Начало здесь: http://www.gonduras.org/index.php?a=3258

                             http://www.gonduras.org/index.php?a=3271

2.Винилоп

При входе в супермаркет Гоше становилось очень плохо - раздавался протяжный стон из правого подреберья, голову мутило, в желудке чувствовалась обжигающая горечь. Это не было болезнью, это была реакция именно на супермаркет, - стоило из него выйти, как тут же болезненные ощущения исчезали. Гоша специально проэкспериментировал, чтобы убедится в этом факте - несколько раз зашел и вышел. Симптомы повторились. Он утер вспотевший лоб, распахнул куртку, купил в ларьке две полуторолитровых бутылки пива и, жмурясь от яркого апрельского солнца, направился к музыкальному магазину "Миньон", где у него была назначена встреча с Учителем, для которого в сумке лежал заказ - LP диск Джона Зорна. По дороге Гошу преследовали невеселые мысли, - его очень пугало то, что, наверное, придется признаться в обнаружившейся особенности организма своей девушке Гале.
- Как я ей скажу! - тихо воскликнул Гоша, опустился на скамейку в скверике, через дорогу от "Миньона", и принялся отчаянно сосать пиво. - Ведь это ненормально!
Почти до конца допив первую бутылку, он поуспокоился и стал рассматривать вывески: рядом с вывеской "Миньона" - "Черный кот - любая бытовая химия"; чуть дальше - "Наш мир кожи и меха"; "Аптека - Антихворь" и так далее... Гоша перевел взгляд выше, на крыши домов, и увидел серебристую пыль, чудесно блестевшую на солнце. Неприятные мысли стали рассеиваться, Гоша поставил бутылку на скамейку и увидел, что у дверей "Миньона" появился Учитель, в окружении молодых ребят, любителей различных видов рок-музыки. Он, как обычно, что-то увлеченно рассказывал, азартно жестикулировал. Его слушатели кивали, одобрительно улыбались. Гоше не хотелось подниматься со скамейки, переходить дорогу, разговаривать с Учителем - от пива и солнца ему стало вдруг очень уютно и хорошо. Он невольно зажмурился и даже вздремнул - перед глазами поплыли мягкие розоватые облака, звуки улицы смешались в тихий шум...

- Ну, здравствуй, Винилоп! Вижу, сидишь и комплексуешь в одиночестве, - раздался вдруг громкий голос. - А ты знаешь, что с пива ссытся криво?
Важно выпятив живот и растянув широкую ухмылку, перед Гошей стоял Учитель, а рядом с ним - две симпатичные улыбчивые девушки. Увидев их, Гоша смутился, покраснел и пробурчал:
- Это у тебя, может и криво, а у меня - прямо.
- Это потому что ты очень прост! - хохотнул Учитель.
Гоша глотнул пива и сердито заявил:
- Ты, блин, утомил тупыми шутками. И "Винилопом" меня не называй!
Гоша жил на вырученные от торговли виниловыми пластинками деньги, продавал их меломанам, ценителям аналогового звучания, к которым принадлежал и Учитель. За это он и получил от него прозвище - Винилоп.
- Ладно-ладно, не фрустрируй, Винилоп, - огладив себя по вспотевшему животу, лукаво произнес Учитель и аккуратно ухватил девушек под локти. - Вот познакомься с моими ученицами. Студентки, между прочим, музыкального факультета в педагогическом институте. Интеллектуалки!
Девушки прыснули в кулачки. Гоша снова смутился, кашлянул, опорожнил бутылку и бросил ее в урну:
- Учитель, блин! Достал твой стеб уже.
- Стеб?! Достал?! Какой такой - стеб?! - горячо вскричал Учитель и взмахнул руками, чуть не задев ими своих спутниц. -Ты что же, Винилоп?! Ты все понять никак не можешь, что я - настоящий Учитель, что я жизни, что я жить, учу!? Я понимаю, понимаю тебя - завидуешь.
