Прежде чем стать мистером Финксом, он был просто Вилли Финксом, сэр, а потом Неподражаемым Биллом, – как на какой-нибудь ярмарке уродов, – великим гением, самой популярной светской фигурой, этим дьяволом-виртуозом. Он прошел большой путь. Хотя сам был совсем невысокого росточка.
Проще говоря – он был карликом. Не просто низкорослым человечком, чья длина все же укладывается в медицинские нормы, но настоящим карликом с маленькими ручками, ножками, большой головой и сморщенным печальным личиком. Короче, довольно банальный, непримечательный карлик, к тому же, рано начавший лысеть. Голова его была покрыта темными жесткими курчавыми волосами, чем-то напоминавшими женские лобковые, не без проплешин. Само собой, такой человек не мог иметь успеха у женщин.
А мистер Финкс все-таки имел. Немного, но. Все почему? Потому что, рано поняв, что ему не стать ни знаменитым спортсменом, ни эстрадным певцом (хотя, по прошествии некоторого времени, мистер Финкс с огорчением понял, что нынче на сцене кого только нет, – не говоря уж о безголосых бездарностях, тут слепые, хромые, калечные, увечные, убогие, – и даже те, кого Господь лишил разума. Он ли, мистер Финкс, не вписался бы?), так вот, о профессиях, – ему нельзя было работать там, где требовались бы прекрасные внешние данные, или физическая сила, или коммуникабельность, потому что люди не любят карликов. Поэтому мистер Финкс стал художником. Надо сказать, достаточно успешным и продаваемым, и, хотя мог бы купить себе маленький островок в Средиземном море, но жил в очень уютненькой мансарде, в городе художников, поэтов и актеров (ладно, ладно, не буду выпендриваться, – в Париже), с другом, кушал хорошо, вино пил вкусное, прилично одевался и был зван на большинство светских мероприятий высшего ранга. Правда, зван именно как персона, абсолютно не вписывающаяся в «красивую» богему, но разве это так уж важно? Имя мистера Финкса было известно во всем мире, и от девушек ему тоже кое-что перепадало.
Впрочем, девушки его интересовали мало. Он жил в своей мансарде (стекло и красное дерево, кафель и раковины – холодные, абажуры теплые, портьеры бордовые) с другом, которого все звали просто и незатейливо – Аполлон. Нетрудно догадаться, за что. Да-да, мускулистое, красивое от природы тело, грива темных густых волос, орлиный нос, глаза глубокие и чистые, без засохших комочков на ресницах, узкий рот подлеца и мерзавца, привычка целоваться, как червячков клевать.
Красавец, что тут сказать.
Познакомились они в провинциальной школе искусств в Германии (у родителей Вилли Финкса не было денег, чтобы отправить того, скажем, по стопам Гитлера, в Вену, а маленький Аполлон просто жил в этом городе). Аполлон защищал маленького Вилли от насмешек других ребят! Хотя, кажется, никто над ним особо и не насмехался. Потому что сначала Вилли был таким же, как все дети, и только однажды он поспорил с главных хулиганом из их класса, что сможет пройти через все городское кладбище, а тот – не сможет. Слово за слово, а взять назад уже ничего нельзя, от одной шалости зависит вся, можно сказать, репутация… и Вилли пошел. За ним с безопасного расстояния следили одноклассники, но Финкс, обладая неплохим для мальчишки умом, отчетливо осознавал, что, случись нехорошее, – например, вооон из-зпод той старой могилы вылезет костлявая рука и потянется к нему, – ой, нет, не надо об этом думать, не надо, не надо! – то никто не придет ему на помощь, а все заплачут и разбегутся.
Ему тоже очень хотелось заплакать и побежать назад, к маме, папе и даже братьям. Но он шел и шел, и в конце концов добрел до той точки, когда страшно стало одинаково во все стороны, – хоть возвращайся назад, хоть иди дальше. А за спиной были слышны шорохи, а тени от ветвей играли на старых могилах, а как прело пахла мягкая губчатая земля, над которой застыл легкий, сырой туман.
Вилли шел.
