Начало здесь:

1: http://www.gonduras.org/index.php?a=2965  
2: http://www.gonduras.org/index.php?a=2998  
3: http://www.gonduras.org/index.php?a=3134  
4. http://www.gonduras.org/index.php?a=3168  
5: http://www.gonduras.org/index.php?a=3322  
6: http://www.gonduras.org/index.php?a=3346  
7: http://www.gonduras.org/index.php?a=3491  


На столе были навалены желдоровские коробки с сухпайком для пассажиров. Но в купе никто, кроме меня, казалось, не обращал внимания на еду. А мне как назло захотелось жрать. Сразу вспомнил, как лениво ковырял вилкой «кунакхану» в ресторане и, чтобы не потерять лицо перед попутчиками, поедая булочки с колбасой, вышел на перрон. Ночной июльский воздух по сравнению с кондиционированной атмосферой вагона казался сладким и свежим. Наверное, в систему вентиляции РЖД подмешивают психотропные вещества. Иного объяснения тому, что в поезде всегда хочется есть, я не находил.
- Привет!
Я оглянулся. Оксанка пришла меня проводить. Надо же – запомнила. И время, и поезд, и вагон нашла…
- Привет, Оксиджен! – поцеловал ее в губы. И тут же почувствовал, что мой рот измазался какой-то восковой дрянью. – Ты как меня нашла? Я тебе звонил, кстати, а ты трубку не брала.
Оксанка повисла у меня на шее:
- Я видела в неотвеченных. Но я только приехала домой – и сразу спать легла. Я ж еще пораньше отпросилась . Еле на ногах стояла. А как проснулась – вспомнила, что у тебя поезд в воскресенье. Дай, думаю, сюрпризом подскочу.
Я потихоньку засунул ей руку под джинсовую куртку и почувствовал, что ехать в Питер мне уже не хочется. Оксанка, ловко изогнувшись, вырвалась из окружения. Задорно улыбаясь, она пообещала:
- Вот вернешься, тогда и лапай. А сейчас только зря раздразнишься.
Я глядел в манящее декольте и понимал резонность ее замечания.
- Ну, ладно. В-общем, желаю тебе счастливого пути и классно оттопыриться на концерте. Поеду сейчас домой и чего-нибудь скачаю «Роллингов». Послушаю хоть, что за звери такие. – Она поцеловала меня, еще раз измазав воском, и, повернувшись, пошла по перрону к зданию вокзала. Я посмотрел на часы – пора было прыгать в вагон. Чопорный проводник уже выгонял провожающих.