Девушки снова захихикали, весело поглядывая на раскрасневшегося Учителя. Гоша резким движением открутил пробку у второй бутылки, сделал несколько больших глотков, широким жестом вытер губы и презрительно фыркнул:
- Завидую!? Что я, не знаю что ли, как ты тут малолеткам по ушам ездишь, про рок музыку, типа, про искусство всякое! А они хари разуют и тащатся! А если не с малолетками, то с какими-то мутными лузерами трешься! Какой в жопу ты Учитель!? Ты просто - толстый мужик!
Учитель схватился за живот и громко расхохотался. Хохот продолжался с минуту. Успокоившись, Учитель вытер навернувшиеся на глаза слезы, сказал:
- Ладно-ладно, не бунтуй, Винилоп! - и протянул Гоше сигарету. -На-ка лучше закури. Мятежность и дерзость индивидуума не красит. Так что. лучше закури сигаретушку из рук Учителя.
- Иди ты! Ты же знаешь, что не курю я!
- Ну, мало ли, вдруг научился, - Учитель отер носовым платком лоб, мягко отстранил от себя девушек и пошарил взглядом по блестящим цинком крышам. - Послушай меня, Гоша-Винилоп. Среди моих учеников есть всякие: и тупые, и умные, и богатенькие, и бедные, но все они осознают величие Учителя. Они понимают, что перед ними - кладезь мудрости, и просто - глыба. А ты, Винилоп, вот, все никак не можешь признать, что ты - пыль под ногами моими, и вот от этого пыжишься, пытаешься меня охаять, от этого ты и комплексуешь, и фрустрируешь... - Учитель прикурил сигарету и шумно выдохнул дым. - Ты, признай, признай мое величие. Склонись. Тогда может быть, я тебя и в ученики возьму, и перестанешь ты быть мелким ЛП-спекулянтишкой, а станешь моим учеником. Пойми, Винилоп, для тебя это единственный способ развиться.
Девушки перестали улыбаться, им стало скучно. Они присели на скамейку рядом с Гошей, он протянул им пиво и ехидно сказал Учителю:
- Может тебе еще и ботинки расцеловать, блин!
- Конечно-конечно! - расцвел Учитель и выставил на всеобщее обозрение запылившийся кроссовок. - Только нужно говорить не "ботинки", а "можно ли твою, Учитель, обувь мне расцеловать".
- Ну все, хорош пургу гнать! Достал ты уже окончательно! - прервал его Гоша. - Я, ведь, тебе, толстый, кое-что принес, между прочим.
Глаза у Учителя жадно загорелись, он запыхтел и подскочил поближе:
- Что? Зорна достал? На виниле? Сколько альбомов? Все, какие я заказывал?
Гоша кивнул, гордо улыбнулся и с достоинством произнес:
- Как обещал - достал. Пока - один. Цена прежняя.
- Какой, какой? Давай-давай сюда! - Учитель плюхнулся на скамейку и потянул руки к Гошиной сумке.
Девушки недовольно надулись:
- Эй, Учитель, млин! Мы когда с тобой в Дом Актера пойдем? Долго еще?
- Девушки, девушки! Дашечка, Танюша... - не отводя взгляда от Гошиной сумки, закричал Учитель. - Вы погодите-погодите. Давайте попозже, давайте завтра сходим и в Дом Актера, и в Дом Архитектора, а может даже - ко мне, к вашему Учителю, в гости вас отведу.
Студентки недовольно фыркнули:
- Учитель, млин, выискался! - встали со скамейки и удалились.
Гоша, провожая их глазами, хотел что-то спросить, но Учитель дернул его за рукав:
- Давай, давай открывай свой сундучишко.
Гоша открыл сумку и достал конверт с пластинкой, на котором был изображен лежащий на асфальте мужчина.
