Шмяк! Секунду назад я чмокаю на прощание его прямо в усы, говорю «арривидерчи, малыш!», потом «свободен малыш», и растопыриваю пальцы. Бедняга не успевает даже последнего «мяу» сказать, и летит прямо спиной на асфальт. Нет, он конечно типа того, что не просто спиной летит, а всячески кувыркается, он же типа не простой мудозвон типа меня там, или вас... Не-е-т, он Кот!

 А Коты устроены так, что у них вестибулярный аппарат как у неваляшки, как его не брось, он всегда упадет на лапки! – сказала бы мне важно Ира.

Ха! Поглядел бы я на нее в этот момент, когда ее любимый кот, простите, - Кот, она именно так и произносила, с большой буквы, - сделал короткое «хэх», шмякнувшись об асфальт с высоты пятнадцати этажей. Какой аппарат, какие лапки...

Жалкая куча дерьма и мочи, вот кем оказался ее любимый, ее обожаемый кот – и я больше не намерен писать это гребанное слово с большой буквы! кот, кот, кот! - по имени Фунтик.

Ну, то есть по прозвищу, но попробуй вы сказать это моей обожаемой Ирине. Она бы моментально оглядела вас с ног до головы и в обратно направлении – что-то вроде сканера в аэропорту, ага, да вы бы и почувствовали себя под сканером. А еще бы вы почувствовали себя полным кретином. Потому что Фунтик, - популярно объяснит вам Ирина, - это Имя. Имя Кота.

Вернее, уже просто кота, который грохнулся об асфальт, и никакая вестибуляция ему, блин, не помогла. По крайней мере, так я мог судить, глядя, как из-под черной точки на асфальте моментально расползается лужа. Кровь и моча. Так проходит слава земная, или как там говорили эти гребанные греки? Умоляю вас, не нужно пояснений о том, что это говорили римляне: я, в отличие от некоторых, не тупой, просто мыслю ассоциативно. Все ясно? И вообще, советую относиться ко мне уважительно, потому что был один такой, да сплыл. И звали его, ага, да вы просто провидцы, так точно – звали его кот по прозвищу Фунтик.

Самое смешное, что все эти заморочки из фильмов – ну, знаете, когда главный герой сбрасывает с небоскреба злодея в конце фильма, или злодей сбрасывает подружку главного героя с небоскреба в начале фильма, после чего герой будет весь фильм искать злодея, чтобы сбросить его с небоскреба в конце фильма... - в общем, тот момент, когда падение становится замедленным, это правда. Мне кажется, этот чертов Фунт летел вниз целую чертову вечность. Мне хотелось бы верить, что он смотрел на меня с ненавистью. Что же. По крайней мере сдох, как мужик. Жил он, надо сказать, вовсе не так, из-за чего, собственно, меня и достал. Да, считайте меня придурком. Я убил его всего по одной причине.

Жена постоянно сравнивала меня со своим гребанным Котом.

Фунтик то, Фунтик се. По ее словам выходило, что этот вечно пахнущий, вонючий, везде оставляющий свою шерсть кот вовсе не кот, а Перевоплотившееся Божество. Рама. Кришна. Скромный, милый, добрый, искренний, преданный, настоящий друг, и чуть ли, чтоб его, джентльмен. Иди ко мне Фунтичка, говорила она, и эти оба устраивались на кресле поудобнее, чтобы посмотреть сериал, пока голодный монстр – да, здрасте, это типа я, - не обожрется на кухне и не придет в нормальное расположение духа. А оно у меня, вынужден признать, случалось все реже. И во многом благодаря этому долбаному коту! Это если на самом деле. Если же по словам Ирины, то все это в силу особенностей моего характера, моей работы и вообще меня.

 То есть, бля, ты хочешь сказать, что я ни хрена в этой жизни не стою, и неисправим, потому что дерьмо и страсть полаяться у меня в генах, да? - спрашивал я, еле сдерживая себя, вдобавок еще и потому, что На Кухне Блин Опять Ничего Не Готово!

На что она всегда находила универсальный ответ: усаживалась пореветь на кресло перед телевизором, по которому идет очередной гребанный сериал. Да еще и этот кот, звякнув на прощанье своими мудами – я буквально слышал как они звякали! не могли они не звякнуть! уж больно похожи они у него на колокольчик! - глядел на меня с торжеством минуты две, после чего подходил к ней и оп-па, одним прыжком оказывался у нее на коленях. Хотел бы я так уметь!

