Каролина Викторовна и Зинаида Степановна уже второй час мешали разложенные на столе карты таро. Две пожилые женщины не мнили себя великими гадалками и не пытались отыскать в мутных покровах, скрывающих будущее, нечто такое, что выходило бы за рамки приличий. Они прикидывали варианты сначала на внуков и внучек, потом на знакомых, а в конце и просто на соседа Степаныча. Но не в рассуждении похоти. Последняя из их мягких и душистых старческих владений ушла давно, оставив после себя лишь легкий флер мумифицировавшейся урины.

Пенсионерки раскладывали целлулоидными конечностями самую простую комбинацию из трех арканов на отношение к ним тех или иных людей. Не будучи искушены в значениях арканов, они исходили из простого смысла картинок, произвольно толкуя их комбинации. Когда им седьмой  раз вышел старший аркан "Повешенный" в раскладе, старушки начали нервничать. Несмотря на то, что эта карта не имеет традиционно негативного толкования, видеть ее женщинам было крайне противно. Они давно решили, что "Повешенный", это какая-то ебаная хуйня, при этом не далекая, замершая в позе охотника, а ожидающая, сцуко, где-нибудь у входной двери свою жертву.  

Поерзав  двумя цыплячими жопами по стульям, Каролина Викторовна и Зинаида Степановна, решили еще раз попытать судьбу. Бестелесная рука одной из них, стала тихонько, выкладывать из перетасованной колоды арканы. Омерзительный и тревожный скрип сопровождал процесс переворачивания каждой карты, которые, как полагается, поначалу были размещены рубашками наверх. Младший аркан "Мечи". Кожистая лапка тихонько прокралась ко второй карте. Старший аркан "Колесница Гермеса". Старухи бесшумно выдохнули, воздух слехка покачнулся от немощного потока и снова сомкнулся плотной стеной вокруг тщедушных тел. Две лысых макушки нервно вибрировали над третьей картой. Открывать было по-настоящему страшно.

Оппаньки. Из-под розовой ладошки, сначала показался краешек, а потом и засиял во всей красе  привязанный к перекладине за ногу человек, свисающий вниз головой. "Все, надо заканчивать, - лихорадочно прошептала крошечным клювом  Каролина Викторовна, - не нравится мне это". Подруга, не в силах вымолвить ни слова, мелко замотала трехугольной головой. Карты остались лежать на столе. Зинаида Степановна провожала подружку, бодря ее частыми и слабыми охлопами в коридоре. Повешенный тихонько покачивался на своей ноге.

Каролина Викторовна вышла из подъезда и неглубоко, насколько позволяли съеденные временем легкие, вдохнула свежий морозный воздух. Гадание у старой кошелки вдруг показалось ей сущей безделицей. В морщинках глаз заискрилась озорная улыбка. "Хуй им, а не моя старая жопа", весело подумала она и, по-молодецки присвистнув, посеменила домой.