Он даже слышал, как за его спиной заплакал и убежал самый маленький из участников экспедиции, как нерешительно сказал кто-то: «Да ладно, может, пусть возвращается, он и так вон как далеко зашел», но он шел и шел.
Он слышал шаги за спиной, и знал, что это не друзья, решившие над ним подшутить. Он видел белые фигуры, которые постепенно наводняли кладбище. Но он шел.
С Вилли ничего, совсем ничего не случилось. Он дошел, постепенно срываясь на бег, до ворот на другой стороне, ветка у самого выхода зацепила за куртку, – рванул, из последних сил крикнул. Спасся. Он увидел, что к нему бегут друзья, чтобы выразить восхищение и уважение, но сил на небрежный вид победителя уже не осталось. Вилли зарыдал так громко, что где-то наверху зашуршали разбуженные птицы, и убежал.
Явился домой он только под утро, перепуганная мать даже не стала пороть, и с тех пор больше не вырос ни на сантиметр.
Но заработал достаточно авторитета, чтобы его не дразнили.
Так вот, там они и подружились с Аполлоном. Жизнь на какое-то время развела их в стороны, и один стал известным художником-портретистом (его манера рисовать – «Ну прям как на фотографии, только красивее!» – очень нравилась недалеким состоятельным людям, и портрет от мистера Финкса стал уже своего рода имиджевым атрибутом), а второму повезло меньше, его актерские способности были мало кому нужны, а на одной внешности далеко не уедешь (см. У.С. Моем, «Театр»). Но мистер Финкс встретил его как-то, обнял, забрал с собой в Париж и там пристроил в театр. Все были довольны.
Конечно же, их дружба не обошлась без нелестных комментариев. То есть, сначала, когда мистер Финкс еще не стал имиджевым художником, все были уверены, что молодым людям не хватает денег на то, чтобы снимать две квартиры, – что ж тут удивительно? А как мистер Финкс пожертвовал на нужды своей провинциальной школы полтора миллиона долларов, и каждый журналист, жаждущий сделать с ним интервью, непременно упоминал и Аполлона, тут-то все и поняли правду: голубые. Как пить дать, не ходи к гадалке, ясно, как Божий день.
Но гомосексуализм как раз вошел в моду, что послужило на пользу самому мистеру Финксу, – такой известный художник, голубой, что тут удивительного. «А вы знаете, что голубые – самые талантливые люди?» И потом, что-то невыразимо пикантное было, когда они показывались на публике вдвоем – высокий, стройный жеребец, влажная мечта девственницы, и этот маленький лысеющий урод. Знаменитый, впрочем, урод. Такое классическое сочетание красавицы и чудовища с новомодным оттенком. При этом многие девушки не хотели смиряться с тем, что Аполлон для женщин недоступен, и все время пытались его совратить. А некоторые – и мистера Финкса тоже, потому что более известным был все-таки он.
Так что мистеру Финксу действительно хватало женского внимания. И Аполлон постоянно приводил к себе девушек. Причем, не разбирая – дешевые шлюхи, дорогие шлюхи, замужние дамы, девственницы, красавицы, страшилки, вали все кулем, потом разберем. Мистер Финкс не любил эту неразборчивость в друге. Да вообще он мало что в нем любил.
А, да чего там, – мистер Финкс терпеть не мог Аполлона.
Отчасти, конечно же, из зависти. Это и анализа подробного не требует. И, что бы ни говорили сплетники, его вовсе не привлекало это роскошное тело. Совсем другое дело самому иметь такое… Они не были голубыми, хотя мистеру Финксу иной раз хотелось изнасиловать этого красавца. Просто, чтобы показать свою власть. Чтобы осквернить это тело.
Еще одной причиной его ненависти была зависть… Аполлона мистеру Финксу. Смешно, да? Карлику. Банальному лысеющему карлику. Но – знаменитому. Но – талантливому. Только и оставалось утешаться, глядя на себя, совершенного, в зеркало да приводя домой проституток, купленных на деньги друга. Они не были голубыми, хотя Аполлону иной раз хотелось изнасиловать этого выскочку. Просто, чтобы показать свою власть. Чтобы осквернить это тело.
