В далеком 1988 году я благополучно закончил десятый класс и всерьез задумался над тем, оставаться ли мне дураком до конца своих дней или попробовать поступить в институт. При удачном стечении обстоятельств, я имею в виду сдачу вступительных экзаменов в вуз, через год меня ждала служба в ВС СССР. Прекрасная перспектива! При неудачном исходе перспектива никуда не улетучивалась. Армия была неизбежна, что позволяло расслабиться и принять судьбоносное решение, как в то время часто твердили с экранов, в «теплой и дружественной обстановке». Слегка поразмышляв, я выбрал день, место дислокации и людей, которые будут участвовать в дискуссии. Осталось купить пивка. Сущий пустячок. Если не учитывать тот факт, что пиво в те тяжелые времена, так же как и более крепкие напитки, приходилось брать с боем… На месте пивной скважины, находящейся недалеко от моего дома, с самого утра уже собралась вся местная знать — бароны, графы, князья, лорды и герцоги. Публика , что там говорить, тревожная. Среди этих господ находились люди весьма благородные и решительные. За рубль сверху они легко могли наплевать на регалии своих собратьев, и совершить мощный прорыв к заветному окошку.

Я решил не рисковать здоровьем и легко расстался с рублем, вверив судьбу концессии в руки одного герцога. Герцог, словно фокусник, испарился в живой пьяной куче, и уже через пару минут я держал в руках две банки пива. Рублем, к сожалению, отделаться не удалось. Герой потребовал смазки доспехов. Пришлось дать отхлебнуть. И вскоре я с пятью литрами волнующей глаза жидкости держал курс на дачу.

Место дислокации было выбрано не случайно. Помочь в принятии решения взялись два моих приятеля — Шухер и Казак. Можно было и дома бухнуть, но на последнем фестивале пива, проходившим у меня, Казак цинично облевал Рифа. У моей псины закрались сомнения в отношении вменяемости данного джентльмена, и Казак тут же получил черную собачью метку. Шухер тоже отличился- обоссал весь туалет. От пола до потолка. Суровые парни, мои приятели. В общем лучше всего вывезти этот паноптикум дебилов подальше от цивилизации

В размышлениях я добрался до станции. Долго электричку ждать не пришлось. Тогда они ходили с завидной регулярностью. Два других участника мероприятия клятвенно обещались прибыть к месту в пять вечера.
Через полчаса я стоял у калитки дачи.
Соседка тетя Галя, увидев меня, несказанно обрадовалась:
— Ой, Андрюш, привет! А ты один или с родителями?
— Здраствуйте, тетя Галя. Пока один. Попозже друзья подъедут.

Галина Александровна коротала время на даче не одна. В этом нелегком деле ей помогали два козла. Один из них был от природы козлом, а второй эволюционировал. Первого звали Михалыч. Существо, несмотря на свою козлиную натуру, весьма приветливое и здравомыслящее. Зимой он жил у дочери тети Гали, где набирался благородных манер среди другой многочисленной скотины. Ну, а летом отправлялся под патронажем нашей соседки набираться веса. Он был ее любимчиком. Да и мне Михалыч нравился. Породистый такой, ухоженный. Не то, что обычные козлы, которые вечно в гавне и паутине. Черный, лоснящийся окрас Михалыча вызывал неподдельное восхищение. Я даже по пьяни подумывал, не выкупить ли нам его... Было у него и еще одно достоинство. Он не пиздил капусту с нашего огорода, хотя и имел иногда такую возможность, чем заслужил уважение и почет.

Со вторым козлом было тяжелее. Звали его - Леонтий Игоревич. По документам он проходил как законный супруг Галины Александровны. На этом его достоинста заканчивались. Этот тщедушный человечишка обладал на редкость мерзким характером. Мастерить подляны для него превратилось в манию. Мой папа про него как-то сказал: « Мал золотник, да засерист». И ладно бы, если дело заканчивалось рапортами, которыми отставной майор закидывал председателя садоводческого кооператива «Шахтостроитель» товарища Волобуева А.В. Пасквили в повествовали о разгуле вакханалии на близлежащих к его участку территориях и призывали покончить с этим беспределом раз и навсегда. Под вакханалией подразумевались шумная работа культиватора и пьяные посиделки соседей. Председатель, как человек неглупый, понимал, что Леонтию Игоревичу, по всей видимости, просто нечего делать и игнорировал как устные, так и письменные заявления, отмечая при этом неординарность мышления автора. Чего только стоили выражения «докладываю голосом» и «разрешите не понять»!