В купе все трое попутчиков были при деле: Степан слушал плеер, а «комитетчики» читали: один - «Файненшл таймс», а другой – какой-то сиреневый букварь с надписью «бестселлер».
- А не выпить ли нам? – Пусть уж я стану в этом купе конченым анфан-териблем, но взирать на этот читальный зал без содрогания я не мог.
Степан выключил музыку и задумчиво пожал плечами – дескать «почему бы и нет». Старшее поколение тоже колебалось недолго. Я достал из рюкзака литровую бутылку «Пяти озёр» в подарочном исполнении с рюмками (а себе я заранее взял четвертую – притыренную в каком-то кабаке), разлил за знакомство. «Кагэбэшников» звали Петр и Геннадий Иванович. Ехали они в Питер по каому-то делу и очень удивились, что мы едем за 700 верст слушать группу, покрытую пылью веков. Геннадий Иванович даже вспомнил, что слушал «роллингов» в 60-х годах. Выпивая, он морщился и приговаривал «не стареют душой ветераны». Петр пил водку спокойно, запивая ее минералкой из того же желдоровского пайка. А мы со Степаном на правах бесшабашной молодежи раздербанили пластиковые боксы и закусывали алкоголь сыром и колбасой. После того как проводник проверил билеты, «комитетчики» отстыковались от банкета и начали готовиться ко сну, любезно разрешив нам продолжить пьянку. Времени было почти час ночи, и мы решили взять бутылку в тамбур и бухать там. Видно, и я, и Степа понимали – чтобы как-то сработаться в команде нам надо добить сибирскую бутылку до самого дна.
Разговор, вертевшийся в купе вокруг светских тем, в тамбуре вырвался на оперативный простор. Водка развязала язык нам обоим. Мы смотрели в темень окна, за которым проносились темные деревья и тускло освещенные полустанки, пили водку и запивали ее томатным соком.
- Вот ты говоришь - Кароль Буке… - вдруг сказал Степан.
Я обмер. Неужели я столько выпил, что не уже не контролировал базар и завел шарманку про совершенно табуированную тему?
- Да, - продолжал он. – Кароль – охуительная баба. И Полька – чисто ее копия. Мне она рассказывала, что ты ей говорил…
Ни хера себе нервы у Степана. Какой-то чел предлагает его подружке перепихнуться, а он с ним пьет водку в тамбуре и разговоры разговаривает за кино…
- Про ее расстройство… - Язык у Степана начал заплетаться и получилось «рассойссо». – Помнишь, ты говорил, что глаз человека имеет слепое пятно, которое, наводится на нежелательные к созерцанию объекты?
Я перевел дух. Полина слила благоверному не рецептуру сексотерапии, а прогон про зрение. Ну, про слепое пятно – это еще ничего. Жить можно. Но я все равно уже вспотел и прохладный ночной воздух, проникающий в тамбур сквозь щели, замораживал - началась икота.
- Помню…ик. – я отпил сок прямо из пакета и задержал дыхание. Впрочем, Степану нужен был не собеседник, а слушатель. Я стоял с надутыми щеками и выпученными как у окуня глазами, а он продолжал грузить меня:
- Я порылся в интернете во всяких разных публикациях по зрению и психологии. Реально – есть такая тема. Если чел чего-то не хочет видеть, то и не увидит. Ну, я… - он плеснул водки в пустые рюмки, и мы выпили. - … подумал, что нужно это дело поставить на коммерческие рельсы. Ну, и выработал методику одну.
Тут Степан нарисовал в воздухе правой рукой, что была с рюмкой, какой-то хитрый иероглиф. Я проследил за траекторией и попытался понять уже основательно пьяной головой – к чему бы это. И тут Степан раскрыл левую ладонь – на ней лежали мои ключи от квартиры.
- Понял, нет? Специально практиковался – особым образом отвлекаешь внимание индивида, так, чтобы слепое пятно его зенок попадало на нужный тебе кусок видимого пространства. И спокойно берешь все, что тебе нужно. Как в фильме «День сурка». Помнишь?
Я взял ключи и снова набрал воздуху – икота не отпускала. «День сурка» я смотрел давно и не понял, о каком эпизоде идет речь.
- Ну, когда он деньги пиздошит у растяп-инкассаторов – раз, два, три, четыре… на счет забирает лавандос у отвернувшихся на секундочку дебилов и спокойно скрывается за углом.
Ключи, вытащенные из кармана, а главное – очень наглядный пример с эпизодом из американского фильма, который прямо возник у меня в голове, почему-то убедили меня окончательно и бесповоротно. Я уже был пьян почти что в слюни, и, может быть, поэтому поверил в невероятную степанову практику с манипулированием слепым пятном человеческого глаза. В фильме-то Мюррей просто знал, когда человек отвернется и спокойно экспроприировал деньжата, а тут все было еще проще – в нужном месте и в нужное время человек становился слепым настолько, насколько это необходимо преступному гению безумного дизайнера. Я снова восхищенно икнул. Радужные перспективы, отполированные водкой, искрились и переливались в моем мозгу. Фантазии не хватало, чтобы представить какая технология позволит использовать это ноу-хау для обогащения, но уж раз Степа – дизайнер, то с фантазией-то должно быть на уровне…
- Круто. А зачем ты мне это все рассказываешь? Спокойно бы тырил по карманам у лохов…
Степан удивился:
- Ты чё, Мишаня? Не масштабно мыслишь! – Он снова изобразил в воздухе таинственный иероглиф и, секунду спустя, отдал мне мой мобильник, который я запихнул в задний карман джинсов. – Это же смешно. Я, слава богу, не нуждаюсь. У меня четыре квартиры в Москве. И работа – дай бог каждому. А вот забраться на самую верхушку пищевой пирамиды – это задача! Не деньги тырить надо! А работать с людьми и документами, как покойный Ельцин! Сейчас я кто? Ну, просто обеспеченный человек. Но! – он поднял палец вверх. – любой гаишник остановит меня и будет нудеть про техосмотр или про еще какую-нибудь хуйню! Так что нужно пробираться в эшелоны власти. А чтобы провернуть эту аферу, помощник нужен. Я думал – Полька сгодится, но у нее такие тараканы, что… Да и идею эту как бы ты мне посказал.
Мы добили бутылку за идею.
Степан цыкнул зубом. Вагон закачало на стрелках. Поезд стал притормаживать. За окном замелькали огни станции. Тверь. В тамбур вышел один из проводников и, неодобрительно взглянув на пустую «Пять озёр», занял пост с противоположной стороны. Когда состав остановился, он открыл дверь, протер поручни и вышел на перрон. Через минуту в вагон стали заходить ночные пассажиры. Я решил, что на сегодня хватит уже ночных бдений, разговоров, бонапартизма, фокусов с отрубленными пальцами и пошел спать. А Степан спустился на платформу, чтобы подышать воздухом. Мы с ним договорились, что я себе возьму верхнюю полку, хоть мой билет, как и билет Полины был на нижнюю. Не люблю я нижнюю. Какая-то она девчачья…
Я тишком пробрался в купе и, раздевшись в темноте, забрался на верхотуру. Пьяный мозг уже готов был отключиться, когда Петр с соседней полки довольно громко прошептал, чуть-чуть перекрывая храп Геннадия Ивановича:
- Михаил. Должен вас предупредить, что спутник ваш под колпаком у спецслужб. За ним ведется пристальное наблюдение. Мы с Геннадием Ивановичем сопровождаем его в Питер, потому что есть надежда выйти на его контакты. И мой вам добрый совет, Миша, – держитесь подальше от этого субъекта. Он – преступник. И – я вам ничего не говорил. Вы ничего не слышали. Спокойной ночи.
Спьяну я не обратил никакого внимания на его слова, немного покрутился на неудобной подушке и заснул как только поезд тронулся к Бологому, даже не услышав когда в купе вернулся Степа.