Конечно, злило то, что при этом они никак не могли разъехаться. Аполлон привык к хорошей жизни, которую профессия актера (каким был он) навряд ли могла обеспечить, да и… ленив был слишком. Напрячь бицепс, чтобы поразить девушку, – это пожалуйста. А остальное – ни-ни.
А мистер Финкс… не мог его отпустить. Аполлон был единственным его путем во внешний мир. Без него мистер Финкс выходить куда-либо попросту побоялся бы.
Многие – строго говоря, все без исключения – объясняли их неразлучность привязанностью, гомосексуальной привязанностью. Мистер Финкс же попросту – боялся.
С того самого вечера, когда ветка зацепила его куртку, не дав сделать последний шаг с кладбища, это было естественное состояние мальчика, подростка, юноши, мужчины! Причем страхи его делились строго на две категории: обычные и паранормальные.
Обычные появились, когда Вилли Финкс обнаружил, что больше не растет. Разве что голова разбухает. Он висел на турниках, ел морковку, но не стал ни на сантиметр выше. Даже, кажется, съежился немного. И тогда люди вокруг стали ужасны, – словно живой лес, они окружили стеной, не давали смотреть кино, не замечали на улицах, спотыкаясь, СМОТРЕЛИ, какой он маленький, ни за что не пустили бы в баскетбольную секцию. А его друзей брали, всех-всех, в баскетбол, борьбу, керлинг и гольф, у них были совершенные тела, как у гигантов, врагов Зевса, девушкам нравилось щупать их мышцы, облизывать их золотистые, коричневые, кремовые торсы, трогать, гладить, прижимать к своим телам, нежным и мягким, смотреть, как стекают капли пота с кожи спортсменов, и все они были удивительно счастливы.
А мистер Финкс что? А что мистер Финкс? Сидел дома, и в пятнадцатый раз перерисовывал проклятую женскую голову из гипса.
Потому хоть женское внимание оказалось более доступным, эта боязнь показаться рядом с другими так и осталась навсегда. Он был уже не мелкой никчемной гадиной, а человеком, который значит очень много, но…
С паранормальными страхами все было и еще хуже. Мистеру Финксу постоянно мерещились всякие ужасы. Они преследовали его в кошмарах, когда он был еще пацаном, являлись в галлюцинациях, – и он знал, что это галлюцинации, как и тогда, на кладбище, – когда он в колледже изредка накуривался, – потом исчезли, когда закрутилось: признание, слава, уважение, деньги, популярность, женщины, но явились вновь.
Мистер Финкс боялся ходить по собственной квартире. Из-под каждой кушетки ему мерещились холодные руки, каждый шкаф мог резко распахнуть дверцы, явив миру удавленника с черным языком, что могло отразиться в зеркале, – лучше вообще не писать, в окна барабанили упыри, из-за углов выходили – почти, почти выходили – страшные существа с горящими глазами, с руками слизистыми, перепончатыми, сгорбленные, ужасные. Они хотели бы дотронуться до мистера Финкса, утащить его в свой страшный мир, откуда нет выхода, и команда героев на помощь не придет, да и… просто показаться ему на глаза, напугать до смерти, а потом, когда его найдут, бездыханным, врачи скажут: «Сердце слабое, не выдержало такого образа жизни».
Мистер Финкс спал калачиком, вздрагивал, ножки кутал плотно даже летом, – чтобы никто не цапнул.
Это все было за несколько месяцев до событий, к которым мы перейдем сейчас.
Мистер Финкс порядком оброс. Он нашел на антресолях финку, когда-то купленную им – когда? Где? Полноте, им ли вообще? – и теперь ходил только с ней. С ней же подходил к двери, когда привозили еду.
