Сдох я нелепо. Замерз на улице лютой январской ночью. Сам виноват. Ел, как ненормальный от голода снег целыми сугробами, вместо того чтоб сгрызть один единственный поводок, которым меня привязали к дереву, да, сообразил это поздно. Почки и мороз сработали отлично. Глупость несусветная подыхать, примерзнув к собственной луже. Но. "Умерла, так умерла". Больше сказать нечего.



- Молодец. Справился. Сейчас отдыхай. Все разговоры потом.



Не помню, как отрубился и сколько спал, но когда проснулся, действительно почувствовал себя молодцом.



Весело и приятно.

Как щекотка.



***
Их было трое. Мужчина и две женщины. Больше всего мне нравилась та, которую любил он. По всем законам жанра, она его не любила, но только не признавалась в этом, даже себе. Зато его любила, вторая, которую он не любил.

Ошиблись в самом начале, много лет назад, а когда поняли, уже засосало. Выбраться сами не могли. Хотели глубоко-глубоко в душе, но не моги.

Комфорт. Благополучие. Высшие ценности. Моральные устои. Железобетонные блоки, которые давят на плечи, реально деформируя кости, при ослепительных улыбках и белоснежных зубах.

Но кто видит остеохондроз? Никто. А, улыбку? Правильно. Все!

Вытряхнуть взрослых, состоявшихся людей из собственной кожи, чтобы они, наконец, увидели со стороны свою жизнь, а не бездну идеалов - непросто. Практически невозможно. Для сдвига таких блоков, нужно чудо. И чудо произошло.

Их чудом стал я.


***

Мужчину звали Митя. Средний рост, острые плечи, очки. Тихий, очень тихий, почти безвольный голос.

Его любимая жена Аля. Миниатюрная шатенка с черными веселыми глазами. Для хрупкой маленькой женщины по-мужски сильные руки.

Ольга. Близкая подруга семьи. Старшая из них. Блондинка. Физически чувствует, как быстро бежит время. Активно старается маскировать это. Из-за обилия косметики, невозможно понять, что выражает взгляд.

Мне предстояло свести этих людей и обстоятельства в одну точку. Точку выхода желаний. Их желаний. Стать для них проводником и дать веру, что они получат то, что хотят. Действительно ТО, что хотят.
Я все досконально рассчитал. Подготовился. И появился в канун Нового года.

В канун Года Собаки.


***

За коридорной батареей было тепло, сухо, безопасно и пыльно. Хотелось чихать, но я сидел тихо. Мне совсем не светило, попасться на радость соседской малышне, обзавестись идиотским розовым бантом и стать под завязку напичканным конфетами со сгущенкой. А вот, от доброго куска хорошо прожаренного стейка я бы сейчас, точно, не отказался.

Ждал я долго.

Пока ждал, разглядывал лапы. Гладкие подушечки. Совсем без линий. Линии у нас появляются, только когда мы забираем себе людские судьбы. Я видел наших, решившихся на такое. Без комментариев. Опасно.

Она появилась глубоким вечером. Уже совсем стемнело. Стряхнула с шубы снег, потопала ногами, сбивая с обуви прилипшую зиму, стала искать в сумочке ключи. Я знал, что он дома. Меня удивило, зачем ключи, можно позвонить в дверь. Не хочет его тревожить? Или. Ладно, разберемся позже. Сейчас действовать.

Я вышел из укрытия. Ни одна лампочка в подъезде естественно не горела. Мне надо было как-то себя обнаружить. Лаять не стал. Засопел. Громко и жалобно. Для пущего драматизма, мелко затрясся. Простой трюк, работает безотказно. Её глаза уже должны были привыкнуть к темноте.

Она взяла меня на руки, прижала к себе.

- Попадет мне за тебя. Ну и ладно. Не вешай хвост. Что нибудь придумаем, - и чмокнула в нос.

И все мне про неё окончательно стало ясно.

