Хуёво, когда батарея отопительной системы начинает писдеть голосом Тины Канделаки. Мерзкий утробный голос, бля, скажу я вам. Писдеть начинает ночью, с половины первого до четырёх. « Отъеби, отъеби меня, ебанарот» - вот в принципе и вся песдёжь, разнообразием батарея не отличаецца, но упрямости ей не занимать. Днём молчит, занимаецца непосредственными обязанностями – отоплением моей спальни, а ночью прекращает функционировать ( подходил спецом, трогал… ), и начинает писдеть. При чём тут Канделаки я не знаю, лично не знаком, ебать и не мечтал, педерачи её стараюсь не смотреть. Батарея тоже никак не могла с ней контактировать, по причине отсутствия возможности.
Не пил я уже с прошлого года и считаю неправельным грешить на белую горячку. От ТГК отказалсо ещё раньше, психически я абсолютно здоров. На кокос и опиаты аллергия.
Песдёжь продолжаецца девятнадцатую ночь подряд, в точно вышеописанное время. «Отъеби, да отъеби» - у меня боязнь развилась. Пригласил как- то на ночь беспристрастного свидетеля – Татьяну Георгиевну из Жека засвидетельствовать и подтвердить, в случае чего, сексуальную неудовлетворённость отопительной системы. Татьяна Георгиевна со страху от услышанного от батареи отдалась мне анально. Теперь она днём в Жеке, а ночью – беспристрастный анальный свидетель в моей спальне. Я не против, к тому же она – отличная минетчица. К диапазону словарного запаса батареи добавились некоторые новые фразы: « скатыбля» и « Танька – шалава, я всё твоему мужу расскажу». Муж - дальнобойщик, и ему похуй. А ряды моих беспристрастных свидетелей, благодаря длинному языку Татьяны, пополнили Валентина Наумовна – её подруга и коллега, и дочь самой Георгиевны - Олечка, которым стало интересно на деле проверить правдивость слов подруги и мамы.
Олечка, так же как и мать, свидетельствует песдежь батареи анально и орально, получая юридическое наслажднение от проникновения моего хуя в её жеппу и рот. Свидетельница из неё обычная, но страстная. Валентина Наумовна же – женщина с принципами. Свидетельствует исключительно фаллоиммитатором, прикладывая его сначала к батарее, потом засовывая себе во влагалище, к батарее и во влагалище, и так до четырех утра. Потом, когда «вурдалак Канделаки» покидает чугунное нутро батареи, и отпление налаживаецца, Валентина Наумовна протирает носовым платком самотык и голая укладываецца спать на полу, прижавшись жопой к источнику тепла. От сидячей работы у неё геморрой.
Никто из моих свидетелей не замечал интересной особенности – в момент, когда геморройная леди прикладывала самотык к баторее, она замолкала. Как только имитатор убирался, песдежь продолжалась. Замолкала и продолжалась. Этот факт я решил проверить.
Оставшись ночью один, дав отбой свидетельницам, ровно в половине первого, я присунул батарее. Песдежь про «отъеби» не последовала, последовали тихие канделаковские стоны. Акт продолжался полтора часа. Почему так долго? До этого ни разу не кончал в « чугунное влагалище», никак не мог сконцентрировацца. Батарея «Тина» кончила три раза, о чём поспешила поставить меня в известность, а в знак благодарности ответила приятным теплом. В эту ночь замерзать мне не пришлось, батарея грела как надо.
Следующая ночь, на удивление, прошла без голосов. Пару раз я подходил к батарее и прислушивался. Ничего кроме тихого журчания воды внутри я не слышал. Свидетельницы приходили, но поняв, что батарея молчит, ушли, оставив в моей душе неприятный осадок. Без голоса Канделаки они не возбуждались. Странно, пойми этих баб. В себе я не сомневался.
***
«Отъеби, отъеби меня, ебанарот». Ровно в половине первого сегодня ночью батарея опять заголосила, а я уже спал. И не сразу понял кто говорит, но прислушавшись угадал в голосе Валерию Новодворскую. Фу блять. Надо звать свидетельниц…
|