- О! Ух-х! Нэкид Сити! Первый альбом! - воскликнул Учитель, по его лицу прошлась дрожь, щеки всколыхнулись, глаза вспыхнули.
- Хочется? - ухмыльнулся Гоша.
- А упаковка есть?
- Какая упаковка?
- Что ж ты такой недогоняющий, Винилоп? Как я потащу ЛПуху по пыльному городу, без кулька?
- Да вроде не пыльно... - Гоша озадачено почесал переносицу.
- Давай-давай, не пререкайся с Учителем. Добеги до супермаркета и купи кулек.
При слове 'супермаркет' Гоша слегка вздрогнул, Учитель это заметил и наклонился над его лицом.
- Что, Винилоп?
- Что-что... - ответил Гоша, пряча глаза от пристального взгляда. -Пошли. Только, вот зачем его в супермаркете покупать? Вон сколько здесь магазинов.
- Как это - зачем? Я же глыба! Мне надо самое лучшее, самое большое. Из самого лучшего и самого большого магазина! Давай-давай, пошли, или - что, Винилоп, что-то не так?
- Что не так? - как можно спокойнее ответил Гоша. - Все - так. Пошли.

Учитель рванул вперед. Гоша встал со скамейки, хлебнул пива и нехотя поспешил за ним.
По дороге Учитель махал руками и вещал, ехидно посмеиваясь:
- Вот, что. Гоша, ты - мелкий спекулянт. Ты - Винилоп. Какие у тебя перспективы? Никаких. Но рядом - я! Величайший Учитель! Я тебя выручу, помогу тебе. Моего ученика из тебя не получается, слишком уж ты примитивен, но вот работать на меня, ты можешь. Например: пол помыть в моей квартире, носки мне постирать, зажигалку утром заправить, ну там еще кое-что...
- Иди в жопу, понял! - рассердился Гоша. - Я тебе сказал, ты уже достал меня своими дебильными шутками! Ты...
Он хотел еще что-нибудь добавить, посильнее возмутиться, но увидел впереди стеклянные двери супермаркета и, почувствовав тупой укол в печени, замолчал. Двери раздвинулись. Учитель мягко подтолкнул Гошу, и они оказался внутри: среди длинных полок с разноцветными пакетами, коробками, банками и пластиковыми упаковками; среди огромных корзин с фруктами, овощами, дынями и арбузами; среди висящих мужских носков, детских игрушек, женских чулок, зубных щеток и стиральных порошков. Играла навязчивая музыка, с потолка лился холодный голубой свет.
- Какая бесчеловечная стерильность! - прошептал Гоша и почувствовал, что его сильно мутит, что всего его накрывает жуткая слабость.
Он пошатнулся, облокотился о ближайшую полку и увидел, как Учитель подбегает к одной из продавщиц и громко тараторит: "Девушка, девушка! Какие красивые девушки тут работают! А нет ли у вас таких же как вы, больших и красивых пакетов, в продаже? Я люблю пакеты с анималистическими сюжетами, у вас они..." Что-то словно взорвалось в желудке у Гоши, он скорчился, обмяк и растекся по белому кафелю...
Сознание Гошу полностью не покинуло - ему был слышен возбужденный голос Учителя; он ощущал - как его тело поднимают, несут, кладут на что-то мягкое; ощущал, как его везут непонятно куда. На фоне размеренного гуденья автомобильного мотора различался все такой же возбужденный голос Учителя, постепенно становился тише, затих, - и все растворилось.

Гоша открыл глаза, огляделся. Он сидел в маленькой кухне у покрытого клеенкой стола. Окошко занавешивала свинцового цвета штора, горела тусклая желтоватая лампочка, громко урчал старинный, обшарпанный холодильник; повернувшись к газовой плите, спиной к нему, стоял Учитель. Одетый в домашний полосатый халат, он мешал медным половником какое-то варево в пятилитровой кастрюле. Гоша с удивлением обнаружил, что по полу разбросаны пустые конверты дорогущих редких дисков и черные треугольники ломаного винила, а на столе стояла неровная стопка пластинок: Брайан Ферри "Mamouna", Van Halen "Diver Down", Заппа "Grand Wazoo", The Smiths "Meat is Murde", был даже Echo and The Bunnymen "Heaven up Here"... Чик Корея, Шенберг, Эрик Долфи,... "Это ж на тысячи полторы баксов!" - мысленно прошептал Гоша.
