Книга Корешей. Книга ЖУК. Глава 10 Рассказы всякие::Винсент Килпастор
Дюраж фанат Жана Мишеля Баскья. Он скорбно глянул на меня заметив по моему лицу, что я и малейшего представления не имею об этом художнике. Скажи мне что Жан Мишель это новый форвард московского Спартака или друг Верлена, и я поверил бы.
Потянув за ниточку, Джо понял, что я и на Энди Ворхола и Джексона Поллока так же смотрю — как баран на новые ворота. «Ну что же» всплеснул руками дурашка - «тебе повезло». Так начался мой краш-курс по теории современного американского изобразительного искусства — в Кендиленде. Жаль сроку у Джо было всего девять дней. Но я почему то был уверен, что соcкочу еще раньше — настолько ничтожными выглядели обвинения против меня. Главное не попасть под депорт.
Джо, как его любимый Баскья пропадал неделями в даунтауне, возвращаясь домой раз в неделю — искупаться и поменять шмотки. Как и его любимый Ворхол (урожденный Ворхола) — он оказался сыном словацких эмигрантов, родившийся уже здесь в Мейпл Хайтс. Когда он описывал детство Ворхолы, мне легко было представить славянский поселок на окраине Питсбурга. Сталевары. У нас есть такой же. Старинные добротные восточно-европейские дома, церкви и костелы, кабачки. Славик вилледж. Славяне, правда, поразъехались после закрытия нашего сталилитейного. Теперь там много негров и стреляют по ночам. Костелы стоят заколочены и по ночам там ебутся и гонят по жилам нейротрансмиттеры.
На последнем курсе ЦРУ, Джо понял, что с него хватит теории искусства, а чтобы стать художником нужно только одно — рисовать, он забросил учебу и диплом. Рисовал на стенах, натягивал холсты на палеты, покупал так называемый «упс пэйнт» - краску в которую по ошибке замешивали не тот колер и продавали в полцены. То что мог дотащить — прятал в гараже отца, то что не мог — просто инстаграмил и рисовал дальше. У него накопилась куча неоплаченных штрафов — за граффити, за бродяжничество, за пьянку в общественных местах.
Судья выкатил счет в три тысячи долларов и предложил выбирать: тридцать дней исправ работ или 15 суток в тюрьме. На мое счастье, Джо выбрал тюрьму. Жаль я долго к нему не подходил. Вместе удалось провести только восемь дней. На воле мне сложно было бы повстречать такого как Джозеф Дюраж. Богема. Это так же сложно, как найти ЛСД. Вот героин пожалуйста — пробники раздают на каждом углу. А с расширением сознания — нужно пройти через десять рекомендаций и посвящений.
А в Кендиленд у Джо просто не было выхода. И потом у меня был кофе и мы потребляли его так будто завтра конец света. Разгорячившись начинали говорить громко, сыпя именами и терминами, которые раздражали многих в Кенди, включая вертухаев. Даже мягкий обычно отец Корриган грозился отобрать кофе, если не прекратим горланить.
«Вот смотри» - Джо рисовал картинку и резко переворачивал на чистый лист, пока чернила еще не высохли. Рисунок почти четко отпечатался. Видишь? Это Энди Ворхол! Сотни отпечатков одного и того же имиджа, каждый немного отличный от предыдущего. Это одновременно и гимн и пародия на главное американское завоевание — массовое производство и идолов массовой культуры — отсюда тиражирование священных ликов Мерлин Монро и Элвиса.
Джо рисовал ворох кривых, похожих на кучу волосков застрявших в раковине, после того как кто-то обрил голову. Видишь? Это Джексон Поллок! Абстрактный экспрессионизм — искусство должно быть искусственным и рукотворным, нельзя копировать природу, надо создавать свое, идти дальше Творца! Потом он рисовал какой-то нелепый детский рисунок и говорил — вот он Жан Мишель Баскья!
Хм, Джо, ты так быстро его скопировал, да и что там говорить, наверное мой двенадцатилетний сын смог бы так же. В чем тут прикол?
Ты что? Серьезно не замечаешь тут отсылку к Пикассо и стёб над Ван Гогом? А! Ну да…
Понимаешь, что бы постичь Баскья, надо изучать живопись со средних веков по наши дни, он такую жирную точку поставил, подвёл итог,будто. Вот читая книги современных писателей, ты улавливаешь отсылки и намеки на классическую литературу?