Тридцать лет. Второй раз замужем. Первый брак вполне мог бы стать счастливым. Но в амбициозной молодости, разве разглядишь. Хлестались безжалостно, отстаивая свое я. Устали. Развелись. Естественно второй муж, оказался полной противоположностью первого. Академический тихий парень, вместо брутального хулигана. Вечная проблема крайностей, в которой запуталась и не смогла понять, кто же ей действительно нужен. Как итог; вагон бесполезных наработок. Ошибки самоидентификации. Сомнения. Страхи. Заблуждения. Комплексы. И море, нет, не море - океан нерастраченной любви, который ищет выхода.

Собственно из-за океана я и ухватился за это дело. Мне нравится работать с любовью. Максималист. Лет двадцать назад я вполне удовлетворялся простыми вещами, типа детских ночных кошмаров или старческого одиночества, но когда попробовал любовь и понял какой это обалденный кайф, на меньшее не соглашаюсь.


***

Она открыла дверь. Встала на пороге. Прислушалась. Все как всегда. Свет выключен, по квартире разливается голубое мерцание и звуки телевизора.

- Митя . позвала она.

- Сейчас, досмотрю.

Она не раздевалась. Просто стояла в прихожей, держала меня, прикрыв мне морду варежкой, видимо, чтоб не пискнул раньше времени. Я впрочем, и не собирался.

Было слышно, как звук телевизора приглушили, после зазвонил телефон, и он долго обсуждал события увиденного в ящике. Говорил минут десять. Потом вышел к ней.

Я заглянул ему в глаза. За стеклами очков, очень ясно читалось, что он любил её. Любил сильно. Она была для него воплощенной мечтой о маленькой фарфоровой танцовщице, которая стояла на полке в его детской комнате.

Она была его куколка.

Он наслаждался её присутствием. Ловил каждый жест, каждый взгляд и ждал, что кукла ответит, утолит его жажду. Он хотел пить её, как нектар, превращающий обычную жизнь в сказку.

Но она была живой и её любовь была другой.

Я видел разные формы любви. Есть, к примеру, любовь река. Есть родник. Есть озеро. Есть любовь болото. Есть лужа, которая быстро высыхает. Есть вино. Её любовь была океан. А соленую морскую воду нельзя пить. Но он надеялся, что можно и ревностно охранял свою надежду. Мысль, что живительная влага ему не доступна, приносила боль, которую он утешал фильмами, книгами, музыкой.

Мне он явно был не рад.

- Пожалуйста.
- Нет.
- Пожалуйста, я очень тебя прошу. Это же знак. Талисман. На носу год собаки.
- Делай что хочешь. Пусть остается на новый год, раз талисман. Там посмотрим.

И я остался.

***

До нового года была неделя. Все шло как надо. Занимался дуракавалянием и обычными щенячьими радостями. Играл мячиком, делал лужи, грыз игрушки. Но лишнего себе не позволял. Еще не хватало, чтоб вышибли раньше срока.

Изучил дом. Комфортно, ничего лишнего. Многие вещи сделаны руками, от них исходило приятное тепло. Но в целом картина была грустной. Отсутствовал единый дух. Её территория в спальне. Его на диване. Отдельные миры в маленькой вселенной.

На третий день я получил имя, но оно было тайным. Он был против имени. Он сразу решил, что надолго я не останусь, не хотел эмоциональных привязок, думал, что имя может меня травмировать, видимо из гуманных соображений, ага. Поэтому, по имени меня звали, только когда его не было дома.

А имя мне нравилось. Очень нравилось.

Меня звали - Бинго! Полное соответствие моей натуре. По крайней мере, я не провалил еще ни одного дела. Не провалю и это.

Единственная, с кем еще не познакомился лично, Ольга. Я кое-что знал о ней из личного дела. Но многое мне было не понятно.

