Детский писатель Бианки не был на самом деле так уж отчаянно влюблен в природу. Читатели милых рассказов не могли даже представить себе, что душу и плоть безобиднейшего советского литератора миллионами крючков терзали сонмы злокозненных бесов. Невероятная похоть давила на каждую, самую крохотную клеточку его немолодого уже тела, заставляя детского писателя пускаться во все тяжкие. Друзья Бианки вспоминали, что старый перверт был воистину невыносим, поскольку не просто оказывал внимание каждой подворачивавшейся под руку женщине, а делал это с тошнотворной сугубостью.

Старый развратник, уловив случайно какую-нибудь молодую работницу общепита, обязательно с грязным фартуком поверх анемичного тела, часами мог рассказывать ей о строении половых органов женщины и разнообразных способах развести с ними сладкое паскудство. Он в мельчайших подробностях описывал, как доставит очередной Зине, работнице фаянсовой фабрике, или Марусе с кожевенного неземной восторг, обрабатывая ее клитор. У Бианки, говорит его сестра, считавшая брата одним из самых омерзительных стариков на свете, не было равных в описании всех деталей орального и не только секса.

Он любил, завораживающе жестикулируя своими маленькими ручками, рассказывать очередной зазевавшейся девахе, как надо мелко и движениями разной частотности и давления насасывать ее клитор, разгребая языком и пальцами все мелкие и покрупнее складки вокруг. Он мог говорить часами на эти темы, но его жертвы редко когда испытывали сексуальное возбуждение. В основном, своими бесконечными "сисечками", "сосочками", "писечками" "секелечками", а также сравнениями гениталий с разного рода фруктами, овощами, любыми продуктами питания он доводил несчастных женщин до приступов рвоты.

Михаил Пришвин в частной беседе как-то заметил, что, почти никогда не добиваясь желаемой победы над женщиной, писатель Бианки был уверен в том, что он неотразим и его методы соблазнения идеальны. Попытки объяснить ему, что старческая развальцованность воображения образами опухших и распахнутых влагалищ, истекающих терпкими соками желания, создала ему непривлекательную репутацию грязного онанирующего старикашки, не имели успеха. Встретив любую незнакомую девушку попроще, Бианки сразу же налипал на нее и начинал плодоносить мерзопакостнейшим сахарным сиропом. Он действительно был уверен, что женщины, которым он повествует о своем незаурядном мастерстве заслуженного куннилингиста, моментально протекают водопадами липкой секреции. Бианки даже показывал своей маленькой ручкой как именно это происходит. Он складывал пальчики, а потом как бы, преодолевая сопротивление, разрывал их и проделывал нехитрую процедуру несколько раз. "У них там все хлюпает, бунькает, крякает", - фальцетом наговаривал он и, нюхая руку, раскрывавшую прямо перед его физиономией тайны небесного наслаждения, приходил в необъяснимый раж.

Особой любовью у Бианки пользовались редкие в те годы и чрезвычайной изношенные вокзальные проститутки. Он месяцами выискивал их, слоняясь в районе трех вокзалов. Но далеко не каждая даже из этих женщин соглашалась пойти со старым писателем, поскольку, еще только договариваясь, он начинал сыпать своими бесконечными сисечками и пиписьками. Жрицы любви в ужасе шарахались от полоумного старика, опасаясь попасть в лапы маньяка. Когда же ему удавалось привести домой проститутку, он мочалил ее до полного беспамятства. Пуританская советская мораль не слишком жаловала разнузданность, и даже проститутки в то время были стеснительны и в ужасе бежали обильных ласк, которыми дарил их сладострастный старец. А он, дорвавшись, зализывал влагалища вокзальных бабочек до того, что потом они еще долгое время ощущали, как в их детородном органе клубится выводок отвратительных червей.

Своему мужскому достоинству Бианки давал фантастические имена, от которых билась в истерике вся писательская Москва. В ресторане Дома литераторов только и было слышно, что Бианки изобрел очередной "мясистый рулет" или "подвертыш", "паховую грыжу" или что-то еще.

О мужской силе Бианки история умалчивает. Он мог быть и монстром, и импотентом. Недоброжелатели утверждали, что вербализация сексуальных фантазий и, особенно, акцентация на куннилингусе являлись результатом половой слабости. Те же, кто хорошо относился к старику и лишь посмеивался над его чудачествами, утверждали, что Бианки в отношениях с теми же проститутками не раз демонстрировал свой неувядающий и вполне дееспособный темперамент.