- Безусловно
- Вот. У нас в изобразительном искусстве — тоже самое. Учти, что паренек был не богатый молоденький выходец из Гаити, который создал граффити популярность задолго до попосового Банкси, а потом Жан Мишеля заметил сам Ворхол.
Вообще, у Ворхола было мало своих идей. Он был асом по воплощению чужих замыслов. Отсюда его «Фабрика» где он позволял жить, творить и торчать кому угодно, всасывая их мысли как настоящий вампир. Есть очень важный фактор, о котором нельзя не сказать. В конце пятидесятых все мировое искусство находилось в тупике от отсутствия новых форм. Нет ничего хуже стагнации.
И тут в дело вмешалось Центральное Развед Управление и Конгресс США. Нужно было противостоять доминированию искусства из Европы и «соцреализму». Необходимо было доказать, что только свободная рыночная экономика позволяет таланту развиваться и творить. Отсюда и прорыв абстрактного экспрессионизма Поллока, суповых наборов Ворхола, Баскья, Станкевича, Чемберлена, Ногучи…
Найди книжку «Who Paid the Piper?: CIA and the Cultural Cold War» - я диплом по ней хотел защищать, пока не понял — нахуй диплом. Какой у художника может быть диплом кроме его картин?
Я не выдержал и признался, что в необычайно крупный писатель — в Японии, само собой. У меня даже свой фан клуб есть — человек десять, а книжку прочли наверное человек двести. «Это хорошо» - заметил Дурашка — в эпоху интернета, когда творят и все и вся это уже немало. Времена гигантов-одиночек миновали. Нужно адаптироваться и радоваться фан-клубу из десяти человек или умирать.
Поведал ему о задумке нового романа о Кореше и Маквее.
-Сюжет классный! Правда затасканный немного
- Но не в России. Там многие не знают. Просто боюсь выглядеть копипастером.
-Ничего оригинального нет. Крадите все, что вдохновляет вас или дает пищу воображению. Хватайте старые фильмы, новые фильмы, музыку, книги, картины, фотографии, стихи, сны, случайные разговоры, архитектуру, мосты, дорожные знаки, деревья, облака, воду, свет и тени. Для грабежа выбирайте только то, что трогает напрямик вашу душу. Если вы будете делать именно так, ваши работы (и кражи) будут аутентичными.
- Здорово это ты сказал!
- Это не я, это Джим Джармуш.
Пропусти Кореша и Маквея через себя. Взрывать федеральные здания, впрочем, не обязательно. Может это даже хорошо, что тебя посадили, прости уже, когда ты только начал писать своего Кореша. Теперь напишешь что-то другое.
Несколько дней с Джо Дюражем, когда мы не замечали весь остальной мир вокруг. Общение с ним заставило забыть о мучительных мыслях и обстоятельствах приведших меня в тюрьму. Забыть о самой тюрьме. А тюрьма не очень любит, когда о ней забывают. В один из дней, в разгар дискуссии об истинных причинах нарушения присяги Брэдли Маннингом, к нам в упор подошел Люк и спросил:
- У вас чо тут, робяты, броманс? Или гей 4 да стэй?
«Броманс» - это когда двое мужиков начинают слишком ласково друг с другом общаться и обращаться к товарищу не иначе как «бро».
Gay4Stay означает гетеросексуалов, которые в тюрьме могут полюбить и мужскую задницу. Я оглянулся по сторонам и понял как же нелепо мы выглядим — двое парней несколько дней подряд не сводящих друг с друга горящих глаз и во всю глотку спорящих об абстрактном экспрессионизме. Самые настоящие пидоры.
- Мы еще не определились, Люк
- А чо тут определятся? Ты кого любишь, мальчиков или девочек?
Тут я серьезно задумался. Вне всякого сомнения в эту самую минуту я любил Джозефа Дюража. Но хуй у меня вставал только при слове «девочка». Эх вот бы найти девочку с головой и сердцем Джо! Так, наверное, не бывает.
Ну и хер им навстречу с их сложными душами и обменом веществ. После выходки моей жены и счастливого брака я наверное теперь долго буду сторониться любых близких отношений с женщинами. Они утомительны и пошлы. Чтобы отшутиться от Люка, я сказал указывая на заросшего бородой и волосьями Джо:
- Ты что не видишь? Я, наконец, обрел Христа — I found Jesus!