***

Утром нас начали будить за час до прибытия на Московский. Голова не болела, но выпитое создавало мерзкое ощущение в организме. Натянув джинсы и взяв полотенце, я вышел в коридор и занял очередь за какой-то толстой теткой в спортивном костюме. Что хорошо в этих фирменных поездах – нет санитарных зон – сри и ссы хоть на подлете к вокзалу. Вагоны оборудованы бункерами для испражнений пассажиров. Так что никто не будет кричать рано утром – “Просыпаемся! Сдаём белье! После Луховиц закрою!” И нет безумного ажиотажа. На унитазе можно хоть газету читать – тебя не будут прожигать ненавидящие взгляды попутчиков, у которых ты крадешь драгоценные минуты утреннего туалета. Пока я, зевая, размышлял о преимуществах прогресса, из купе выглянул Петр. Тут же я вспомнил ночной пьяный бред про коварного преступника, которого выслеживают бравые шерлокхолмсы, тщательно загримированные под сотрудников ФСБ. Мне стало как-то жутковато, особенно когда я пробормотал «Доброе утро», а он ответил так, как будто не нес несколько часов назад адскую пургу про вселенского злодея с террористическим именем «Степан».
Из туалета выплыла толстая спортсменка, на ходу вытираясь полотенцем. Я прижался к титану, чтобы пропустить ее и прошел в уборную. Пока я ссал и умывался, мозг лихорадочно обдумывал ночную информацию. Паника потихоньку сменялась трезвыми мыслями. Во-первых, если даже допустить, что наши соседи по купе и выполняют специальное задание, то какого хуя об этом надо сообщать мне? Во-вторых, зачем Степану преступная деятельность? Он обеспеченный человек. Не экстремист, совсем не похож на мафиози. И какие у него в Питере контакты??? Он же едет на концерт «Роллиногов»!!! Да и слежка какая-то смешная. 40-летний мужик и дед, которому сам бог велел сидеть на даче и ковыряться в кустах смородины, или торчать с удочкой на речке… Тоже мне люди в черном. Агенты смиты, бля. Начищая зубы и рассматривая свою похмельную рожу в зеркале, я все больше убеждал себя, что Петя – просто весельчак-мистификатор. Есть такие персонажи, которых хлебом не корми – дай разыграть кого-нибудь. Заметил, что мы со Степой не то, чтобы друзья, а знакомы без году неделя – ну и решил поизгаляться с пьяных глаз. Я уже почти совсем успокоился, когда вспомнил вдруг Степины фокусы с мобильником и ключами. Неужто, правда – злодей, замышляющий свергнуть нашего Президента или занять место Преемника???? Я тряхнул головой, загоняя расшалившуюся фантазию обратно в подсознание.
Щелкнув замком, я выбрался из тесного сортира обратно в коридор. Вместо меня туда прошел Петр, вертя в руке зубную щетку. Я снова стал думать, разглядывая в окно мрачные болота, сосновые рощицы и бедноватые деревеньки, проскакивающие мимо. Значит, что же мы имеем в знаменателе? Если придерживаться версии «Степан – Доктор Зло», то все складывается просто охуительно – я в компании с преступником, а на хвосте у нас висят два волкодава. Если же Петя – обычный приколист, то все равно со Степаном не все так просто, но, по крайней мере, на хвосте никто не висит. Ну и третий вариант – Степа просто больной на голову фокусник, изучивший несколько нехитрых трюков, чтобы морочить голову людям и колотить грандиозные понты, а Петя – такой же ебанутый мудачок.
Решив пока придерживаться линии поведения, соответствующей третьему варианту, я вернулся в купе. Геннадий Иванович уже поедал эмпээсовскую жрачку, а Степан спал, укрывшись простыней с головой.


Продолжение следует.