Сиводня, подхватив выпавшее было из черных рук пендосии знамя долбоебизма, подожгли топки Асвенцыма и Бухинвальда пожыратели пива и сосисог.

А типерь падробнасте.

«Ебаттен твайне муттер, что за вонь?!!» - взривел каг падбитый мессер ахуефший покупатель и бешеным Мерседесом рванул к выходу, трассируя траекторию своего движения блевотней. Продавец тазов, мойдодыров и прочей сантехнической поебени поправил на галаве каску с рагами и потянул носом изрядно покоричневевший воздух.

- Ганц!! Га-а-анц!! Ты чо, мудаг, апять глиномесил и хуй не памыл, ахтунг ебаный? - пазвал прадавец манагера, внимательна разглядывая падошву на сапогах.
- Да ты чо, Фритц, ебанулся? На, понюхай, есле не веришь!
- Да ты мне еще папробавать предложи, иблан.
- Слы, Фритц, а чо у тя тут ваняет каг в бараке у Обамы?
- Далбайоп, я аб этом у тебя и спрашиваю.

Преадалевая резь в глазах, два стойких зольдата от торговли стали медленно, периадически падая в обмарок от кислародного голодания, прадвигацца к эпицентру катастрофы.

Эпицентр сильна ругался, что-то упоминая пра халакост и жыдоф, выпифших фсю воду, и безуспешно пытался смыть палтара кило переваренных ахотничьих калбасог. Гавно игнарировало все проводимые аперации и прадалжало нагло и громко вонять. Абескураженный таким абращением с сабой унитаз сконфуженно молчал и пастепенно приабретал матовый засранный цвет.

- Э, ебл.. еб… е… еее…. – Ганц сделал паследний вдох, закатил глаза и рухнул скворечником в унитаз.
- Э, еблан, - Фриц кое-каг держался за густой воздух, стараясь не правалицца в коричневую пустоту, - ты нахуя в унитаз насрал?
- Я что, патвоему, мима унитаза срать должен? – обиделся на обращение «э» Хайнц (кетчуп – прим. перев.).
- Этот унитаз прадаецца! Точнее, сийчас он уже не прадаеца, патаму что его нада памыть.
- Памыть? Да найн проблем! Я кагда в бундесвере служил, у меня унетазы такими чистыми были, что афицеры не ф сталовай абедали, а ф туалете! Таг, как я там делал.. Ща, фспомню.. Ага! Духи! Строицца!! Пидорить очко, салаги!

Фриц и мгнавенна пришедший в чуство Ганц щелкнули каблуками крикнули «Яволь!» и напали на неажидафшее такова поворота сабытий гавно. И лишь кагда унитаз вновь жизнерадостно сверкал фарфоровыми щеками, а в скоречники дойчев ворвался чистый воздух, Ганц шепнул Фрицу:
- У меня странное ащущение, что нас равели каг далбайбоф.
- Разве? А па-моему, васстановлен статус-кво. Унетаз чистый,.. А не, точна, у таво придурка далжно снова днище рвать.
- Да какое нахуй днище?! Мыж свой Пемалюкс истратили! Хайнц! Хайнц! А кагже ущерп магазину?
- А, молоццы, салаги! В награду асвабаждаю вас от сваего опщества.

В этот раз не спиздел ни капли: http://gazeta.ru/social/2008/12/01/kz_2901417.shtml