Кендиленд заржал и нас снова отставили в покое.
Дурашка ушел через несколько дней. Я знал, что это произойдет рано или поздно. Но чтоб так скоро… Его вызвали, он собрал матрас, и брякнул у самых дверей «be safe,everyone!». На меня он даже не глянул.
Весь мир, который он для меня на несколько дней разукрасил как полотно Баскья или линии Поллока — снова стал гаснуть и становиться черно-белым. Наверное, стоило сесть в тюрьму только для того чтобы познакомиться с Джозефом Дюражем. Эти несколько дней совершенно безумного безудержного счастья и красоты, я не забуду никогда в жизни.
Все что у меня от них осталось это адрес инстаграмма Дурашки https://www.instagram.com/realjoexxd/ и новое название романа.
Теперь это была не «Книга Кореша», а Книга Корешей — я решил вставить туда всех, кого встретил в Кенди. Как и Энди Ворхол, я свистнул часть его идей. Я тоже вампир — беру и пизжу что-то у каждого встречного. Вы уж поосторожней со мной.
***
Все посылают деньги из Америки в Узбекистан. Моя исключительность не способности писать один и тот же рассказ каждый год, а в том, что мне из Узбекистана присылают деньги в США. Больше таких людей нет на всем свете. И не то что бы я просил. Напрямую. Просто мама увидела передачу про Трампа и решила спросить чем он чреват для меня лично. И вообще, как у меня дела с легализацией. Мне одобрили прошения на грин карту. Теперь надо было заполнить еще пару-тройку форм и заплатить что-то около двух тысяч долларов, которых у меня временно не было. Но переживать не стоит — Трампа точно не выберут. Через несколько дней мама выслала деньги. Может быть она что-то продала, а может взяла кредит. Думать об этом сейчас невероятно стыдно. Но тогда все что мне оставалось сделать это заполнить идиотские формы, вложить в конверт мамины деньги и отправить в сторону прожорливой американской бюрократической машинки. Трампа еще не выбрали, а Америка уже вернула часть собственных денег в оборот.
На почту ходил вместе с сыном. Он поразился такому количеству деньжищ. Пришлось объяснить ему, что я должен был уехать в одну экзотическую страну много лет назад, а я остался тут и стал его отцом. Не смотря на мои старания, я так и не смог донести почему нужно платить столько денег, чтобы просто устроиться на работу в Макдональдс.
- Это деньги, чтобы меня не выгнали из Америки
- А из Америки выгоняют людей?
Сын смотрел на меня как на идиота.
Но это все была ерунда. Не стоит грузить сына не нужными само мне малопонятными фактами. Сейчас мне все одобрят, я устроюсь на мало-мальски нормальную работу, получу права, в свободное время буду писать про Кореша.
Оставалось только смутное беспокойство по поводу незакрытых ордеров на арест. Мейфилд — езда без прав и неявка в суд. Там меня остановили и узнав, что нет прав отпустили выдав повестку в суд. Я знал, что суд чреват возможными иммиграционными последствиями и просто его прогулял.
Мейфилд на другой стороне города — просто перестал туда ездить. А вот второй ордер был погнилее. Меня остановили в Евклиде, потому что перегорела фара, выяснили, что нет прав и не пристегнут ремень. А я тогда ехал к барыге за фентанолом. Понятно, они догадались, но я не подписался. Тогда они отвезли меня в Евклидову каталажку и на другой день началась мегаломка, при чем в сухую, потому что я не писался, что слезаю. Все равно в этот нехороший для страны момент, меня выдернули к детективу из отдела по наркотикам. Он сказал, что знает куда я ехал, но поможет соскочить со всех обвинений, если сдам ему барыг.
