1.
Известнейший режиссёр Джон Бергспил, обласканный фортуной, осыпанный призами, облизанный прессой и, вследствие этого, обожаемый публикой, скучал. Из ослепительных Оскаров, красующихся на полках, он легко мог бы сколотить футбольную команду. Пальмовых ветвей с избытком хватало на шалаш в Разливе, шучу-шучу, где-нибудь на Багамах, или, на худой конец, на Бали. Но всё это уже не радовало. Он мечтал о Нике (о, опять шутка). Накатывала очередная депресуха из которой не ушмыгнёшь даже по кокаиновой дорожке. Всё как обычно. Как всегда после нескольких месяцев напряжённой съёмки, когда работа завершена, а ты выжат подобно цитрусу. А какая работа! Шедевр, превзошедший всё сделанное ранее. Сможет ли он когда-нибудь подняться выше? Или это пик? Скорее всего, последнее. Если б заполучить неординарный сценарий и …
Из задумчивости Бергспила вывел звук открывающейся двери. В кабинет шустро проскользнула миниатюрная старушка, одетая как-то нездешне и ничем даже отдалённо не напомнившая режиссёру знакомых пожилых дам. Что за напасть? Возле офиса он сегодня тоже столкнулся с какой-то сумасшедшей бомжихой, сватавшей ему грошовое кольцо. Естественно, Джон не удостоил её вниманием, хотя про себя с раздражением отметил, что сброд совсем обнаглел, расхаживает по фешенебельному району и липнет к порядочным респектабельным людям. Куда смотрит охрана? А эта как сюда попала? Бергспил потянулся к кнопке связи, дабы устроить секретарше разнос, но древняя дама остановила его властным движением руки. Он и сам неплохо знал, как повелевать людьми, без натуги дирижировал съёмочной группой, и всякий раз был уверен, что его “оркестр” не выдаст ни одной фальшивой ноты, исполнит именно то, что он прикажет. А тут, как ни странно, спасовал перед дряхлой старушенцией, послушно отдёрнул руку и вопросительно взглянул на посетительницу.
- Что вас привело ко мне?
- Твоё желание.
Пожилая женщина извлекла невесть откуда стопку печатных листов, заполненных текстом, и небрежно швырнула её на стол перед Джоном Бергспилом.
2.
- Нет! Это выше моих сил!
Владелец киностудии “Сафари” Лев Кроссовский вскочил, сделал два стремительных шага, резко развернулся и, метнувшись назад, снова плюхнулся в кресло. Однако возбуждение не спало. Он что-то схватил со стола, и, не отдавая себе отчёта, принялся курочить подвернувшуюся вещь. Ничего не вышло. Кроссовский мимолётно взглянул на руки, обнаружил в них степлер и в недоумении отшвырнул прочь.
- Боже мой, боже мой, всё рушится! Мы практически на мели. Студия прикажет долго жить, если не произойдёт чудо. Загубили такой проект! Кто насобирал эту шайку бездарей, я вас спрашиваю? Кто-о-о? Нам срочно требуется свежая кровь.
В этот момент раздался телефонный звонок.
3.
Актёр Степан Стаканников широко известный в узком кругу завсегдатаев ближайшей к студии пивнушки, находился в состоянии, знакомом некоторым любителям и поголовно всем профессионалам – укротителям (или поглотителям?), нет, лучше – потребителям зелёного змия, то бишь, с бодуна.
Зажав в руке последнюю сотню (и то не свою, а занятую под честное пионерское у девчонки из массовки – вот лопухнулась-то) Степан спешил к любимому заведению. Возле самой пивнушки стояла старушечка – божий одуванчик, малюсенькая и трогательная.
- Милок, - обратилась она к Стёпе, - купи колечко. Мне-то оно без надобности, а тебе, глядишь, сгодится.
Стёпа моргнул. Обижать старушечку не хотелось, а кольцо, в общем-то, ни к чему.
- Нет, мать, - сказал он как можно нежней и мягче, - не куплю.
- Подаришь своей суженой, - не унималась бабка.
- Да нет у меня суженой, бабусь. Одни бляди по жизни попадаются.
- Так ведь это дело поправимое, сынок, - продолжала канючить старая. - Купи колечко, а то мне покушать не на что…
Степан, простой русский парень, повинуясь порыву своей непостижимой загадочной души как раз той же национальности, сглотнул слюну, набежавшую при воспоминании о прохладной кружке пива с белоснежной пенкой по верху, и вложил сотню в скрюченную старческую лапку. В тот же миг у него на ладони оказалось небольшое серебряное колечко, гладенькое без затей.
