Случилось это в те времена, когда деревья были большими. Хотя какие накуй большие, в той тундровой местности Икутии, на побережье моря Лаптевых, росли тока карликовые березки. Папаня мой диггером на шахте ползаль, а мамамька в конторе маркшейдером работала.(Вот плять ужасное слово –маркшейдер) Ну а я одиннадцати летник распиздяй в школе учился, да библиотеку в клубе приканчивал на предмет почитать. А хули еще делать? Компов не было, видиков еще тожа не было, а по диапроектору тока две программы. Ужоснах. Еслиб не мои опыто по взрывному делу с использованием магния унд серебрянки –пипец моей падоначей натуре б насталь.

Так вот, весной случилось поехать в соседний поселок, где жили оленеводы-икуты. Хотя какая весна –мороз минус двадцать. А икуты, они бля хитрые. К отважным покорителям Сибири относились неприязненно, за спиной называли сплевывая –нуча, да и малали как еще накуй посылали на своем басурманском языке. Правда на праздник –День оленевода все братались, пили водовку, да и случки бывали. Метиски получались –окуеть. Ну а нам , малолетним ебланам, на оленях прокатиться, да в морду какому икутенку сунуть –и то радость.

Высыпали мы из автобуса марки ПАЗ, а некоторые мужычины и просто выпали, хули воткой шахтеров на северах раньше снабжали стабильно, да и направились мимо сельсовета ентого оленеводческого улуса в строну чумов всяких, которые дымились пердея, искуская искристые снопья (Саня Лаэртский –прувет!). Тамма, промеж костерков тусовались олени,икуты в своих расписных шкурках и собаки.
Последовали различные мироприятия, а именно : национальная икутская борьба (два иблана изображают ковбойцев с Горбатой горы), метание лассо на роговые отростки оленев, и канешна чемпионат по распиванию огненной воды. Ну, хули –нтересно,чего там, тока потом я заскучал. Философски поковыряв в носу на предмет полезных ископаемых, ноги мои направились к оленям. По пути пнул еще маленького икутского еблана, который показывал на меня пальцем с грязью под корюзлым ногтем, да нучей обзывал. Получи пендель сцука от белого господина гыгыг.

Олени надо сказать у икутов знатные. Особливо учаги –ну енто те, на которых верхом подобно буденовцу по тундре лианистой рассекаешь. (Пля, Лаэрстский, заипал своей речистостью). Подошел к одному такому оленю, по боку шерстяному погладил. А тот знай себе стоит, орехи из-под хвоста сыплет на снег, да глазом своим большим на меня косится. Но цапнуть боится сцуко –видно, што второй рог ему терять неохота никуя. Первый видать хозяин снес ,за нрав ретивый. Пофтыкал я на зверюшку, и дюже мине захотелось на нем прокатнуться. В башке еще пестня Сенчиной крутится –Умчи миня алень… Посмотрел я на хозяина корабля тундры вопросительно. Ну то што, уже под парами от огненной воды, да и вид худого очкастого мальчонки видимо его умилил. Кивнул он башней своей луноликой, да и подсадил на скакуна. Всучил мине в руки поводья, да рукой в варежке меховой махнул. А вы как думали – на учаге все как на лошади, и седло и уздечка. Олешек мой медленно пошел по снегу, а потом потрусил в сторону леска (природа в ентой месности была чуток разнообразней), где росли фсякие пихты, ухты, да лиственницы. Да бобик еще увязался за нами местный, видимо скотинку сторожил. Мало чего у нас нучей на уме. А я себе кайфую, жалко ребзя наша не видеть, с зависти б подохли. Я прям как Гойко Митич на мустанге пля! И тут я от переизбытка чуйств громко перданул. Олень видимо принял ентот сигнал, как команду к переходу на рысь. Хуй его знает ,как они с хозяином изъяснялись. Оно конечно ,учаг не кобыла скаковая, но все равно скорость приличная развилась, а по снегу унд кочкам тундровым олешки пруть шо Ферарря по автобану. Да и лесок начал приближаться с недурственной быстротой. Хули говорить, очередного ускорения аллюра моя бренная тушка вылетела из учагова седла и по бэтмански захуярилась башкой в сугроб.

Спасла миня шапка собачья –невъебенной лохмата и большая.
Пришел я в себя, систему свою протестировал на предмет сбоев. Не, вроде все нормально.
Сижу на жопе, тишиной наслаждаюсь. Вона и белка по дереву побежала, ляпота, а белки кстать в Икутии почему-то черные были. Тута, захрустел снег под чьими то ногами. Олядываюсь, в мою сторону икут с икутенком прет. Икут старый как говно мамонтенка Димы, который в Икутске в музее чучелом работает, а икутенок кривоногий такой, да медузки из носу пускаеть. Подошли значит ко мне, смотрят щелками узких глазырок. А старый икут сверток, состоящий из шкурки олешка, и какого то внутреннего наполнителя на снег положил и почти без акцента и всяких там однако мне говорит:

-Мальчик, а хочешь пойти с нами?
-Куда?- рубенок я был пытливый.
-Да вот в лесок. Я вот внуку буду духа давать. – И лицо ентого старичка как то странно изменилось, словно по воде рябь пошла, а мож у миня после падения очки еще плохо от снега очищены были.
-А пойдемте! –я решительно встал из сугроба, в котором жопом расположился. Скажете, почему миня енто предложение не насторожило?Дык пра пидафилом тогда еще не слыхали, тем более пра икутских. И по диапроектору я смарел не тока передачи Будильник, Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас! И мультфильмы про Лелика и Болека с разбойником Румцайсом, но и регулярно фтыкал Капицу унд Очевидное-невероятное. А журнал Наука и Жисть зачитывался мной до дыр. А тут такой случай -изучение этнографии и всяких там обрядов. (Кто ботаник ? Я? Ща в ебло дам!) Ну и поплелись мы, утопая по промежность в снегу в глубь лесонасождений.

