В Мумбае тяжело дышится.
Влажный воздух тропиков, запахи специй, выхлопы автомобилей сплетаются в какой-то адский микс. Не спасает даже близость моря. Оно здесь какое-то душное, маслянистое, малоподвижное.



Наш отельчик находился в районе Колаба – туристическом центре Мумбая. Английская застройка, респектабельные дома из серого камня, дорогая гостиница Тадж Махал.

Просыпаюсь от вороньего грая. У меня под окном по утрам завывал один серо-черный, чисто муэдзин. Птицы трапезничают – с вечера осталось много вкусных объедков. Как они могут есть такую супер-острую пищу?

Днем на набережной обычная жизнь. Зазывалы приглашают туристов на экскурсии, продавцы торгуют сладостями и огромными надувными шарами.
-Баллон! Мадам, купите баллон!
Замечают у меня на шее цепочку в виде слоников:
-О элефант! Купите браслет с элефант! Экскурсия на остров Элефанта!
Главное - не останавливаться и не смотреть в глаза. Иначе набегает толпа, отделаться уже невозможно.

Вечером набережная преображается. Со всех концов города стекаются сюда «element of crime»: женщины-проститутки, мужчины проститутки, трансвеститы, наркоманы, калеки, сутенёры.
Красноглазые индийцы хватают за рукав:
-Хашш! Хашш!
-Нет, спасибо, гашиш не надо, мне бы соку свежего…
Иду, стараясь не вляпаться в какое-нибудь дерьмецо.

15 миллионов человек живут под душным, пыльным небом. С самолета при посадке можно увидеть серые проплешины на шкуре города . Это трущобы, «визитная карточка» Бомбея. Утром народ умывается из каких-то тазиков, одевается, идёт на работу.

Некоторые в костюмах, при галстуках. «Трущобникам» еще повезло: какой-никакой, а дом, там даже телевизор некоторые умудряются ставить. Менее состоятельные просто спят на асфальте, положив тапок под голову.

Больше всего меня потрясли бомбейские прачечные. Уже на подъезде к району Дхоби Гхат можно увидеть, как люди везут деревянные телеги с огромными тюками белья. У каждого дома развешаны длиннющие гирлянды постиранной одежды.

В древней прачечной трудится около 10 тысяч дхоби – мужчин- прачек. Они относятся к касте неприкасаемых, профессию передают по наследству от отца к сыну, живут здесь же. В жарком воздухе водяные брызги, запах хозяйственного мыла и мочи. Вместо туалетов просто две перегородки.

Одежду сначала окунают в мыльную воду, потом сворачивают в жгут и колотят со всей силы о камень. Рубашку сначала трут щеткой. Рядом со мной парень-дхоби так старательно натирал чью-то рубашку, что воротник превратился просто в клочья.
А вот уже постиранные вещи.

Хотела я попасть в джайнистский храм, но храм меня не пустил. Даже фотоаппарат приглючило, и снимки вышли размытыми. Ну, насильно мил не будешь.

Многие жуют бетель. Это растение обладает легким наркотическим эффектом и тяжелым антисептическим. Чтобы перебить довольно мерзкий вкус, бетель заворачивают в пальмовые листья. Слюна от такой «жвачки» становится буро-красной, и весь город в кровавых плевках. Я даже сначала испугалась, что попала в очаг эпидемии туберкулёза, а потом успокоилась, увидев, как население красиво и длинно сплёвывает через губу.

Ещё меня поразила привычка индийцев разговаривать, лениво почесывая яйца. Вот он с тобой, культурно, так сказать, общается, чешется . Ну, так принято, никто не обращает внимания.

Парни ходят по улицам обнявшись, или за ручку, ещё и пальцами так нежно переплетаются. Это опять-таки ничего не значит. Просто, типа, ребята дружат. Ну вышли «крутые мачо» на улицу, сейчас пойдут с девчонками знакомиться.

Индийцы мне показались малоулыбчивыми, совсем как русские, и многотолерантными, чем от русских в корне отличались. Кого только не встретишь на улицах – женщин в сари, мусульман в белых одеждах, сикхов в чалмах, каких-то ряженых.
Богов тыщи, всех не упомнишь, отмечают вместе, с шумом, барабанами, уличными плясками. Почти каждый день по улицам идет процессия, несут какого-нибудь божка на носилках, посыпают друг друга цветными порошками.

Вечный праздник!