная свобода действий.
Назвал я его Федей. В те времена еще не вышел знаменитый мультфильм о крокодиле Гене, а то бы могло статься, что имя у моего любимца было бы другое.

На вид он не выглядел особенно дружелюбным, но я надеялся, что моя забота и ласка сотворят чудо. Правда, как на грех, в это время ремонтировали водопровод и горячей воды в доме не было. Для того чтобы создать Феде родимую обстановку, я купил инфражур и прибил его к стене ванной. Федя часами неподвижно лежал в непосредственной близости от источника тепла и когда я пытался отправить его погулять по квартире, отчаянно сопротивлялся.. Хотя гулял с удовольствием, залезал в самые отдаленные углы, откуда приходилось его буквально выковыривать. Еще одна особенность Феди была в его фанатичной любви к моим комнатным тапкам. Он мог часами пытаться проглотить хотя бы один, хоты он явно не проходил в юную Федину глотку. Но попытки он не оставлял, пока я не прятал тапки.

Так прошло несколько дней, а Федя ничего не ел.. Забота о ближнем - это моя слабость, и я стал пробовать кормить его, подбирая рацион. Картошку и лук он не ел, бананов тогда и в помине не было, на селедку смотрел с отвращением...Наконец, выяснилось, что куски говядины из холодильника, заготовленные для моего пропитания, вполне подходят и ему.
Но скоро запасы закончились, аппетит у Феди был отменный, несмотря на дальнюю дорогу. А в те времена мясо в магазине было такой же резкостью, как сегодня восьмидесятикаратовые бриллианты. То есть, где-то оно было, но на прилавках - нет.
А на свинину Федя и смотреть не хотел, видимо, по происхождению все-таки был мусульманином.....

Как-то заходит ко мнес друг Валера, (также преподаватель с нашей кафедры) видит в ванне это чудо и говорит: (он тоже был большой друг животных): " А гулять ты его выводишь? Животным нужен моцион и свежий воздух!" И мы решили организовать Феде прогулку. Для начала купили ремешок для часов и застегнули ему на пасть, чтобы не пугал прохожих, потом соорудили нечто вроде ошейника с поводком и торжественно вывезли в лифте Федю на улицу. Но крокодил упорно не хотел свежего воздуха. Равно, как и моциона. Он вообще ничего не хотел. Сидел и не двигался ни взад ни вперед. Кое-как мы дотащили его до угла улицы и.... все. На этом прогулка закончилась. Вокруг Феди и нас собралась огромная толпа народа, бедной рептилии чуть не оттоптали ноги, а вот двигаться мы уже никуда не могли.

Оно бы все ничего, но на моей улице располагалось наше славное МВД и толпа собралась почти рядом со входом. Такое скопление людей в несанкционрованный для этого день (1-мая или 7-го ноября) вызвал у милицейских чинов сильное волнение, уж не демонстрация какая-то? Сквозь толпу пробились человек пять в синей форме (один аж в звании полковника!) и строго спросили: "Что это?" Я скромно пояснил, что это крокодил и я вывел его на прогулку.

Полковник тихо справился: "А чей это крокодил?" Я так же скромно ответил, что мой, дескать. Тогда полковник почему-то шепотом процедил: " Если твой, забирай его отсюда и катись домой, пока...". Что будет "пока", мы выяснять не стали и, захватив Федю в предварительно заготовленное полотенце, быстро удалились.. Так бесславно закончился первый и последний выход Феди в свет...
Валера, потрясенный не менее моего, сбегал за бутылкой и мы стали обсуждать будущее Феди. Оно нам рисовалось мрачным - голодная смерть или гибель от удушья без свежего воздуха. Но Валерке пришла в голову гениальная мысль.
- Слушай, у меня же дача в Ждановичах, а рядом чудное болото, где живут сотни и тысячи лягушек. Наловим Феде, вот и не помрет с голоду..."

Не откладывая дела в долгий ящик, уже через полчаса мы сидели в электричке и ехали к Валерке на дачу. Домик у него был небольшой, но в нем был отлично оборудованный подвал. Там горел свет, стояли деревянные скамьи, а на стеллажах стояли в ряд огромные бутыли с домашним вином, которое заготавливала валеркина тещя. Мы, конечно, подумали сначала о брате нашем меньшем и наловили десятка три или четыре лягушек, которых посадили в приготовленный мною алюминиевый бидон. А уж потом, с сознанием выполненного долга спустились в подвал.

Сначала было все чинно и благородно - мы наливали через резиновые шланги по стаканчику того или иного сорта вина, дегустировали, чмокали языками и хвалили тещину продукцию. Но, помимо отменного вкуса, это вино еще содержало и солидные градусы, так что после четвертого или пятого стакана мы сильно упростили процедуру. Мы сидели на лавках, зажав в руках концы шлангов, опущенных в бутыли, пили прямо из шлангов и при этом ... чокались этими самыми шлангами. Было удобно и красиво. Не надо было тратить время на глупое наливание вина в стаканы, при этом, рискуя пролить его(!), и вообще жизнь в прохладном подвале, когда на улице стояла жуткая июльская жара, казалась нам раем.

