Начало можно прочесть здесь: http://www.gonduras.net/index.php?a=291#comms

Общая длина периметра зоны – без малого полтора километра. Повернув за угол, я оказался на самом длинном прямом отрезке. И вот, пройдя его до половины, я увидел нечто, что заставило меня забыть о вконец замерзших пальцах ног и онемевших кончиках ушей, которые я скорей всего уже отморозил. Аккурат за внутренней колючкой возле барака на полусогнутых ногах стоял лысый жулик, из одежды на нем были одни синие тренировочные штаны. Жулик делал руками движения, напоминавшие смесь из китайской гимнастики ушу и японских ката. Я остановился и проморгался. Блядь, да он он еще и босиком! Ёбаный врот, минус сорок на улице, харкотина на лету стынет, а он с голым торсом и босиком! От одного вида меня начало так колотить, что я залязгал зубами. А жулик как ни в чем небывало водил руками по воздуху, мягко по-кошачьи переступал босыми ногами по стылому снегу и шумно выдыхал, выпуская клубы пара. Потом он заметил меня и прекратил свои упражнения.
- Чо, служба, холодно?
- Есть немного, - промямлил я.
- Чайку будешь? Только что наладил.
Я охуел настолько, что забыл все, что вдалбливали в меня в учебке и на политзанятиях про то, что бывает за связи с осужденными, неожиданно для себя закивал башкой: – Буду.

Лысый исчез за дверью барака. Мысленно я отметил, что это наверняка кто-то из блатных, потому что обычный зоновский демос жил отрядами в пятиэтажных зданиях расположенных возле плаца, привилегию жить в отдельной комнате в бараке имели немногие.

Через мгновение мужик вышел. Теперь на нем был одет тельник, а ноги обуты в сланцы. В руках он держал литровую банку с бурой дымящейся жидкостью.
- Слышь, служба, а я вот тока щас подумал, как же я тебе ее передам-то? Через запретку-то?
- Ступай через КСП, один хуй скоро пурга будет, заметет.
- А балалайка твоя не запищит? – спросил он указывая на датчики сигнализации.
- А они отключены, - я неожиданно для себя выболтал служебную тайну, - Когда мороз, так ложные сработки начинают заёбывать, вот их отключают.

Высоко подняв банку, по колено утопая в сугробе контрольно-следовой полосы и поминутно теряя спадающие с ног сланцы, чувак двинулся ко мне. Зрелище было как и намедни жутковатое. Добравшись, он передал мне сквозь прутья ограждения банку с чаем и принялся с интересом меня разглядывать. Перед тем как сделать первый глоток, я несколько минут стоял, обхватив банку обеими ладонями, уставившись в одну точку, впитывая блаженное тепло, стараясь не упустить ни капли. Потом, неожиданно испугавшись, что банка щас остынет, я торопливо начал вливать в себя ее огненное содержимое, делая шумные глотки.
- Ты чо не в валенках, служба?
- Так яж сержант, - сказал я, вытирая рукавом подбородок и возвращая пустую банку, - Не положено. В валенках рядовые-вышкарики пусть ходят.
- Значит уши тоже из соображений престижа морозишь? – продолжал выспрашивать жулик.
- Ну типа да, тем более у меня уши на шапке все равно не опускаются, пришиты намертво.
- Сам-то откуда? – Я назвал ему город.
- Знаю, бывал я в ваших краях. Ты с бабой-то был хоть раз? – подмигнув спросил лысый. Я изобразил на лице циничную ухмылку матёрого сердцееда: - Хыы, естественно, и не с одной.
- Понятно, значит не было у тебя бабы. Сюда-то как угораздило попасть?
- Так же как и тебя, на поезде, тока тебя за дело, а меня за то что восемнадцать лет исполнилось! – со злобой ответил я.
- Да ты чо служивый? Никак обиделся? – похоже лысый вовсю забавлялся. – Да ладно, брось ты, прекращай. Ты мне лучше ответь, вот мы с тобой щас стоим, базарим, а вот я щас возьму и махну через забор. Ты в меня из своей пукалки стрЕльнешь?
- Каэшн стрельну, как же по другому-то? Если не стрельну, то меня вместо тебя посадят, а уж там с сержантом конвойных войск церемониться не будут, маа-ментом оприходуют. Ну а если стрельну, то отпуском наградят. Двадцать дней, не считая дороги. Вот такая вот система.

Лысый стоял, слушал и задумчиво улыбался: - Дааа, система. Ну, давай служба, беги. Замерз вон весь. Если чайку попить, так ты кричи. Я в этом бараке теперь надолго.