Упаси вас бох от допросов на второй день фентаноловой ломки, когда вы даже на стуле прямо сидеть не можете. В каком-то полубреду, я наплел ему про известного режиссера Бурмистрова, который собирался снимать в Евклиде фильм о фентаноловой эпидемии на востоке США. «Хорошо» - сказал мент: «Покажи на карте где живет барыга, который согласился дать интервью» . Я ткнул в карту. Слезы и пот ломки застилали мне глаза, но я метил в Восточный Кливленд, а не в Евклид. Кажется, попал, потому что мент недовольно всплеснул руками и посетовал: «Дык тож не наша юрисдикция! Ты мне евклидского барыгу дай!» Евклидского барыги у меня не было и вскоре он отправил меня в спасительную камеру. Позже меня перевели в окружную, где отсидев одиннадцать дней, я и соскочил под чистую. Прошел год, я подрабатывал в Сиэтле, набегу дописывая очередной ненужный никому роман, когда жене пришел ордер на арест из Евклида, где меня обвиняли в хранении и «конспирации». По той же иммиграционной причине, я не пошел разбираться, хотя давно был трезв как стеклышко, а доказательств у них было ноль. Перечитывал письмо, пил неразбавленный джин и плакал под вечнозеленой елкой Такомы. Плакал от обиды и бесправия.
Теперь, если гринку одобрят, мне придется пойти на собеседование и сдать пальцы в базу ФБР. А вдруг всплывут ордера и меня там же арестуют? Идиотский квест за право на работу в Макдональдсе!
***
Вариантов было два — пойти на шару, надеясь что ФБР нет дела до местечковых ментовских ордеров, либо нанять адвоката и утрясти делишки до собеседования. Возможным препятствием могла стать и обязательная медкомиссия. Из-за многократной неправильной реакции на туберкулез, я был почти уверен, что являюсь как минимум его носителем. Еще иногда мне резко охватывало слабость — ни с того ни с чего и бросало в липкий пот. Я подозревал, что склонен к сахарному диабету. Молодость я провел в колонии усиленного режима — поэтому к врачу попадаю только если меня туда приносят.
«Сделаю что должно и будь, что будет». Вдруг пронесет и дадут пластиковую карту? Можно маму будет пригласить — она своих внуков ни видела ни разу в жизни.
Я стал искать криминального адвоката в интернете. У Эдварда Ла Рю были хорошие отзывы и приятный голос. Рю сказал, что решит вопросы за полторы тысячи, пятьсот вперед. Как раз пятьсот у меня и оставалось и я быстро с ними расстался, пожав по-докторски мягкую руку Эдварда Ла Рю.
По моей версии, я был великий писатель, необычно известный в Японии. В Евклиде я готовил приезд группы кинематографистов, снимающих ролик о проблеме с опиатами в северо-восточном Огайо. О чем и сообщил ментам при задержании, но они меня не отпустили. И вообще я уже сидел по этой делюге и сейчас меня за нее пытаются судить во второй раз. Так даже в Узбекистане не поступают.
- Ваша «делюга» не стоит, право же, такой информационной артподготовки. Там максимум год в тюрьме светит, значит отделаемся штрафом и тремя месяцами админ надзора.
- Но ведь есть возможность доказать, что я абсолютно не виновен
- А вы абсолютно не виновны? Ла Рю выдал взглядом провалившуюся попытку стать региональным прокурором при Буше старшем. - Боюсь мы только запутаем и напугаем судью, а обвинитель начнет копать максимально глубоко. Тогда если проиграем минимумом не отделаться. Вы улавливаете ход моих мыслей? Очень здорово, что вы известный писатель. В Японии. Моя дочь тоже пытается выстроить карьеру в современной литературе. Ваш брат даже на каторгу готов пойти, только чтоб его книжку прочитали. Думаю лучше сделать, как я рекомендую. Так. Сегодня у нас пятница? В понедельник утром я договорюсь с полицией Евклида, о вашей добровольной сдаче. Посидите там ночку до утра. Утром судья, а я хорошо знаю тамошнюю судью, учитывая вашу джентльменскую добравольную сдачу и факт что дело было больше года назад, отпустит вас под нулевой залог. Выдержите ночь в тюрьме?
- В Евклиде то? Безусловно. Там хорошая тюрьма.
- Тогда жду звонка в понедельник после обеда. Сдадимся ближе к вечеру — чтоб сидеть поменьше.
Выходя из его офиса Эдварда Ла Рю, похожего на помещение старшего научного сотрудника харьковского НИИ, я увидел на стене черно-белую фотку. На ней молодой, стройный Ла Рю с горящими глазами Перри Мейсона и галстуком бабочкой защищал какого-то преступника. Сейчас Ла Рю больше походил на ежедневно выпивающего по стакану виски перед сном, усталого профессора-хиппи, досиживающего на кафедре последние пару лет до пенсии.