Но, как всегда всему хорошему на свете приходит конец. Неожиданно на дачу заявилась Валеркина теща, доктор наук, специалист по каким-то там полимерным соединениям. Она выставила нас из подвала (благо, не успела заметить степень понесенного ущерба) и мы легкой трусцой двинулись в сторону станции, под напутственные слова тещи: "Пьяницы несчастные! И чему вы только своих студентов учите!" Я было пытался втолковать разъяренной докторше наук, что мы, естественно, сеем разумное, доброе, вечно, но Валерка так саданул мне под ребра, что я предпочел побыстрее смыться.

Электрички ходили часто, но мы попали в то время, когда подавляющее большинство отдыхающих на Минском море возвращались домой. Вагоны были забиты под завязку. С трудом удерживая бидон с лягушками и отбиваясь от наседавших пассажиров, мы все-таки втиснулись в поезд. Бидон ужасно мешал и я все время боялся, как бы его не опрокинуть. Потом мне пришла в голову оригинальная мысль и я сунул бидон под одно из сидений электрички. Теперь-то он точно был в полной был в безопасности! Правда, на следующей остановке в вагон, куда, казалось, нельзя было втиснуться даже одному человеку, ввалилась новая ватага отдыхающих. И нас оттеснили от заветного сиденья в середину вагона.

Примерно половину перегона вокруг царило обычное оживление, не более, но потом.... Раздался ужасающий визг! Именно визг, а не крик, перемежающийся истерическим хохотом, который постепенно охватил весь вагон. Визжали исключительно девчата, который было явное большинство. Как не лопнули стекла, для меня до сих пор загадка!
И только два человека во всем вагоне знали, что случилось - кто-то неосторожно двинул ногой и бидон перевернулся. Четыре десятка обезумевших от страха лягушек стали прыгать по голым ногам девчат...

Но, как видно, уже не одни мы знали, что произошло, так как по вагону прокатился могучий мужской рык: "Чей бидон? Чей бидон, гады, спрашиваю?" К тому времени крик малость поутих, большинство земноводных погибли под безжалостными каблуками, а в вагоне все еще переспрашивали: "Чей бидон? Какой бидон?" Те самые гады, то есть мы, помалкивали в тряпочку, правда Валерка тоже было попытался выяснить, чей бидон, но я его толчком в бок быстро остудил.

На конечной станции толпа вылетела из нашего вагона, как пена из бутылки шампанского. Валерка было опять сделал попытку посмотреть на бидон, но я вовремя заметил нескольких парней, с интересом наблюдавших за пассажирами. Им явно хотелось выяснить, чей же все-таки бидон...
Мы тоже решили - черт с ним, с бидоном, слава Богу, что не побили. Но домой мы пришло явно расстроенные. Посидели, пока Валерка вдруг не расхохотался так, что свалился с кресла. Он захлебывался в словах, повторяя: " Лягушки! В вагоне! По ногам"..." и закатывался дальше. Тут и до меня начал доходить юмор всей ситуации и я присоединился к другу. Мы еще с полчаса сидели на полу и, размазывая слезы, вспоминали наиболее смешные моменты...

Экспедиция закончилась неудачей, но беда не приходит одна. На несколько дней раньше, чем я ожидал, вернулся мой брат с семьей. Племянник был в восторге от крокодила, но жена брата сурово заявила - или она или это грязное животное. Брат виновато сказал, видишь, как получается, так что давай, пускай этого членистоногого на туфли или бумажник.

Я обиделся за Федю, заявил, что он не членистоногое, а рептилия и вообще это варварство делать из таких прекрасных животных туфли. Но брат был непоколебим - чтобы завтра этого... не было. Мне пришла в голову идея. В городе у нас не было зоопарка, но я вспомнил про Дворец пионеров, и в нем вроде был живой уголок. Я позвонил. Меня радостно приветствовали , но когда узнали, кого я им собираюсь подарить, как-то подозрительно замолчали. Потом женщина нерешительно спросила: " А он кусается?" И я, ничтоже сумняшеся, выпалил: "А как же! Он же крокодил!" На этом наш разговор и закончился.

Убивать Федю у меня не поднималась рука, выпускать в городскую канализацию или в речку - тоже. Ночью решение пришло само. Я встал пораньше, поезд на Вильнюс уходил рано, упаковал Федю в его привычный ящик, написал сопроводительное письмо, нарвал крокодилу свежей травы и отправился на вокзал. Там, с помощью грубой лести и пары шоколадок уговорил проводницу довезти мою посылку до Вильнюса, а там уж за ней придет мой приятель.. А если нет, но оставить просто на вокзале. Правда, проводница оказалась очень сердечной и спросила, где живет мой приятель, а когда выяснилось, что они живут чуть ли не по соседству, даже предложила завезти посылку ему домой. Против этого предложения я решительно отказался. И правильно сделал, как оказалось позже.
Итак, Федя отправился в Литву, а я набрал номер своего вильнюсского друга и сказал преувеличенно бодрым голосом: " Витаутас! Срочно на вокзал, третий вагон, там тебя ждет сюрприз!"

Целый день я ждал звонка из Вильнюса. Бесполезно. Пробовал звонить - трубку молча клали назад. На письма ответа я не получил. Где-то через год я встретил Витаутаса на улице в Вильнюсе, окликнул его, но он посмотрел сквозь меня и прошел мимо. Я понял, что потерял друга.
Что ж, чувство юмора не есть черта абсолютно всем присущая...