Начало здесь: http://www.gonduras.net/index.php?a=4809

 http://www.gonduras.net/index.php?a=4813

 http://www.gonduras.net/index.php?a=4818

 http://www.gonduras.net/index.php?a=4824

 http://www.gonduras.net/index.php?a=4827

 http://www.gonduras.net/index.php?a=4836

 http://www.gonduras.net/index.php?a=4843

http://www.gonduras.net/index.php?a=4858

12 Ника

Она не отвечала на звонки Сильвестра, справедливо полагая, что в любом деле только время может расставить все на свои места. Свой домашний телефон Ника заблокировала на все известные ей номера Сильвестра, а номер своего мобильного просто поменяла. Она, привыкшая всегда удерживать инициативу в собственных руках, позвонит ему сама, когда сочтет это нужным.
Подчас человек совсем не замечает того, насколько быстро меняются его внутренние состояния, обесцениваются мысли, еще только что имевшие в его глазах чрезвычайную важность. Подобно полноводной реке поток сиюминутных образов и впечатлений натыкается на невидимый шлюз, который способен пропустить лишь очень небольшую его часть. Все же остальное предается забвению. Нечто подобное произошло и с Никиной идеей изменения своего прошлого: от самой, теперь кажущейся ей чрезвычайно сумасбродной, идеи осталось лишь легкое облачно воспоминания чего-то таинственного и волнующего.
Подобно морской волне, память склонна выкидывать на берег сознания лишь то, что находится к нему всего ближе. Так на берегу чаще всего оказываются обрывки мимолетных разговоров, сплетни, невесть когда увиденные рекламные ролики, и лица случайных прохожих. Теперь Ника не позволяла повседневности ослабить свою жизненную хватку. Но в короткие мгновения, когда это все же происходило, перед ее взором представал все тот же берег, где, напоминая осколки кораблекрушения, валялся мусор, утративший немалую в былые времена цену. И это было противно.
«Уважающий себя человек не имеет права раскисать, - так всегда говорила ее мама, и этому принципу Ника следовала уже долгие годы.» Расслабляться – можно и даже нужно, но ни в коем случае не раскисать Паршивое настроение – всего лишь показатель того, что твои биоритмы на спаде. И все! Показателем ничего другого они не являются.
Ника, всегда с недоверчивым сарказмом относившаяся к философии, в такие периоды наглухо закрывала для себя любую возможность копаться в собственном состоянии, предпочитая этому активные действия: тренажерный зал, бассейн, курс очищения организма – одним словом, умело использовала тот арсенала, что столь щедро представляет наша действительность современной женщине. В случае если жизнь вдруг перестает радовать, просто необходимо научиться получать удовольствие.
За полчаса, не отходя от телефона, она предприняла массу дел: записалась к косметологу, массажисту и фитотерапевту, забронировала абонемент в бассейн, в время на теннисном корте. Наконец Ника с чувством выполненного перед собой долга уселась в кресле и принялась нажимать на кнопки телевизионного пульта. Сменяющиеся на экране картинки вызывали раздражение: за последние годы, несмотря на все растущее число телевизионных каналов, программы становились все более однотипны. Парадоксально, но факт! Ника выключила телевизор и осмотрела свою комнату. По замыслу нанятого ей два года тому назад дизайнера в интерьере присутствовало всего два цвета – розовый и черный. Идея, будучи чрезвычайно стильной, все же порой вызывала у нее не совсем понятное раздражение.
Никин взгляд упал на букет розовых роз в изящной хрустальной вазе на журнальном столике. Несмотря на то, что принес его молодой человек из службы доставки дорогого цветочного магазина, отказавшийся сообщить фамилию заказчика, сомнений быть не могло: цветы от Георгия. Оттенок цвета полузакрытых лепестков в точности совпадала с тоном стен ее комнаты-будуара. Очевидно, здесь явно содержался намек. Быть может не такой уж и тонкий намек, тем не менее вполне однозначный. К тому же он вполне соответствовал характеру самого Георгия: цели, к которым он стремился, всегда были однозначны и ясны настолько, что ни у него самого, ни у кого-либо из окружающих не могло возникнуть сомнений в том, что цель в конце концов все же будет достигнута.
Ника подошла к вазе и вынула из нее цветы с тщательно очищенными от иголок стеблями. Розы находились в той стадии своего расцвета, когда было видно, что еще немного, и они предстанут во всем своем великолепии. Цветы были юны и прекрасны, и, как это ни странно, именно это раздражало Нику больше всего. Она переломила стебли и отнесла цветы в мусоропровод. Теперь из вазы сиротливо выглядывал лишь кустик гипсофилы, растения, которое составители букетов обычно так охотно используют в своих целях. Крошечные цветочки показались ей совсем беззащитными, вызывая смешанное чувство жалости и раздражения. Ника отнесла вазу на кухню и, поставив вариться эспрессо, вернулась в комнату. Впервые за последнее время ей хотелось, чтобы сейчас зазвонил телефон. Сразу после разрыва с Георгием она ушла в отпуск, и одержимая взявшейся невесть откуда смутной идеей вернуться в прошлое и начать все сначала, сделала все, чтобы отношения с друзьями и знакомыми , с которыми она время от времени общалась, понемногу сникли. Звонки раздавались все реже, и она отвечала на них столь неохотно, не высказывая ни малейшего желания поддержать разговор, что вскоре и вовсе прекратились. К тому же большинство ее знакомых было так или иначе связано с Георгием, что естественно – во всяком случае именно так казалось ей тогда – подразумевало необходимость каких-то объяснений их разрыва. Поморщившись словно от зубной боли, Ника набрала Сашин номер.
- Привет!
- Ника! Привет!
На этот раз ей показалось, что Сашин голос прозвучал несколько необычно.
- Хочу предложить тебе вместе походить на теннис.
- Да…Спасибо, но я не умею играть.
- Научишься, тут нет ничего сложного.
- Но…
- Все остальное пусть тебя не беспокоит. Мне просто нужен партнер.