Ну, а кроме этого он бесил меня тем, что постоянно пытался нагадить мне в тапки. Причем виноват оказывался я. Кот, говорила Ирина, после чего повторяла – Кот – так вот, Кот хочет привлечь твое внимание к себе. Ты не уделяешь ему внимания. Животные как женщины. Им нужно внимание. Когда нет внимания, они устраивают скандалы, чтобы ты на них взглянул. Ты хочешь сказать, что я еще и трахать его должен, вечно порывался спросить я, но сдерживался. Я ведь любил жену, да и сейчас люблю, чтобы она там себе не думала и не говорила.

Ладно, говорил я. Пусть держится от меня подальше, засранец, и все.

Он так и делал: когда Ирины не было дома, этот паршивец ходил исключительно под мебелью, причем сам. Ошибку он совершил один раз. Мне этого хватило. Я его пришил. Думал сначала отрезать ему муды, но потом понял, что это чревато разводом, поэтому просто взял его за лапы – приманив консервами, так бы он хрен ко мне подошел – и высунул руки в окно. После чего шутливо чмокнул его в нос – вернее в воздух у носа, потому что он уже сообразил что к чему, и был настроен вынуть мне глаз на прощание, - и разжал пальцы. Он, циркач, блин, смешно так царапнул лапками воздух и шмякнулся. Прямо посреди огромной буквы «О» из фразы, которую я написал краской ночью под окнами дома несколько лет назад.

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ЛЮБИМАЯ

К счастью, остатки выделений кота оказались не столь прочными, как специальная краска, которой я делал надпись, и уже через пару дней ее ничто не портило. Кстати, сам Фунтик умер не сразу, так что и поговорка про них, ну, про семь жизней кошек – насчет котов там ничего не было, но, я так понимаю, там смысл в видовых отличиях, а не гендерных, - тоже оказалась правдой. Он, паршивец, встал, и, пошатываясь, отошел к дереву. Я быстрехонько пошел к двери, наскоро сунув ноги в туфли, и, не воспользовавшись лифтом, выбежал из подъезда.

Кот глядел на меня внимательно, но ничего личного в его взгляде я уже не обнаружил. Смирился, подумал я, и, специально для соседей, погоревал. К счастью, Фунтик сдох прямо на улице, и мне не пришлось тащить его в дом, и горевал я недолго. Правда, когда бедняга вздохнул в последний раз – причем именно вдохнул, а выдохнуть уже не смог – я растрогался. Неприятно было представить себя на его месте. Но в коридоре, разуваясь, я перестал жалеть этого долбанного кота.

Урод насрал мне в ботинки!
................................................................

Я не зря говорю, что представил себя на его месте и растрогался. Знаете, у людей есть конек? Ну, там, кто-то играет в шахматы лучше всех в районе, кто-то умеет играть на ложках, кому-то удается готовить самый вкусный плов. По этому поводу говорят – вот его конек. А есть анти-конек. Это когда у тебя что-то НЕ получается лучше всех.

Излишняя впечатлительность, вот мой анти-конек.

Я, фотографируя трупы для бюллетеня МВД, только и делаю, что представляю себя на их месте. Зарезанные, придушенные, уснувшие в постели с сигаретой – это, я вам скажу, самое худшее, - обвислые, обделавшиеся, мертвые, ужасные... Не могу сказать, что они преследуют меня по ночам. Но днем – уж точно. Я ведь фотограф криминальной полиции. Ирина говорит, что это и испортило мой характер. И что тот наивный искренний мальчик с параллельного курса, в которого она влюбилась когда-то, вовсе не я нынешний.

- Я так понимаю, что я уже не твой котик? - хочется мне спросить ее.

Но я сдерживаюсь. Я одержим идеей спасти брак. Ведь я люблю жену и совершенно не представляю себе, что буду делать когда – я не пишу «если», потому что для меня это дело решенное – Ирина уйдет от меня. Уйдет она вот-вот, но я не думаю об этом. Вернее, стараюсь не думать, как старается не думать о скорой смерти безнадежно больной раком. День прожил, и ладно.

Ладно, если честно, в чем-то она права. У меня и в мыслях не было становиться работником криминальной хроники. Я был, как это говорят? наивным романтичным юношей. Что же. Тем лучше что я стал нормальным взрослым мужчиной. Конечно, в моей работе есть минусы. Например, я не люблю фотографироваться, потому что только и делаю, что снимаю покойников. Из-за этого у меня профессиональная привычка уклоняться от объектива. Ни на одном семейном торжестве ни мои, ни ее, так их, родственники, не сумели меня заснять.

Продолжение следует.