В одном из своих высеров я уже как-то вкратце упоминал об этом человеке, человеке-передвижнике, ветеране беспесды ниибического труда, несправедливо не вписанном на страницы Большой Савецкой Энциклопедии, и поэтому сегодня я хотел бы полнее раскрыть тёмные, загадочные стороны его передвижнеческой деятельности, ибо не поведать об этом считаю преступлением.
Говорят, что мозг Стаханова был устроен по аналогии с мозгом птицы, а именно дятла. Отсюда и его остервенелое влечение к долблению и, соотвецтвенно, к добыванию угля, хотя антрацит для него имел второстепенное значение. КОКС!!! Вот к чему он стремился! Добывая кокс, он не знал устали. «Коксу, давай коксу!» – слышалось из глубин угольных шахт, где Стаханов с двух рук хуярил отбойными молотками породу, иногда по шестнадцать часов в сутки. Страшные были времена, напряженные, но сейчас не об этом…
Я лежал в больнице в травматологическом отделении с переломом голеностопа. Как-то под вечер в палату поступил новоприбывший. Новоприбывший – дедушка, Григорий Алексеевич, 1936 года рождения, поступил на излечение с отмороженными кистями рук. Кисти отморозил, двигая девятиэтажку. Двигал он её усердно, но, сука, без знания дела. В 24-градусный мороз он, старый склеротик, забыл надеть рукавицы, что, по его мнению, являецца грубейшим нарушением техники безопасности при передвижении девятиэтажных домов в зимнее время вручную. «Вот если б четырёхэтажную хрущевку, или пятиэтажную панельную брежневку, – убивался он, – оно бы можно было б и без рукавиц, а тут, бля, небоскрёб, я ж их никогда до этого не двигал». На мой вопрос – зачем ему понадобилось двигать дом, и зачем вообще двигать дома – он ехидно отмалчивался, но пригрозил, что если я и впредь буду выспрашивать про специфику его деятельности, то он ночью поменяет местами травматологию с онкологией, и проснусь я с утра не с переломом ноги, а с диагнозом «злокачественная опухоль всего организма», а для усиления эффекта моего умопомрачения передвинет еще и морг поближе к окнам. Такая перемена мест меня не радовала, пришлось сделать вид, что я испугался, и отнестись к его словам якобы серьёзно. Да к тому же в палате были только я и он.
Отнестись к его словам более серьёзно мне пришлось утром, когда в больнице случился переполох. Со второго этажа пропало отделение реанимации, а вместе с ней и реанимируемые. Это если как ножом вырезать кусок из середины торта. Больница в целом осталась невредима, но на месте, где было отделение, зияла пустота. Все процедуры в этот день были отменены. Всех ходячих и не нуждающихся в скорейшей операции отпустили по домам. По больнице поползли слухи о происках сепаратистав в преддверии президентских выборов. Врачи и медсёстры зашкерились в кабинетах. В коридорах появились люди в черном. Зияющую пустоту в стене закрыли наспех сшитыми вместе обоссаными матрацами…
Дедушка мирно спал в палате на соседней кровати, и поэтому обратицца к кому-либо с обсуждением этого вопроса, не посоветовавшись с ним, честно говоря, было страшно. В памяти всплыли вчерашние угрозы об онкологии. Пришлось, набравшись терпения, ждать его пробуждения. Его, как и меня, домой не выгнали, да и вообще о нас забыли. С самого утра в нашу палату не заглянула ни одна живая душа. Проснулся дедушка ближе к вечеру.
– Это ваша работа? – боясь обратиться к нему на «ты», спросил я.
– Какая работа? – смотря на свои кисти, ответил он вопросом на вопрос. Врать он явно не умел.
– Где реанимация? – я старался своему голосу придать больше уверенности.
– Поверил, значит, мне? Эт правильно, – расплывшись в улыбке, дед показал черные, как уголь, зубы.– Не люблю, когда не верят.