Выглядит, моложе своих лет. Умна. Скрытна. Подозрительна. Верит в гороскопы, предсказания, высшие идеалы и потусторонние силы, но не верит людям. Безмерно, очень по-женски влюблена. Терпелива и вынослива; выдавать годами любовь за дружбу, испытание не из легких. Довольно любопытный персонаж.

Однако вешать ярлыки, не мое собачье дело. Вмешиваться и оценивать, у меня нет права. Я проводник. Фильтр. Я очень хорошо делаю свою работу. Большего от меня не требуется.

***

С утра тридцать первого, я ничего не ел. Вроде привычно, но мандраж и адреналиновый всплеск высокий, есть не хочется. Заставить себя невозможно.

Все собрались часам к восьми. Аля приготовила стол. Митя нарядил елку. Оля принесла бутылку роскошного коньяка.

На меня много внимания не обращали. Да я и сам не лез, копил силы.

Они дарили друг другу подарки. Провожали старый год. Болтали.. Смеялись. И уже потихоньку открывали души чуду. Перебирали в мыслях, что загадать под бой курантов.

И вот шампанское стрельнуло!

Люди отпивали игристое, загадывали желания и брали меня в руки.

И я работал.

Я чувствовал, как сквозь меня идут их желания, и движутся дальше, но. уже чистые, настоящие, мощные. И ничего, что пока не до конца осознанные. Людям, не так просто сформулировать то, что они действительно хотят.

Для этого и существует чудо.

***

Все прошло хорошо. Их заявки приняли.

Я чувствовал, как меняется реальность, в направлении, которое они ей задали. Я предпочел бы не видеть, что происходило дальше, но видел. Впрочем, я уже знал, что без шоковых мер в их случае не обойтись.

Первой изменениям откликнулась Ольга. Она наконец, решилась. Я видел, как она пошла в Алькину спальню и вставила в дверной обналичник, со стороны её тумбочки иголку. Понятно зачем. Удивило, что перед этим она помолилась.

Потом Аля почувствовала себя, до звенящей пустоты лишней за этим столом и просто ушла спать. Во сне она видела море.

Митя пил коллекционный коньяк, и списав все на его довольно высокий градус, вполне раскованно и благодарно принимал Ольгины, совсем уже не дружеские ухаживания.

А через неделю, меня в их жизни не стало.


***

- Сколько я спал?

- Больше года.

- Ох, нифига себе.

- Как они?

- Тяжелей всего перенес изменения Митя. Развод для него был трагедией. Сложно расставаться со своей любимой игрушкой. Но Ольга была с ним, поддерживала. Сначала как верный надежный друг, потом. Потом они поженились.

- Ого!

- Ага. Они получили то, что хотели. Ольга Митю, Митя любовь. Какую, не важно. Главное она им подошла.

- А Аля?

- Аля поняла, что ей надо. Помнишь, тот её сон про море. Она растворилась в нем. Теперь знает, что океан её стихия, и когда нибудь, найдется тот, кто рискнет плавать в открытом море. Впрочем, возможно уже почти нашелся.

- Да? И кто?

- Смотри.

Она стояла над специальным ящиком. В ящике потешная собачка рожала щенков. Волнение и радость радужными волнами переливались над её головой.

- По-моему мне полагается отпуск?! Лет сорок уже не ходил.

- Так и знал. Надолго? Нам без тебя трудно будет.

- Не знаю, как получиться. А трудно . это ничего. Придумаем что нибудь.

- Иди, отпускник. Купайся в море.

И я нырнул.

**

- Вот эту, . сказала Аля и положила меня на теплую широкую ладонь.

- Можно будет забрать через месяц, - сказала хозяйка мамочки собаки.

Была первая весенняя гроза. Алька шла по улице без зонта и улыбалась. Она была счастлива. Мимо неё проехал, звеня колокольчиками трамвай. На боку трамвая большими красными буквами было написано ПОЗДРАВЛЯЕМ!

В который раз я опять убедился, что у нашего Режиссера отличное чувство юмора!

Кстати, никто не знает куражной сучьей клички на Б ,

я теперь девочка.