Вышли значица на полянку небольшую, икут свой сверток давай раскручивать. Достает топорик, тута у миня что –то сжался анус, думаю, будет мине щас ответ Чимберлену, за притеснение икутов бледнолицыми захватчиками, а икутенок знай глазами зыркает. Но ,пошел икут ветки всякие деревянные рубить, типа под костерок. Развел костерок, котелок закопченный повесил, а сам под нос бормочет на тарабарском. Опять мну, интерес пронял. Водица талая-снеговая закипела, икут давай туда корешки да всяки травки сыпать. Думаю, жрать чтоль готовить будет? А в башке заскакали темнокожие людоеды. Но нет, помешал он варево ложкой-ополовником с затейлевой резьбой на ручке, да унучка своего поит. Осмелел я, грю, дедуль икутский а мине даш напиться, а то чего то в горлах пересохло. Он глянул на меня из под лобия, ухмыльнулся, да и опловник мне протягивает.Гадское варево у него получилось, скажу я вам. Как микстура от кашля, тока еще горче. Ну, проглотил, присел на бревнышко из снега торчащего, наблюдаю, што дальше будет. А икут старый, сам отпил коктеля свойского, да полег в свой сверток безразмерный. Достал оттудова хуйню какую-то и на башкю цепляет. Оппа, на его еблище оказалась маска расписная с бахромою, которая глаза его закрыла.Потом на свет бубен появился с колотушкою.(А вы чего думали? Он оттуда новутбук достанеть?) Бубну погрел над костерком и давай на нем драм-н-басс лабать.А миня прет! Ну, куя себе какой я Сенкевич оказался.

Такого преформанса наверно не всякий ученый видел. А дед-икут, знай себе, молотит. И чуйствую, накатывает на миня нереально. Веки глазырок тяжелые становятся, рукой-ногой двинуть не могу, а в тушке моей легкость внутри, будто шарик воздушный внутрь засунули. И деревья то вытягиваются, то сжимаются, а небо то зеленоватое, то багровым светится. А икут, все свои речитативы читает, прям как реперы. (Да и не знали их тогда, реперов то.) Глазья скосил,смарю и икутенка тожа плющит. А потом осенило мои мозговые извилины, икут то шаман полюбому. А тот как завоет нечеловеческим голосом! (Ну нет так –Эгегей бля! А по своему, почти как волчара) И на снег хуяк плашмя и дергается, как под действием переменного тока высокой частоты. И миня как по башке большой подушкой шмяк ! Типа здрасти великий Джа! А потом отпустило, нормально себя почуствовал. А икут подымается, и ко мне. Все, думаю теперь мне точно пипец, ибо узнал я страшную тайну икутского народа, как без водовки трип словить. А он подходит, колокольцами на своей бахромистой маске позванивает и спрашивает :

-Кого видишь? – и пальцем свои тычет в сторону высокой лиственницы.
Я повернулся -тудыть ее налево, на верхушке сидить здоровенная полярная сова. Белая как снег, только местами пятнышки черные по оперении. Глаза бля кругло-здоровенные, а когтища как у крокодайла. Хули, такая и песца за нехуй делать завалит.
-Сову вижу. – заплетающимся языком отвечаю икуту, а у самого сердце прыгает, толь от радости, толь от стрема превеликого.
-Это будет твой Дух – хранитель! –торжественно изрек колдуноднако и по плечу меня легонько погладил. Хуя себе думаю, круто! А реально почуйсвовал свою крутизну я , когда икут тожа самое с унучком проделал. Икутенок углядел лемминга (ну помесь такая мыши, хомяка и суслика. Матчать короче учите накуй!).

Утерся я снегом, буркнул –Спасиб, да и поплелся из лесочку. Икут только вслед мне головой покачал. А родаки мне пиздюль выдали реальный, шоб не шлялся на вражеской территории где попало. А мне то по бую, у миня теперь личный Дух –хранитель быль. И вот на протяжении всей жизни, мотаясь по бескрайним просторам Сибири, я систематически встречаю полярных сов. И что характерно, ведь, правда кто-то охраняет меня от цугундеров. То от медведицы с медвежатами отведет (Не дай бог вам повстречать медведицу с потомством –порвет сразу!), то предупредит –типа скоро будут траблы, не расслабляйся. А то и просто полюбуюсь на сову полярную. Красива птица – шопиздец.
Вот так то , мои маленькие натуралисты. А кто скажеть –пиздеж голимый, тот мудаг ! И прежде, чем обвинять меня в неправде, прислушайся –не слышно ли тихого шелеста крыльев?

© resonoid