С того момента, когда они виделись в последний раз, Саша сильно изменилась внешне, похорошела, казалось, наполнившись какой-то особой внутренней силой.
- Ты, подруга, часом не влюбилась? –невзначай спросила Ника после тренировки, когда они пили апельсиновый сок из высоких цветных бокалов в уютном клубном кафе.
- Кажется да, - сильно смущаясь, произнесла Саша.
- Ты мне о нем расскажешь? Кто он? Ну? – принялась теребить ее Ника.
Саша, густо покраснев, молчала, с силой сжимая пальцы.
- Ну ладно, не хочешь – не говори. В любом случае это здорово. Я за тебя рада.
- Я замужем, Ника!
- А кто сказал, что замужнии женщины не имеют права влюбляться?
Обе рассмеялись.
- Ника, понимаешь, со мной такое впервые. Нет, конечно я очень люблю Диму; я полюбила его давно, но это – совсем другое, просто наваждение какое-то.
Ника уже приготовилась к тому, что излияния подруги продлятся довольно долго, но Саша внезапно умолкла.
- Вы часто встречаетесь?
- Нет, он даже не знает, что я его люблю.
Ника молча уставилась на Сашу; постепенно ее губы начали расплываться в улыбке.
- Сашка, ну ты даешь…Роман как в старину. Круто! А я уж думала, что нынче такого не бывает!
Саша смутилась, и , казалось, даже расстроилась. Они поболтали еще немного и разошлись, договорившись встретиться через три дня.