Лишившись последней налички и распрощавшись с мечтой о похмелье, Стаканников зажал в руке кольцо и понуро побрёл в сторону киностудии. Проходя мимо витрины, он приостановился и, вглядываясь в своё отражение, ни с того ни с сего подумал:
“Вроде недурён. А вечно играю злодеев, подлецов да изгоев и то лишь в крохотных эпизодах”.
“Эх, едрён твоё коромысло, - размечтался Степан, крестьянский сын. - Сняться бы у Бергспила.”
4.
Нервный и глубоко расстроенный Лев Кроссовский собственноручно поднял трубку и гаркнул:
- Кроссовский на проводе. Ну, говорите. Слушаю.
Метаморфозы, произошедшие в его облике в считанные секунды, заинтриговали всех сотрудников, присутствующих на совещании, верней на разборе полётов, ой, ну да ладно, на тривиальном разносе. Упитанная лоснящаяся физиономия шефа вытянулась, нижняя челюсть отделилась и беспомощно повисла чуть ниже и левей, глаза выкатились из орбит и, не мигая, сфокусировались на отведённой в сторону руке с зажатой телефонной трубкой.
- Ы-ыыы, - попробовал он подтянуть челюсть на место, - вы-ы, то есть, you, это серьёзно?
- Quite well. Вполне, - произнесли на другом конце провода, естественно по-английски, - я мечтаю снять фильм о вашей стране по своему сценарию. Вы получите его в ближайшее время. Предлагаю вам сотрудничать, только при одном условии…
- Whatever you need, - беспардонно перебил Кроссовский. - Всё, что пожелаете.
-Вот, - потряс он трубкой по окончании разговора. – Вот она – свежая кровь!
5.
Весть о прибытии Бергспила в Россию разнеслась со скоростью пыльной бури. Журналисты слетались в Москву со всех уголков планеты. Кроссовский, в мгновенье ока превратившийся в знаменитость мирового масштаба, беспрерывно давал интервью. “О чём будет фильм? Каков бюджет? Кто снимется в главных ролях?” Лев Михайлович охотно отвечал на все вопросы. Мол, снимается русская народная сказочка, так, как видит её мистер Бергспил, со всеми вытекающими последствиями. Зло, естественно, побеждает добро. Зло торжествует в отдельно взятой деревеньке, а затем на всей территории нашей необъятной страны и мы, слабые, никчемные и безвольные не в состоянии с ним бороться. Главную роль сыграет отечественный актёр. Это, дескать, пока всё, что мне известно.
6.
Пробы были назначены на ближайший вторник. Стаканников решил непременно попытать счастья. Чем черт не шутит. Глядишь, перепадёт эпизодическая роль негодяя или нечисти какой. Короче, что-нибудь в рамках привычного амплуа. А что для этого требуется сделать? Да, сущие пустяки: не пить накануне, как следует выспаться, тщательно побриться и заявиться на студию ни свет ни заря. Обставить всех коллег.
С утра на студии “Сафари” народу собралось немерено.
- Давайте поступим следующим образом, - изрёк мистер Бергспил, - мне нужен определённый тип главного героя. Пусть ассистенты отберут из присутствующих только тех, кто соответствует. Что касается остальных ролей – на своё усмотрение.
Степан, трезвый как стекло, или почти трезвый, гладко выбритый, или почти …, заявился на студию ровно в шесть. Но, увы, не утра, а вечера. Будильник подвёл. Перепутал, блин, АМ с РМ. Бывает. Людно здесь было практически всегда, но подобной сутолоки он отродясь не видывал.
- О, Стаканников, опоздал, дружок. Все роли мерзавцев и разнообразных тварей уже розданы, - приветствовал Степана закадычный друг Ярцев. Где ж ты был-то?
- Пиво пил, - огрызнулся Степан. - Ох, балда, - хлопнул он себя пятернёй по лбу, - и впрямь опоздал. Вот кретин-то.
- Да уж, - подхватил Ярцев. - Пора менять амплуа со злодея на идиота.
Как в воду глядел. Бывает.
7.
Бергспил, раздосадованный затянувшимися поисками главного героя, мчался по коридору, в сопровождении огромной свиты, путающейся под ногами и явно мешавшей перемещению. Внезапно его взгляд зацепился за прижавшегося к стенке нетрезвого мужика. Он притормозил и строго оглядел помощников.