- Что, Винилоп, пришел в себя? - не поворачиваясь, хрипловато спросил Учитель. - Доставай Зорна, деньги на столе.
Действительно, на столе, рядом со стопкой LP-дисков, лежала бумажка в пятьдесят долларов.
- Ты же знаешь, что - шестьдесят, - слабым голосом возразил Гоша.
- Знаю. Тебя хотели, в "cкорую", засунуть, но я не дал. Я ж должен был дождаться, когда ты очухаешься, чтобы с тобой рассчитаться. Так что бери полтинник, а десятка ушла на то, чтобы тебя транспортировать.
- Транспортировать... А где это мы?
- Ты, Винилоп, в гостях у Учителя, - ответил Учитель продолжая мешать варево. - Гордись!
- А как?.. - Гоша поерзал на табуретке.
Учитель обернулся к нему и недовольно воскликнул:
- Как!.. Что-то ты разговорчивый сегодня, Винилоп! Доставай Зорна из пачки и ломай!
Гоша обнаружил что сумка, как обычно, висит на его плече, он достал из нее конверт с пластинкой и вдруг увидел, что вокруг лохматой головы Учителя, появились светящиеся фиолетовые шарики.
- Что ты на меня смотришь, Винилоп? Я ж сказал: вынимай из конверта, ломай.
Гоша вынул черный виниловый диск, согнул его. Диск треснул, раскололся на две половинки.
- И что?
- Ломай мельче, мельче! Лэйблы отдери и выкинь. Чтоб винил чистый был, - сердито проговорил Учитель и отвернулся к кастрюле. - И те, что на столе - ломай.
Гоша стал ломать мельче. По сторонам полетели мелкие черные треугольники. На полу образовалась горка винила.
- И что? Я все поломал.
- Кроши сюда, - сказал Учитель и указал половником на кастрюлю.
Гоша поднял куски винила с пола, подошел к кастрюле. В ней бурлила черная жижа.
- Кидай!
Гоша кинул. Учитель сунул ему в руку половник:
- Мешай. Я отдохну, - сел и закурил. - Смотри, чтобы не убежало, чтобы не подгорело.
Гоша подошел к кастрюле, принялся мешать, через плечо изредка поглядывая на Учителя, который, не мигая, наблюдал за его рукой с половником, курил сигарету за сигаретой и молчал.
Еле слышно тикали невидимые часы. Густое варево размеренно чавкало и булькало.
- Может достаточно, у меня уже рука заболела, - нарушил тишину Гоша.
- Не привык, ты Винилоп, к физическому труду. Только и умеешь спекулировать. А труд это - терапия. Терапия тебе сейчас и нужна, - затушив окурок, промолвил Учитель.
- У меня, правда, рука еле движется!
- Ладно, хватит. Возьми вон то и подмети тут везде, - Учитель указал на веник с совком, валявшиеся у холодильника. - Мусорное ведро под раковиной.
Гоша подмел пол. Утрамбовал конверты от пластинок и мелкие виниловые осколки в ведро. Учитель поднялся, запахнул поплотнее халат, подошел к кастрюле, понюхал, достал из навесного шкафчика две тряпки и бросил их Гоше.
- Бери кастрюлю.
Гоша прихватил тряпками горячие ручки кастрюли и стащил ее с плиты. Кастрюля была очень тяжелая, из нее шел вонючий пар и обжигал лицо.
- А нет ли крышки?
