Идея Кирзача. Слова – народные.
Как светло нам под красным знаменем!
Как алеет наша заря!
Здравствуй, школа! Веди нас к знаниям,
Утро первого сентября!
Когда-то мы все учились в школе. Только смысловое наполнение сказуемого было разным. От "вроде" и "понемногу" до "и отучились, слава богу". Потом, так карта легла, довелось учить нам. Чему?! Кого?! А главное – зачем? А есть такое слово: надо! Да кому? Партии и советскому правительству. И сеяли мы из дырявого лукошка разумное, доброе, иногда – вечное. Не слова сердечного ради и отнюдь не за бутерброд с красной икрой: так, для поддержки штанов.
Существовал такой милый обычай – вузовские дипломы выдавать только после трудоустройства по специальности. Так мы и оказались на этой подводной лодке – историк Хлындяев, художник Ваня Гогин и я, филолог Саша Василевский. В классификации детей: Собака Грызли, Лысая Кисточка и Чёрный Красавчик.
Сейчас мы старые перцы, бодрые ясноглазые старики. Почётные хранители прошлого. Наше прошлое легкомысленно, без пафоса и назиданий. Этот конспект Макаренко бы не одобрил.
---
Француз Дефорж – Дубровскому: "Надобно вам знать, что я готовился было не в учителя, а в кондитеры, но мне сказали, что в вашей земле звание учительское не в пример выгоднее…"
Ха.
Ха.
Ха.
---
Первая линейка. Выпущенные с крыльца школы белые голубки-символы тут же покакали сверху на всё это мероприятие.
Я солидарен с детьми – начало учебного года положительных эмоций не вызывает.
---
– Где работаешь? – интересуется общественность.
– На фабрике-кухне. Фабрикую турецких посланников. У посланников всегда с русским проблемы…
---
Боже, я даю урок русского языка! Бедные дети!
Пишем диктант. Диктую: "Маладая трова на зимле ат расы пасидела."
– Ещё пять минут, и вы станете счастливыми обладателями хороших оценок. Сдайте свои посредственные знания на "хорошо" и "отлично"…
---
"Но Швабрин оказался падлой и рассказал Пугачёву о том, что Маша – дочь бывшего коменданта…"
Ну падла, ну что сделаешь.
А кончается всё хорошо: светлый Пушкин.
И у скептика Розанова: "Запахло водочкой, девочкой, пришёл полицейский и всех побил. Так кончаются русские истории".
Прелесть.
---
Большая перемена, курим в спортзале. С нами пухлый левый мужчинка. Соискатель. Ждёт директрису. Желает устроиться старшей пионервожатой.
Мы так удивились. Физрук Невский грубовато спросил:
– А у тебя что, изюминка такая – работать с детьми?
Мужчинка в ответ раскрыл доверчиво ладони:
– Да у меня их – горсть…
Мы переглянулись.
Мудрая директриса кандидата отклонила, заподозрив скрытую педофилию.
---
– Дети, а где наш журнал?
– А это такой порыпанный?
---
– Какие книги читали летом? – бодро спросил я.
– "Жилин и Костылин!" – дружно ответили ребята.
– О чём эта книга, маленькие?
– О том, как дяденька солдат поехал домой, а его захватили душманы.
Ещё они осилили "Ленин и Печкин" Твардовского.
---
Читаем Джека Лондона, "Любовь к жизни". В классе дикий ржач. Страна Маленьких Палок – Титчинничили! Дети, вы сексуально озабочены. Нет, это не Страна Маленьких Писек. Не знал, что вы такие, не знал.
– Ваш смех – не уместен, друзья мои! Читаем дальше!
---
Словарные слова. Совершенно дурацкое определение – как будто есть не словарные! Так учат в началке, а потом и калёным железом не взять. Это с непроверяемой гласной или согласной: запоминаем или смотрим в орфографическом словаре. Дети, запишите в тетради любые три. Читаю у пятиклассника Хашимова: солдат, гимнаст, двестибуль. Думаю пару минут. Клинануло. Ассоциации, простите, алкогольно-метрические. Зову: "Алишер!" Подходит. "Алишер, я это слово не понял. Что оно обозначает?" Молчит, улыбается в пол. Он всегда молчит. Он стесняется. "Ну, хорошо. Алишер, придумайте и запишите предложение с этим словом, сможете?" Утвердительный кивок. Берёт мел и уверенно: "В нашей школе просторный двестибуль".
---
– А разве Пушкин был женат?
– Конечно. У него было четверо детей.
– Да? А сейчас они где, эти пушкинята?
---
Наглядность – золотое правило дидактики! Да, Ян Амос?
А вот… горящая спичка!
Говорю над пламенем свирепо: А! пель! син!