Они с Аполлоном поссорились, повод был пустяковый, но сцепились крепко. Мистер Финкс обвинял сожителя в том, что тот нихрена не делает, в то время, как он, мистер Финкс, плечкой трудится, а сожитель эти денбьги только про… Что, в принципе, было нелогично, ведь он сам предложил Аполлону жить у него, столоваться, а о деньгах не думать, если надо – подкину. Просто накануне того всю ночь не было дома, и мистер Финкс боялся даже сходить принять душ. Один… в квартире… ночь…
Но Аполлон об этом ничего не подозревал, и, психанув, ушел к какой-то из своих одноразовых женщин. Мистер Финкс твердо решил не звать его обратно.
Но сказать-то это легко, а как привыкнуть к одиночеству, и ночи, и пустой квартире? Мысль о том, что можно взять кого-нибудь другого, в голову художника почему-то не приходила, и он бродил, неприкаянный, на ночь оставлял гореть повсюду свет, и надеялся, что Аполлон вернется.
Когда стало понятно, что разлука надолго, если не навсегда, мистер Финкс совершил весьма экстравагантный поступок, – он позвал строителей (слава тебе, Господи, живые люди в доме, с ними не страшно!), и те перепланировали помещение таким образом, что у мистера Финкса осталась одна махонькая комнатка, с душем, туалетом, плитой, диванчиком, мольбертом и книжным шкафом. Остальное замуровали, вместе с обоями, коврами и мебелью прямо. И ночами мистеру Финксу казалось, будто из комнат доносится какой-то шорох. Будто там кто-то заперт.
Удивительно, как это никто из журналистов не прознал про эту странную перепланировку. А, хотя, может, и узнал – со СМИ мистер Финкс перестал иметь дело с уходом Аполлона, потому что там было слишком много страшного.
Только разносчики пиццы и прочей еды могли видеть мистеро-Финксово жилище, скользнув любопытным глазом по миниатюрному душику, диванчику и… впрочем, это мы уже перечисляли. Очень чистенькая, кстати, была комнатка. Весь мусор мистер Финкс выкидывал на лестничную площадку, соседи почему-то не жаловались.
А, хотя, может, и жаловались. Всем разносчикам мистер Финкс сообщал определенный способ звонить в его квартиру, остальным не открывал, хотя соблазн был, – может, вернулся Аполлон?
Он перестал различать, где день, где ночь, поскольку окно тоже замуровали. Вполне хватало электрического света, который горел круглые сутки. Мистер Финкс перестал рисовать, читал, ел, принимал душ. Делал гимнастику. По пять раз перебирал сокровища своего единственного шкафа, найдя, между прочим, и эту самую финку. Денег, по его прикидкам, хватило бы еще на несколько лет, не случись революция или еще какая деноминация.
Постепенно мистер Финкс стал терять человеческий облик. Нет, у него не отросли гигантские когти, борода там. Он просто все больше становился похож на странную небольшую куклу, которая умеет совершать только запрограмированные действия. И страхи его так и не оставили, поэтому то и дело, прогуливаясь по своей крохотной комнатке, он резко оборачивался, держа перед собой нож, ожидая увидеть нечто чудовищное. Но ничего не было, и он, ворча, успокаивался, пока не пугался вновь – собственной тени или соседского шума. Все реже и реже заказывал еду.
Однажды в дверь мистера Финкса позвонили. Тот как раз спал на коврике, но резко вскочил, провел вокруг себя ножом, но никого в комнате не было. А в дверь звонили.
Он осторожно, мелкими мягкими шажками, бочком, подошел к ней и зыркнул недобро в глазок (это было единственное отверстие, соединяющее с внешним миром). Там, видимо, услышали.
– Мистер Финкс! – сказали громко и четко. – Откройте, это полиция.
Их привел Аполлон, мистер Финкс сразу вспомнил и возненавидел этого человека. Он еще не знал, стоит ли что-то отвечать или лучше свернуться улиткой, стать маленьким, и тогда они сами уйдут.
– Мистер Финкс, полиция, откройте! – повторили громче. – Мы знаем, что вы там!