Не дождавшись решительных действий от властей, дядя Леня перешел к подрывной деятельности. На вид невинные шалости — от феерического акта дефекации перед нашей калиткой до подбрасывания дохлого крота в колодец — порядком притомили . В итоге Леонтий Игоревич получил «желтую карточку» от моего папика, что охладило его пыл. Но в глубине души я понимал - настоящий котях еще зреет в полуразрушенной голове боевого офицера.

Время было около пяти, когда я услышал до боли знакомый мотоциклетный рев. По нему можно было судить как минимум о двух обстоятельствах. Первое — за рулем был Казак, второе — он в жопу пьяный. Дикие перегазовки и отборный мат не давали усомниться в предположениях.
— Да-а-а-а, бля… — все, что я мог процедить и пошел открывать ворота, чтобы отморозки припарковали железного коня.
Периферическим зрением я заметил за забором мелькнувшую фигуру Леонтия Игоревича, и на душе стало совсем спокойно. Все в сборе.

Еще я поймал себя на мысли, что неплохо уровнять наши силы и достичь приблизительно такого же состояния, как и мои юные друзья. Пока эти два худосочных титана примастрячивали мотоцикл к забору, я решительным шагом отправился в дом, к волшебному шкафчику папика, открыл бутылку «Пшеничной», отточенным движением плеснул в большую железную кружку граммов так 150-200 водки и смело, без тени сомнения засадил содержимое разом, но в несколько глотков. Надо сказать, что сейчас для меня такие дозы чепуха, так сказать «первый подход к снаряду», а тогда я поставил личный рекорд. Через минуту стало приятно и тепло в области груди. Я закусил парочкой сухариков и вышел на улицу.
— Чёрный, так нормально поставили? — поинтересовался Шухер.
— Пойдет. Главное, цветы мамины не подавите, — буркнул я. — Угощаться будете?
— Андрюх, ну ты пиздец! Конечно! — взбодрился Казак.

Стол-мухомор стоял с восточной стороны дома, и в данный момент находился в тенёчке. Отличный вариант для ужина! Достав из колодца предусмотрительно заранее опущенное ведро с банкой пива , я взглянул на Казака и лукаво усмехнулся.
— Это еще не все!
— Красава!!! — Шухер не скрывал восхищения, когда на столе через пару минут оказались запотевшая банка пива, бутылка водки( из запасов папика), пару банок кильки в томатном соусе и зелень на любой вкус.
— Лан, бразы, мыть руки и к столу! — сказал я и мельком посмотрел район соседской дачи. Галину Александровну и Леонтий Игоревич заговорчески шушукались.
— Как соседи? — кивнув в сторону злодеев, спросил Казак. Они с Шухером не первый раз здесь харчевались и были в курсе всей ситуации.
— Ну их в очко!
— Ну что, приступим? — уже легендарную сейчас фразу озвучил Казак.
И мы приступили…

…Вечер удавался. В ходе дружеской беседы выяснились планы на будущее каждого из нашей троицы.
Шухер поведал о непреодолимой тяге к земле. Что типа хочет сдернуть к своей тете, в какой-то колхоз в Подмосковье и стать там трактористом.
Казак еще не определился, но родители хотели, чтобы он непременно поступил в строительный институт, ну или, на крайняк, в техникум.
Я с умилением слушал повествования своих корешей, представляя одного как тракториста-стахановца, победителя межгалактического конкурса на лучшее вспаханное поле. Второй мне виделся гениальным архитектором. И ничего, что первый спроектированный им дом рухнул за два дня до заселения. Главное- никто не пострадал, кроме невинно убиенной собаки сторожа, заснувшей у подъезда.
Я рассказал о том, что, несмотря на неминуемый призыв, хочу поступить в институт и стать дипломированным инженером-элекриком. И тут же получил рекомендацию поссать на розетку, для проверки диэлектрических свойств своего организма.
Первым нарушил наш пьяный разговор Михалыч. Видно балбесы не до конца закрыли ворота, и он беспрепятственно проник на дачу. Михалыч встал недалеко от стола и с неподдельным интересом начал смотреть на наши рожи.