- Нет, - ответил Учитель и кивком головы приказал следовать за ним.
Они вышли из кухни, оказались в узком коридоре около трех дверей: туалета, ванной, и, судя по небольшим размерам, - кладовки. Учитель открыл ее. На пол выпала пустая картонная коробка из-под кроссовок.
- Черт побери! - Учитель отопнул коробку и зашел внутрь.
Гоша шагнул за ним и увидел, казавшийся длинным, ведущим глубоко вниз, коридор. От его земляных стен шло слабое фиолетовое свечение. Сделав десяток шагов, Учитель остановился и чиркнул зажигалкой. Пламя осветило человеческую фигуру, из головы которой торчали длинные спутанные волосы так, что лицо было не различимо. На фигуре была надета кожаная косуха в заклепках.
- Это кто? - шепотом спросил Гоша.
Фигура зашевелилась, двинулась вперед, сунула руку в карман и в свете пламени блеснула ложка.
- Да это один мужик, - ответил Учитель. - Он жрать хочет. Дай ему.
- Чего?
- Дай ему пожрать.
Фигура протянула руки к кастрюле. Гоша отшатнулся, чуть не расплескал на себя горячее варево и поставил кастрюлю на земляной пол. Фигура склонилась, опустилась перед кастрюлей на колени, принялась цеплять ложкой черную жижу и жадно ее хлебать, обмакивая в ней волосы и тихо урча. В урчании Гоша различил мелодию композиции Led Zeppelin, только не мог понять какую именно.
Учитель похлопал его по плечу:
- Ладно, Винилоп, пошли. Пусть жрет.
Оказавшись снаружи, в коридоре, Гоша хотел спросить, что все это значит, что это было - но Учитель не дал ему этого сделать - распахнул входную дверь и, мягко, но настойчиво подталкивая, выпроводил его из квартиры. Вместо вопросов у Гоши получились лишь нечленораздельные вскрикивания.
- Ну, до свидания, Винилоп! - напоследок сказал Учитель и захлопнул за собой дверь.
Оказавшись в одиночестве на слабоосвещенной лестничной клетке "хрущовки", Гоша стал механическими движениями отряхиваться. Закончив с этим, он спустился вниз, скрипнул металлической дверью и вышел на улицу.
Еще не совсем стемнело, еще был вечер, около того... Весна окончательно брала свое - обдавала редких прохожих теплом и неповторимым запахом, а на деревьях, по краям тротуара, набухали бледно-зеленые почки.
Гоша глубоко вздохнул и вдруг догадался посмотреть на часы: девять вечера, значит можно еще пойти к Гале, нужно только заскочить в супермаркет, купить тортик, или красного вина...


Меня Учитель называет Махмудом, потому что считает что, когда я бываю пьян, то очень хорошо танцую, прямо как Махмуд Эсамбаев.
- Махмуд! - говорит Учитель и бросает окурок в урну. - Сейчас мы пойдем в книжный магазин.
- Как скажешь, Учитель, - отвечаю я и сожалею о том, что на улице дождь, сыро, а до магазина далеко.
- Херня, что сыро! - перебивает меня он. - Надо посмотреть, издали твой трехтомник, или нет.
Я удивляюсь, говорю, что ничего про трехтомник не знаю, что ничего подобного быть не может. Учитель возмущается:
- Как это так?! Ты что, Махмуд! Ты не написал про меня книгу в трех томах, с золотым тиснением, с бриллиантами по краям и с серебряными застежками?!
Я делаю шаг назад, упираюсь в мокрое стекло остановки, и отрицательно мотаю головой.
- Не смог, виноват. Прости, Учитель.
Мне хочется добавить, что жанр мемуаров предполагает, по крайней мере, реальность описываемого объекта, а наличие этого признака в данном случае вызывает сомнение; но я сдерживаюсь, потому что Учитель начинает громко критиковать мои умственные способности, и приходится его слушать.

Продолжение следует.