Ай-яй-яй. Что же делать, что делать, что делать? Конечно же, никакой полиции там нет, есть только чудовища, которые решили притвориться полицией, чтобы выманить его. Хотя нет… что за чушь, там люди, люди… настоящие… высокие… они будут смеяться над тем, что он укрылся в собственном мирке, что боится оставаться там и боится выйти к ним. Надо… надо спрятаться! Он залез под одеяло, но снова позвонили. И даже громко стукнули. Нет, одеяло плохое убежище, надо залезть под диван! Мистер Финкс резво стал на четвереньки, пополз в указанное место, но даже такой маленький человечек, как он, не мог туда разместиться. А за дверью не унимались. Тогда мистер Финкс подошел к ней снова и прижался к стене, вспоминая на ходу человеческую речь. Финку все это время он держал в руке.
– Няяя… – жалобно сказал художник.
– Мистер Финкс, откройте, пожалуйста! Мы знаем, что вы здесь! Вы выбрасываете мусор на площадку, соседи жалуются, вы несколько месяцев не платите за коммунальные услуги, вас разыскивает ваш… близкий друг! Откройте нам!
– Пожалуйста! – вдруг голос прорезался, – Я мистер Финкс! Мне страшно! Не трогайте меня!
И еще сильнее вжался в стену.
– Мистер Финкс, если вы нам не откроете, мы будем вынуждены применить силу!
– Пожалуйста! Мне страшно!
– Ну, навались!
Дверь застонала, подалась, хрустнула громко, хлопнув об стену, за которой что-то треснуло, вернулась назад. Под ноги полиции и Аполлону по порогу потекла тоненькая струйка крови.
Они убили мистера Финкса.
Но он наконец-то перестал бояться.
Для №5 многа песдеть не буду (02.10.2007 22:59:38):
в двух словах, если можна
02.10.2007 23:05:54
№8
Для №7 блядина ласковая (1шт.) (02.10.2007 23:03:47):
все умерли
02.10.2007 23:06:13
№9
смерть наступила в результате естественных причин.
02.10.2007 23:07:22
№10
ищем многоразового мужчину на вечер.
02.10.2007 23:07:39
№11
раскас кстати интиресный. точка перегиба находицо на этом предложении: "Это все было за несколько месяцев до событий, к которым мы перейдем сейчас."
02.10.2007 23:15:10
№12
понравелось, хоть и не без шероховатостей
про красивую богему смиялась - фрик на фрике богема ваша
02.10.2007 23:15:49
№13
хачу лежать на губчатой земле под курчавыми неплешивыми лобковыми волосами высокорослого жеребячо !
02.10.2007 23:16:58
№14
мущщина на картинке сверху поразительно ково-то напоменает, кстате
в кандалах и с бородою
песдатый профель
02.10.2007 23:17:36
№15
А ведь неплохо. Но финал - не впечатлил. А вот пока читал - даже покурить не отошел. Молодца.
02.10.2007 23:17:53
№16
Аполлон
02.10.2007 23:20:20
№17
Для №16 Зовусь незатейливо (02.10.2007 23:17:53):
нахерачилсо, Аполло?
02.10.2007 23:23:08
№18
человеческую речь
02.10.2007 23:23:55
№19
Ребзя, раскас - это што то
Ну вить панравелось же?
02.10.2007 23:29:42
№20
А нефиг в глазок смотреть!
02.10.2007 23:35:10
№21
я буду рисовать и стану значительным человеком, кудрявым и неплешивым.
02.10.2007 23:38:24
№22
мы глубокие...
02.10.2007 23:39:49
№23
патамушта ,я без засохших комочков на ресницах...
02.10.2007 23:44:01
№24
Что , а мистер Финкс? Мистер, а Финкс что?
02.10.2007 23:45:12
№25
Клюю червячькоф
02.10.2007 23:46:32
№26
Маленький лысеюсчий урод
Для №24 А мистер Финкс что? А что мистер Финкс? (02.10.2007 23:44:01):
02.10.2007 23:48:24
№27
Что Что?!
Стой за дверью и вспоминай на ходу , прижимаясь к стене ,человеческую речь, мазило чепушильное пока на тёплые абажуры не располосовали!