Сколько раз качнулось пламя?
Сколько слогов в слове?
Факир Вася Иванов, оригинальный жанр. Дети подумали, что я коробок съем.
Я их разочаровал.
---
Завуч Лена Никитина, филфак – заочно. Офигительная блондинка. Страдает неточностью определений. Была у меня на уроке.
– Ну что, Лена, какие руководящие указания?
– Я не думала, что ты такой педант…
Я?!!
– А в чем... это выражается?!!
– Ну вот ты всё шутишь и воображаешь…
---
Крик души на школьном подоконнике:
"Карлуша русский не ведёт, а у Шурика берёт". И нарисовано, что и как. Дети, всё-то вы преувеличиваете.
Мы по очереди преподаём в этом кабинете, я и Грушинская Валентина Карловна – слегка пожилая девушка. Лентяев косит беспощадно. Дети глазки таращат: "Опять Карло с ума сошло…"
– Валя, стирать будем?
– Ты что, Василевский?! Такая реклама...
---
Григорий Остер: "Современные дети спрашивают – почему в "Сказке о мертвой царевне и семи богатырях" царевич не поцеловал собачку, ведь она тоже надкусила отравленное яблоко! А Пушкину это и в голову не пришло!"
Значит, мы стали лучше за последние двести лет! Не Пушкина, конечно…
---
"Подходя к дому, Колю с радостью встретила собака Жучка".
"На картине я вижу мальчика лет восьми. Взъерошенного, с опущенным настроением".
"Мама сидела на стуле, к ней прижимался брат Вова на велосипеде".
"Сестра Оля смотрит на него возмутительными глазами".
"На картине изображён натюрмометр".
"И невольно подступает оскома в горле, глядя на эти спелые ягоды".
"Фонд картины нежно-голубой".
"На кустах сидят тощие вороны и жуют сухую траву".
---
Любимый ученик – семиклассник Витя. Пухлый живчик-второгодник. Голова на шарнире.
– Витя, "строить" – какое спряжение?
– Первое! – выпаливает. Смотрит преданно.
– Почему?
– Второе!
– Почему?
– Первое! – как солдат. Мгновенно.
– Может, третье?
– Третье!
Эллочка Ильфопетровская – Владимир Даль по сравнению с ним.
---
У каждого словесника есть – что? Правильно, ручка с красной пастой. И любимая орфограмма. Моя – склонение имён собственных.
Подавляющему большинству грамотность не нужна, но фамилию приходится писать постоянно!
Не склоняют мальчики и дяденьки, господа Шарай, Козель, Стаевич и Герцик мужские фамилии на согласный. Игнорят заполняющие дипломы, аттестаты, свидетельства. Не изменяют по падежам в заявлениях и доносах. Отказываются категорически!
Аргументы числом три:
1.Фамилия нерусская.
Нерусская потому что не Иванов. А Буш, Шрёдер, Блэр, Ширак – родные русопяты, потому как склоняются в полный рост: визит Джорджа Буша, встреча с Жаком Шираком.
2.Мама (папа, сват, двоюродный брат) сказала.
И права твоя мама. Её фамилия не склоняется. Потому что тётеньке принадлежит: интервью с Лорой Буш, беседа с мадам Ширак. А что касается папы… он – филолог, ученик профессора Лихачёва? Нет, сантехник…
3.Так учили в школе.
Это аргумент серьёзней.
Первоклашкам преподают выпускницы педучилищ, твердо знающие правописание в пределах начальной школы. В первом классе педагогиня сама подписывает тетради. И выводит милая барышня аккуратным девичьим почерком: тетрадь Артёма Зирка. Нет, он не Зиро'к – Зи'рка. Попробуйте потом в пятом классе Артема Зи'рку переубедить, что его фамилия склоняется, потому что оканчивается на "а" безударное. Ему любимая учительница сказала!
На письменном экзамене по литературе пробегал глазами титульный лист сочинения выпускника "Андрея Куц". Полчаса его уговаривали всей комиссией. Директор пала на колени. Куц пыхтел, краснел. Играл желваками. Он уступил, но – никогда больше! – он не поставит свою фамилию ни в одном падеже, кроме именительного! Только под дулом пистолета!
При этом все, стопроцентно, правильно склоняют свои фамилии в устной практике: пошел к Стаевичу, поговори с Куцем, возьми у Зирки. Но письменно – да ни за что.
Это воспринимается болезненно, как святотатство. В несклоняемости фамилии видится богоизбранность, некая принадлежность к тайному ордену. Объяснения – игнорируются. Глаза выразительно намекают: а диплом свой, please, засуньте сами знаете куда и желательно плашмя.
Продолжение следует.
|