- Почему этого мне не представили? – режиссёр бесцеремонно ткнул пальцем в Стаканникова.
- Так ведь вы ищите главного героя, а этот…
- А этот будет играть Ивана, - отрезал мэтр.
- Ох, намыкаемся мы с ним, - начал было Кроссовский, но осёкся под тяжёлым взглядом Бергспила.
8.
“Что за муть, - бормотал про себя Стаканников, вчитываясь в сценарий и, по обыкновению, запивая водку жигулёвским. – Уж лучше бы очередная редиська с летальным концом в невнятном производственном сериале “Бригада”, чем эта роль у заезжего гения. Я в подобном изврате участвовать не хочу. Хотя, с другой-то стороны, деньги обещают приличные. Может и попробую…”
9.
Бергспил был в ударе. Работа спорилась. Он чувствовал, что снимает не проходной шедевр, а нечто нетленное. Это апофеоз. Пик. Недоступная вершина.
Стаканников имел на сей счёт своё мнение. Но кого оно интересовало-то? Актёра теперь обхаживала целая толпа: психолог, массажистка, личные гримёры, дублёры. Днём и ночью следовали по пятам. Достали, блин. Спасибо хоть следом в клозет не лезли. Позарез хотелось улизнуть. Хоть на часок. Да где уж. Всё-таки врождённая смекалка не подвела. Договорился с одним из дублёров…
10.
На следующий день на съёмки Стаканников опоздал, да что уж греха таить, не пришёл вовсе. Вместо этого крепко напился и приставал к прохожим с вопросом:
- Ты как думаешь, в России может окончательно и бесповоротно победить зло?
- Вот вы, скажите, это возможно? А я уверен…
Прохожие, естественно, шарахались, не спеша поделиться с актёром своим мнением и выслушать его версию.
Бергспил рвал и метал. “Зачем только я послушал полоумную старуху. Что забыл в этой раздолбайской стране, где незначительный актёришка позволяет себе неуважительно относиться к всемирно признанному гению? Доснять-то осталось всего ничего. Практически финал”.
- Найдите мне этого клоуна, - бесновался он. – Из-под земли достаньте! Но чтоб завтра же он был на съёмочной площадке.
11.
Финальные сцены снимали на натуре. Из маленькой деревеньки действие переместилось на Красную площадь, куда якобы приземлился, прилетевший на личном транспорте трёхглавый дракон с головами, похожими на Фредди Крюгера, когтями как у того ж (может это вообще его внебрачный сын?) и с парочкой телохранителей-терминаторов. В кремле, точнее на Спасской башне в районе курантов была прикована Василиса Премудрая – последняя толковая женщина России. Иван, подоспевший ей на выручку, для решающей битвы с ворогом, был в гордом одиночестве с дубиной в руках. Далее события должны развиваться следующим образом: Фредди, не будь дураком, созывает себе на подмогу всю несметную голливудскую нечисть и они коллективно расправляются с последним героем земли русской. Вот, примерно, так.
- Можно закурить перед решающим боем? – спросил выловленный накануне шустрыми ассистентами Стаканников.
Кроссовский перевёл вопрос.
- Пусть, только побыстрей, - раздражённо поморщился Бергспил.
Руки заметно дрожали, то ли после вчерашнего перепоя, то ли из-за отвращения к происходящему. Стаканников полез в карман за сигаретами и наткнулся на серебряное колечко. Он сгрёб его в кулак, крепко сжал, и, повинуясь нахлынувшему вдруг патриотическому порыву, с ненавистью глядя на маститого режиссёра, мысленно произнёс:
- Да пропади ты пропадом, империалист проклятый, вместе со своими больными извращёнными грёзами.
Дальше произошло неслыханное. Мэтр пропал. Форменно сгинул. Ещё долго потом его искали менты, небезызвестные органы и, наконец, Интерпол. Безуспешно. Как сквозь землю провалился.
P.S.
Поползли слухи (пока не проверены), что по улицам Москвы расхаживает отвратительный бомж, униженно клянча милостыню. Его американский английский редко кто понимает, но подают практически все, ведь язык жестов у нищих интернационален. Так вот, поговаривают, будто он удивительно похож на исчезнувшего режиссёра Джона Бергспила. Присмотритесь при случае. Может, узнаете.