— Это его пди сука с цлью рзведки сюда зслали, — налегая на согласные, пробормотал Казак. — У, вржеская мрда!
Михалыч правильно оценив обстановку и не проявил живого интереса к растительной пище. Попросту говоря, жрать зелень он воздержался. Но как-то странно посмотрел на Казака. Казак ему ответил не менее странным взглядом. Ну, а как еще назвать взгляд пьяного мальчика, пытающегося с помощью гипноза телепортировать животное обратно через забор?
Ситуация усугубилась с появлением Галины Александровны. Она увидела козла на нашей территории , без разрешения зашла в ворота и начала прутиком загонять Михалыча домой.
- Зачем Михалыча к себе завели? – как резаная свинья завизжала Галина Александровна.- И пьянки ваши с криками и ржанием надоели до чертей!
Тут слово взял я.

— А не пойти ли вам на хуй, уважаемая Галина Александровна? И желательно со своим подопечным.
Эта пламенная речь не возымела никакого действия на соседку, и мы стали свидетелями сельской корриды. В роли тореро был Михалыч, а в роли разъяренного быка — его хозяйка. Тетя Галя носилась за Михалычем, показывая мастер-класс в барьерном беге и акробатизме. Когда Михалыч делал променад вокруг дома, мы теряли их обоих из виду. Самое интересное, что было не понятно, откуда эта парочка могла снова выскочить . Дрочка продолжалась бы до утра, если бы не вступила в бой тяжелая артиллерия. Эхо войны донеслось и до воспаленной головы Леонтия Игоревича. Демоны, посланные богом Марсом, хором скомандовали ему: «Майор Захаров, вам приказано удержать высоту любой ценой, даже ценой собственной жизни!» «Есть!!!» — ответил Леонтий Игоревич. Только так можно было объяснить, то, что майор начал вести с чердака беспорядочную стрельбу по живым мишеням. Хорошо, что в арсенале у него была только картошка и моченые яблоки.
Первым вражеская пуля настигла Казака. Ошметки яблока отлетели от его лба и забрызгали нас с Шухером. Огонь велся то одиночными выстрелами, то короткими очередями. Досталось всем, включая Михалыча.
Поначалу мы не могли определить огневую точку. Я, хотя и туго соображал, подумал, что это проделки местных цыганят, но тут же поймал себя на мысли, что продуктами питания разбрасываться они бы не стали. Похоже, не меня одного волновал вопрос о месте нахождения пулеметчика Ганса, и в итоге адепт сил зла не остался незамеченным.
— Вон, бля, этот пидар!!! — закричал Казак и показал на окно чердака в доме ангельской четы Захаровых.

Из окна выглядывала козлиная рожа Леонтия Игоревича.
Первой стартанула Галина Александровна. Она быстро смекнула, что банда разъяренных молодчиков, придя в себя, устремится на вражеские позиции, и не исключено, что ее благоверный будет жестоко отпизжен. Через какое-то мгновение она заскочила в свой дом и громко захлопнула за собой дверь.

Это послужило сигналом к контрнаступлению. Казак с кожурой яблока на лбу перепрыгнул три грядки с луком и помчался (если можно так назвать синусоидальное поступательное движение) к даче заговорщиков. Если нарисовать траекторию, по которой он двигался, и пробежаться по ней глазами, то существовал реальный риск заработать косоглазие.
Я прикрыл наступление увесистыми камнями из цветника моей мамы. Пятый или шестой из них угодил в цель, попав в зловещее окошко. По крику «Блядь!» я понял, что противник ранен и, возможно, деморализован.
Шухер повел себя странно. Он спокойно пошел в сторону бочки, за которой прятался испуганный Михалыч. Затем сел рядом с козлом обнял его (странно, что Михалыч даже не убежал от него в такой момент, тем более не боднул своими мощными рогами) и начал что-то ему оживленно рассказывать.

Тем временем Казак выламывал дверь соседей, при этом он информировал находящихся за этой самой дверью об их неминуемом пиздеце.
Я тоже присоединился к атаке на дом упырей.
Наверное, угрозы показалась для блокадников вполне осуществимы, и Галина Александровна завопила не хуже сирены, возвещающей о предстоящей бомбардировке. Только вместо «Воздух!» она начала кричать: «ПОМОГИТЕ-Е-Е! УБИ-И-ИВА-АЮ-ЮТ!» А этот дурак, Леонтий Игоревич, выкинул розовые трусы в окно (неверное, белых не было), наплевав тем самым на приказ и поставив свою офицерскую честь под большой вопрос.