Случилось так, что в этом разговоре Саша впервые призналась самой себе, что влюблена. И теперь произнесенное признание пугало ее, словно обретя над ней некую магическую силу, которой она не в силах более противиться. Ее чувство неожиданно предстало во всей незыблемости, очевидности, от которой невозможно было никуда деться да и деваться, по правде говоря, особенно и не хотелось. Между тем она прекрасно сознавала всю его несостоятельность - если чувства вообще могут обладать состоятельностью - безосновательность. Влюбиться в едва знакомого человека, о котором не знаешь практически ничего, влюбиться глупо, как девчонка, ни на что не рассчитывая, и желая только одного – быть с ним рядом – это действительно глупо. Но как бы там ни было именно эта глупость и составляет теперь основное содержание ее жизни, именно на ней сфокусированы все ее мысли и устремления.
У нее еще оставалось чуть больше часа до того времени, когда она обычно забирала Светку из садика. Оглушенная только что сделанным признанием, она остро чувствовало, что ей просто необходимо успокоиться, привести в порядок мысли и чувства. Саша попыталась расслабиться. Но, подобно все нарастающему шторму, ее душу сокрушали усиливающиеся приступы беспокойства. Не обретая конкретной формы, они распирали ее изнутри, выливаясь в стремительные движения и резкие жесты. Подобно раненой львице она металась по своей крохотной квартирке, кажущейся теперь совсем чужой, до крайности раздражающей убожеством попыток создания бедного уюта. Наконец ее взгляд остановился на собственном отражении в зеркале. Саша подошла вплотную к стоящему в прихожей трюмо и принялась заинтересованно разглядывать себя. На нее смотрела совсем чужая женщина, в облике которой весьма смутно угадывались смутно знакомые черты. Подойдя к стенке, Саша порылась в книгах, вытащила запрятанный туда портрет Морозовой и снова подошла к зеркалу. Теперь оно отражало два женских лица – одно реальное, другое – копию жившей много веков назад боярыни. Саша долго, не мигая, вглядывалась в отражение, пока оно не стало расплываться. Голова налилась свинцовой тяжестью. Положив портрет на трюмо, Саша вернулась в комнату и легла на диван.
Беспокойство вскоре унялось, или просто спряталось, сменившись усталостью и безразличием. Она прислушалась к себе, но внутри звучала пустота, подобная той, какая охватывает – освобожденную перед переездом заполненную вещами квартиру. Остатками забытых вещей в голове то и дело проскальзывали лишенные окраски мысли: кончился хлеб – надо купить батон, молоко для Светки, не забыть крем для бриться для Димы – и так по кругу. Наскоро переодевшись, она уже совсем приготовилась к тому, чтобы выйти из дому, и тут , плохо сознавая, что делает, подошла к телефону и набрала номер Сильвестра.
- Саша? – в его голосе звучало удивление.
- Да. Я звоню, чтобы поблагодарить вас за портрет.
- Он вам понравился?
- Да. Портрет действительно не совсем обычный.
- А как насчет сходства?
- Да…Нет. То есть я не знаю.
- Вы взволнованы. У вас ничего не случилось?
- Все в порядке, Слильвестр, спасибо. – Тугой комок предательски подошел к самому ее горлу. Она ощущала, что готова вот-вот разрыдаться.
- Кстати, как поживает ваша подруга? Кажется. Ее зовут Ника? - Он и сам понял, что сглупил, сделав вид, что не запомнил имени.
- Да, Ника. Сегодня играли с ней вместе в теннис.
- В теннис? – он не сумел скрыть своего удивления.
- Ну да, в теннис. Вас это удивляет?
- Нет, что вы, просто… – Он не договорил, жалея о том, что вновь заговорил с Сашей о Нике и попытался перевести разговор на другую тему. – Вы не виделись больше с Ферапонтовским?
- Нет… Но у меня еще есть вопросы к вам. Это касается книги «Зодей».
- Всегда буду рад помочь.
- Спасибо. И еще раз спасибо за портрет. До свидания.
Теперь во всяком случае у нее есть предлог для того, чтобы еще раз увидеться с Сильвестром. Пусть слабая, но все же ниточка, связующая их, существует, а значит, остается и надежда. На что? На этот вопрос она не могла себе толком ответить. Да и не старалась.

Продолжение следует.