Далее передвижник помрачнел, полез в тумбочку, достал из неё старую замусоленную фотографию и показал мне. С фотографии на меня смотрел глубокий старик в смирительной рубашке. «Здесь он за неделю до смерти», – пояснил он. Как оказалось, это был его отец, закончивший свои дни в психиатрической лечебнице. Отец, по словам деда, был героем социалистического труда, уважаемым человеком, и то, что он закончил жизнь в психушке, во всём виноваты врачи. А реанимационное отделение – это не первая его месть медицинскому здравоохранению, на его счету более двадцати передвинутых в неизвестность психиатрических диспансеров, шесть лечебно-трудовых профилакториев, и если бы не его отмороженные кисти, то не только реанимация сегодня ночью, а вообще вся больница была бы передвинута. На мой вопрос, как он это делает, передвижник отвернулся к стенке, укрылся с головой одеялом, сказал, что утро вечера мудренее, и захрапел…
Уснуть у меня быстро не получилось. Где-то до часу ночи я лежал и тупо смотрел в потолок. Выпитый феназепам абсолютно не действовал, пришлось прибегнуть к ампуле промедола, купленной мной за некую сумму у врача-анестезиолога. Укол сделал внутримышечно в бедро, и уже через полчаса забылся липким наркотическим бредом.
Утро выдалось шумным. Деда не оказалось на месте. Из шума я понял, что пропало терапевтическое отделение со всеми не выписанными больными. Пропал еще грузовой лифт из шахты и будка охранника при въезде на территорию больницы. Продрав глаза, на тумбочке я обнаружил записку следующего содержания: «Уважаемый Александр, если тебе не надоело жить, то лучше молчи. Если скажешь про меня хоть слово, я тебя передвину на кладбище», и подпись: «Григорий Алексеевич», и еще P.S: «после прочтения сжечь». Доходчиво, сука, ничо не скажешь...
Записку я жечь не стал, во избежание неприятностей я её съел. Запил газированной водой, чтоб наверняка, и заел твердокапченой колбасой. Как только я устранил улику, в палату зашёл заведущий травматологическим отделением, бледный, как Ленин, Ульянов Владимир Ильич (беспесды настоящее имя ).
– Так, Обломов, если не ошибаюсь? – обратился он ко мне.
– Не ошибаетесь. Я это, – ответил я ему, стараясь не смотреть в глаза.
– Так, сегодня домой, даже не сегодня, а сейчас! У нас коллапс, ЧП, я ясно выражаюсь? – произнёс он.
– Ясно – куда еще ясней.
– А где Стаханов? – он посмотрел на пустующую кровать моего соседа.
– Какой Стаханов? – я немного оторопел… и тут до меня дошло… Стаханов Григорий Алексеевич – сын того самого шахтёра – Стаханова Алексея Григорьевича, у которого мозги, как у дятла… так вот откуда сегодняшние ночные крики сквозь сон: «Коксу, давай коксу!» А я думал, промедол…
Ульянову я ничего не ответил, и стал судорожно наспех собираться домой…
былап ниплохо если бы ктонить передвинул кремль. и здание на охотном ряду.
25.12.2008 23:53:19
№8
Для №7 Хуй знает кто (25.12.2008 23:45:35):
Щас за это содют.
26.12.2008 01:52:35
№9
душевно написал... предвижников жалко. чо-то стало.... мало их нонче осталось.
26.12.2008 09:34:52
№10
оч понравелось
26.12.2008 09:40:46
№11
Высер адабряю.
Стёб са Стаханова ни адабряю.
26.12.2008 09:56:19
№12
Кокс? Наркота чоль?
26.12.2008 09:58:43
№13
Паддай коксу, 13
26.12.2008 10:39:54
№14
Кокс есть продукт, получаемый для нужд металлургии путём переботки каменного угля.
26.12.2008 11:42:52
№15
Нормально.
26.12.2008 12:03:36
№16
Отличный рассказ, только вот в конце грустно так-то стало. Мало этих передвижников осталось! Раньше эти орлы горы сддвигали, реки вспять поворачивали, ГЭС высотой с Эмпайр Стейт Билдинг, строили, чуть Ноувую Землю не утопили... Великие люди! И сейчас бы могли пригодитьсяч, тут кто-то предлагал - Кремль, Белый дом, Оохотный ряд и прочие высотные МИДы в одно место - на Ваганьковское кладбище сдвинуть! Это ж какая бы была экономия на одних только похоронах! Враз бы от уровня экономики Португалоии к Испании перескочили бы! А там, глядишь, и до Ирландии бы добрались. На одних похоронах. Эх, мало передвижников, мало.... А интересно, у Стаханова внуки были?
27.12.2008 19:18:37
№17
А пост № 16 написал я, олднако там появилсяась совс5ем другой ник.... Прошу прощения у Неизвестного гостя, все это случилось не по моей вине, а в силу каких-то аномальных явлений.