02.10.2007 23:49:46
№28
Будишь арать - утаплю блин в халодной ракавине
Для №27 А мистер Финкс что? А что мистер Финкс?Что , а мистер Финкс? Мистер, а Финкс что? (02.10.2007 23:48:24):
02.10.2007 23:50:28
№29
хехе
02.10.2007 23:58:17
№30
а мне перепадает кое что и без проплешин!
03.10.2007 00:02:49
№31
Вот тока слизистые руки каг-та смусчают....
03.10.2007 00:06:27
№32
чур , эта мой ник теперь, забито!!!
03.10.2007 00:08:57
№33
Плагеат. У афтара спраси...
Для №32 банальный, непримечательный карлик (с) (03.10.2007 00:06:27):
03.10.2007 00:12:37
№34
Для №33 Привычка целоваться (03.10.2007 00:08:57):
Моя длина не укладывается в медицинские нормы, я НЕДОДЛИНОК, млиннн!!!
03.10.2007 00:14:34
№35
да и действительно, у меня целых 35 сантиметроф в длинну , не без лобковых проплешин, правда..
03.10.2007 00:17:45
№36
К плагеату, каторый я в настоясчий мамент из себя представляю эта неимеет атнашения хихи
Для №34 банальный, непримечательный карлик (с) (03.10.2007 00:12:37):
03.10.2007 08:43:30
№37
Кардиналу абажаю!
Но песать про пидарасов - с'е мове тон, мадмуазель .
03.10.2007 09:08:33
№38
кто асилил ?
фкраце - а чом речь
03.10.2007 09:47:58
№39
ЗдОрово написано. Прям классика....
концовочка немножко недодуманной показалась...но прочитал с удовольствием, на одном дыхании...
Авторша - гениальна.
03.10.2007 10:05:41
№40
Для №39 Слабожанский хаХол (03.10.2007 09:47:58):
эта просто патамушто я главный герой!
Рад что тебе понравилось.
Давай пазнакомимся, сладденький?!
03.10.2007 13:35:52
№41
Всё же Кардинала гораздо более выигрышно пишет в стиле м-ра Кинга. А вот такие произведения в духе занудных безымянно-бесчисленых франко-германских авторов как-то не вставляют. Но как стилизация - конечно же, безупречно.
Пешы есчо, плз.
03.10.2007 18:14:05
№42
гы :)
всем спасибо, каменты рулят :)
03.10.2007 18:17:09
№43
Для №41 мышелов (03.10.2007 13:35:52):
:)
говорят, у меня тут поклонники уже завелись :)
03.10.2007 18:45:38
№44
Рассказ пездат как и сам автор, но простите, нидачитал.
03.10.2007 19:15:55
№45
Для №43 Кардинала Серая (03.10.2007 18:17:09):
мы завились у тибя патамушта ты нас заводиж. вот.
03.10.2007 22:49:48
№46
Для №45 паклоннеки (03.10.2007 19:15:55):
спасибо, спасибо
*сжимая в руках Оскар*
вы меня так любите :'-(
а скиньтесь еще на "Порше", а? :)
03.10.2007 23:15:42
№47
Для №46 Кардинала Серая (03.10.2007 22:49:48):
у меня денех нету на порше, но ты ищо пишы, автарша
свеженькие тексты у тибя, с интересом читаю
03.10.2007 23:45:10
№48
Для №46 Кардинала Серая (03.10.2007 22:49:48):
нет на порше мы ниможым, мы нищиброды. а можна мы тибя просто так будим любить, бискарыстна?
04.10.2007 00:53:09
№49
Для №48 паклоннеки (03.10.2007 23:45:10):
валяйте :)
04.10.2007 01:29:13
№50
Ищё пачетаемъ! Парши не додимъ, но в пельменную сводимъ!
04.10.2007 13:26:41
№51
Для №49 Кардинала Серая (04.10.2007 00:53:09):
мы такой умнай и кросивай женсчине навалять ниможым. патамушта мы культурныи штопесдетс.
и вапсче мы жентыльмены.
по мнению дедешки Фрейда такой тегст говорит о наличии мозохистстких пристрастий в интимной жизни. Ничего страшного. Сексуальные отклонения в пределах нормы.
