«И всё-таки Майкл золотой человек, идеал мужчины и благородного английского рыцаря» - думала Амалия, неспешно прогуливаясь мимо группы ангаров с небольшим парком личных летательных аппаратов. Вчера она села с заглохшим мотором в собственном поместье, не дотянув до полосы добрую сотню футов. Бензин кончился ещё раньше, и только благодаря длинным крыльям машины ей удалось относительно благополучно вернуться, срезав в саду колесом столь заботливо выращенные хризантемы.

Майкл, разумеется, ждал её и всё видел. И ни единым жестом или, словом не выказал даже тени неудовольствия.

- Дорогая, я всегда ценил твоё тонкое чувство садовника, - произнёс он, помогая жене выбраться из кабины, - Вы, наверное, голодны и мечтаете о горячей чашечке кофе? При этом он подчёркнуто деликатно не смотрел на погнутое шасси. Улыбнувшись, она ответила ему какой-то банальностью, вложив впрочем, в неё чуточку извинения и намёка на желание отплатить чем-то более существенным, чем обычная вежливость. И это ей сполна удалось нынешней ночью.

Вот и сегодня Майкл лишь коротко кивнул ей на прощанье, приняв у лакея дорожную трость и раскланявшись с супругой. Высокопоставленный чиновник по делам подопечных территорий, чопорный джентльмен, он до ночи уезжал на какое-то важное совещание, одно из тех, где важные господа ворочают мировыми ресурсами и капиталами. Предоставив ей полную свободу действий, впрочем, и бездействия тоже.

Амалия глубоко вздохнула, рассмотрев пустое место, где ещё недавно стоял вертолёт. Негодница Олли, близкая подруга и богатая выдумщица на озорство взяла у неё машину и, разумеется, сломала винт во время ночной пьянки с охотой на медведей. Майкл и тогда ничего не сказал. А теперь аппарат вернут из ремонта только в ближайшую пятницу. В следующем отсеке располагались два новеньких пятиместных автожира, предназначенных исключительно для местных разъездов. Амалия фыркнула: это подобие недовертолёта конечно способно взлететь и сесть где угодно, но терпеть перелёт с черепашьей скоростью ей долго и некомфортно.

Старый слуга Джо, воспитанный и услужливый негр, вёз за хозяйкой огромный баул на колесиках, куда Амалия с вечера распорядилась положить новые подарки для девочек. Стараясь услужить госпоже, Джо свободной рукой нажимал на кнопки, раскрывая перед ней автоматические ворота и предлагая выбор. Бесполезно, Амалия совершенно равнодушно отвергла несколько роскошных, сделанных на заказ поршневых машин. «Девочки могут принять меня за взбесившуюся аристократку, зацикленную на ретросамолётах, и нашим будущим отношениям тем самым будет причинён урон» - думала она, лаская холёной рукой плоскости закрылок.

- Мадам желает бомбить? – голос Джо вывел Амалию из приятной задумчивости. Она и не заметила, как оказалась перед небольшим реактивным штурмовиком, подарком Майкла на день рожденья. Повинуясь воле заказчика, конструктор придал обводам грозной машины более «женские» черты, утончив фюзеляж и чуть выгнув крылья по форме ресниц Амалии. И разумеется, выкрасив корпус под цвет её глаз. Размечтавшись, женщина нежно взялась за воздухозаборник компрессора. Когда она в последний раз, легко и непринужденно, горной козочкой прыгала по кучевым облакам, стреляя ракетами в старые русские танки, что столь изобильно разбросаны по необъятным равнинам? И как они вместе с Олли, такой же мечтательницей и хулиганкой скидывали бомбы в ракетные

шахты, по-детски смеясь, когда те так забавно фукали за их самолётом? Ах, юность, где унесённые волнами времени мечты твои?

Слегка встряхнув локонами каштановых прядей, Амалия вежливо попросила:

- Джо, пожалуйста, загрузите вещи в бомбовый отсек, и распорядитесь подготовить вылет. И да.… Не забудьте боекомплект для пушки, девочки могут захотеть развеяться и немного полетать и пострелять вместе со мной.

Через час Амалия с грохотом оторвалась от взлётной полосы и быстро ушла в серое бесцветное небо.

Конечно, это был не их родной дедушка, и Маша знала, что их он выменял у цыган за серебряный и золотой лом, спиленный с многочисленных разъёмов и контактов непобедимых ракет имперской армии. Неведомо откуда взявшийся одинокий бомж давно осел в брошенной войсковой части, вбив себе в голову высочайшие идеи патриотизма и армейских традиций. Рано потеряв родную мать, сестры долго скитались с подобравшим их табором по недостроенным имперским автобанам, пока не попали к дедушке. Первое время они втроём жили неплохо, поедая тушёнку из схороненных дедом запасов. Одев и обув сестёр в форму, он научил их маршировать по плацу, стрелять из карабина по зайцам и желать ему на ночь дембеля. Голод пришёл нежданно.

Сначала кончилась тушёнка, а вместе с ней пропала и дичь. По слухам вслед за программистами, учёными, инженерами и остатком пряморуких рабочих, из распроклятой страны потянулись и все остальные человеческие организмы. Но тем дело не закончилось. Масса крупных и мелких зверей: волков, лисиц, зайцев и белок ломанулась к финской границе, невзирая на пули ночных пограничников. Да что звери. Зяблики, вороны, певчие скворцы, прочие летучие твари под покровом туманов подло бежали прочь, бросая насиженные и налётанные места. И только дальние перелётные птицы транзитом пересекали гиблое место, курлыча свои печальные песни в запредельных высотах. Недосягаемые для пуль, они несли свои жирные и вкусные тела дальше - в далёкие Африки, Австралии и Антарктиды.

И тогда первое жерло зенитного орудия заглянуло в холодное северное небо. Собрав пушку из раскиданных повсюду запчастей и подобрав снаряды, дедушка первым делом изучил теорию. Прихлёбывая самогон, он методично штудировал артиллерийские таблицы, тонко вникая в установку замедления взрывателей и расчёты гиперболических кривых. Желание свежей закуси помогло осилить и тензорное исчисление некоторых применений теоремы Тейлора, сразу вослед теории групп Галуа и редких работ Эйлера.

Первыми пали утки. Крупная стая неосторожно поднялась в вечернее небо, запоздало прощаясь с родной землёй, и героически приняла на себя мощный заряд шрапнели. Машенька до сих пор помнит мёртвые птичьи глаза, с бесцветной тоской смотрящие в ту дальнюю страну, куда они уже никогда не улетят. Дедушка бил методично, цинично сваливая певучих жаворонков и грациозных журавлей, белых аистов и серебристых лебедей. Дошло до того, что подчас он, бешено вращая маховики орудия, начинал охоту за отдельными голубями, что одинокими белыми пушинками скользили в лазоревом небе.

- Уймись, фашист! – кричала ему Машенька, но дедушка только отмахивался и велел нести ещё соли и бочек консервировать битую птицу. Вот он и сегодня, проспавшись, с лихорадочным блеском в глазах принялся готовить снаряды.

Окончание следует