На крики помощи прибежал народ. Два здоровых мужика начали заламывать меня и рассвирепевшего Казака. Бой длился недолго. Казака посадили на болевой, а мне пару раз увесисто срезали в дыню. Очнулся я на лавке со связанными руками в компании своих друзей, лишенных маневренности таким же образом. Куча народу, как пчелиный рой ,обсуждала возникшую ситуацию . Галина Александровна с Леонтием Игоревичем, перебивая друг друга, повествовали о коварном нападении обезумевших от пьянки подонков. Их интервью периодически перебивалось Казаком, методично заявлявшим: «Да пиздят они всё!!!»

Какой-то умник предложил препроводить нас в ближайшее отделение милиции. Но тут Галина Александровна проявила «благородство»: «Я с Андрюшиными родителями завтра сама буду разбираться».
Я-то знал, что этой гниде прекрасно известно, что папик работает начальником отдела снабжения в СМУ, и появилась возможность нахаляву выкружить черепицу или кирпич
Совещание закончилось. Люди потихоньку расходились. Здоровый мужик, поочередно развязал нам руки и пригрозил, что сломает нам носы, если мы в течение минуты не исчезнем из его поля зрения.

Огрызаясь и тихо матерясь, мы побрели восвояси,сели за стол и стали наблюдать картину загона мятежного козла . Тетя Галя, дядя Леня и еще какая-то бабка пёрли его за рога. Михалыч упирался и взбрыкивал. «Что ж вы, козлы, делаете?» — наверно хотел он им закричать, но человеческого языка не знал и просто хрипел. В конце концов, его загнали и привязали к столбу. Он еще долго пытался вырваться из плена, и в итоге, обессилил, улегся и заснул. Леонтий Игоревич через забор целый час трендел, что не спустит случившееся на тормозах и что нас ждет суровое наказание.

В ходе этой канители мы даже протрезвели. И на поступившее от меня предложение допить оставшуюся водку возражений не последовало…
— Казак, вам с Шухером надо, наверное, валить. Как бы что опять не вышло. А я завтра, с первой электричкой. Порядок хоть надо навести... –сказал я, чувствуя что братва опять нарезалась.
— Гавно- вопрос, Андрюх! Прости, что так вышло. Теперь тебе вломят… — с досадой в голосе ответил Казак.
— Да, Чёрный, прости, — улыбнулся Шухер. — Кстати, мне Михалыч сказал, что сегодня неплохо клевало на прудах, так что можешь с утра рвануть подсечь пару карасиков.
— Кто, кто тебе сказал? Михалыч?! Ты что, охуел совсем от пьянок?
— Ха-ха-ха!!! — Шухер закатился.— Да шучу я, Андрюх!

Смех у него был такой звонкий и заразительный, что мы с Казаком переглянулись и тоже разразились долгим хохотом, до слез.
Спустя полчаса, провожая взглядом, уходящий в точку мотоцикл, я погрузился в атмосферу непонятной грусти. И дело даже не в том, что на следующий день меня ждали разборки с предками. И не в том, что мне было стыдно за содеянное в отношение соседей. Просто я понимал, или чувствовал - наши с ребятами пути скоро разойдутся. Возможно, навсегда. И от этой мысли стало жутко тоскливо….
Шухера не стало осенью этого же года. Он, как и обещал, уехал к тетке в деревню. Помогая ее мужу крыть крышу, Генка сорвался и сломал шею…

Казак поступил в строительный техникум, и по его окончании женился и уехал в Новосибирск. С тех пор мы с ним не виделись.
У Леонтия Игоревича во время планового обследования обнаружили опухоль мозга. Видимо, это могло объяснить его неадекватное поведение. И, несмотря на интенсивное лечение, в декабре 1989 года он умер.
Галина Александровна после этого попросту свихнулась и начала разговаривать сама с собой.
Дальнейшая судьба Михалыча мне, к сожалению, неизвестна.
Я , как и хотел, закончил институт, и работаю инженером на электростанции.
Но все это будет много лет спустя…
А тогда, в тот летний вечер, я долго смотрел в сторону исчезавшей рычащей точки и понимал, что беззаботное время, увы, заканчивалось. И его никогда не вернуть.