Три.

Ну, а дальше случилось вот что.
Сосед наш, Витя, отслужил сверхсрочником, поболтался по стране там-сям, да и вернулся в родной посёлок к матери. Не видели мы его лет пять. Он в армию уходил, нам по пятнадцать было. Витька с нами не водился – взрослый парень, свои подруги-приятели.
А вернулся в посёлок мужчина. Такой красивый. Он и в школьные годы, помнится, главным сердцеедом был. Девчонки-одноклассницы вечно крутились у их забора, тётя Вера даже гоняла их:
- Вот нахалки! Уже тут как тут! Поесть-то парню дайте!

А сама довольна была, нашей матери хвасталась:
- Вот какого соколика я вырастила! Даром, что сама поднимала! Пусть твоя Марья подрастает, отдадим её за Витюшу.
Она, конечно, шутила тогда. Витя на меня и не смотрел – кто я, тощий подросток! Он запал на молодую жену нашего городского соседа – они дом держали в нашем посёлке, как дачу. Приезжали только на лето. Вот на эту летнюю красавицу Витька и пялился день-деньской. А я всё замечала! Мама пошлёт огород полоть, а я наблюдаю, как Витюша красивой соседке то воду носит, то щепу колет. Может он мне и тогда уже нравился, только я даже самой себе не признавалась?
Одним словом, приехал Виктор и поставил на уши всю женскую незамужнюю часть городка. Не устояла и я. Как ни хорохорилась перед собой, как ни убеждала, что не буду, как остальные наши курицы, нарочно перед ним выставляться, но сердцу, воистину, не прикажешь! Глаза сами смотрели, ноги сами несли!

А Витя поогляделся, устроился в клуб, или как он теперь назывался, Центр Досуга, электриком и выбрал из всех претенденток меня!
Встретил на улице, подошёл и говорит:
- Привет, Маша! Ты не против сегодня в кино сходить?
Я примчалась домой, кинулась наряды ворошить – как дурочка! Самой смешно, а поделать с собой ничего не могу – сердце бьётся, руки дрожат, щёки пылают.
Тут пришла Даша с работы. Усталая, обиженная:
- Я ждала тебя, ждала у бабы Шуры. Ты же обещала помочь и не явилась. Пришлось самой воду таскать. Я думала, что ты приболела, а ты дома наряжаешься!
- Ой, Дашенька, прости! Меня Витя Кириллов в кино пригласил. Я от радости обо всём позабыла, - и кинулась Дашу целовать, эмоции во мне так и бурлили.
- А вы на новый фильм пойдёте? Я его тоже не видела. Теперь мне и не посмотреть – одна я, точно не пойду, - Даша отвернулась от меня и побрела к своей кровати.

Конечно я не могла смолчать:
- Дашуля, так пошли с нами! Втроём посмотрим, что такого?
Даша заулыбалась радостно и быстренько стала переодеваться.
С тех пор и повелось: ходим на свидания втроём. Я начинаю собираться, а Даша, уже не спрашивая, тоже наряжается. Витя молчит, ничего не говорит, только улыбается. Так прошло три недели.
Легли мы спать. Я гляжу на лунную дорожку на полу и мечтаю, вдруг слышу Даша вздохнула разок, потом ещё.
- Маш, ты не спишь? – шепчет мне.
- Нет, - ответила я и села в кровати.

Вдруг Даша скатилась с постели и упала на колени передо мною. Схватила мою руку, прижала к щеке и зашептала:
- Машенька! Сестричка моя любимая! Пожалей меня, один раз! Уступи мне Виктора! Не отнимай! Всё ты у меня забрала – и красоту, и здоровье! Я зла не держу, прощаю тебя! Только если Виктор тоже тебе достанется, то мне и жить не за чем – руки на себя наложу! Я люблю его! Люблю!
Упала на пол и зарыдала в голос.
У меня всё оледенело внутри.

Сползла я с кровати медленно, как старуха, и села рядом с Дашей на пол. Надо её жалеть, утешать, а сил нет совсем.
Ну, однако же, привычка взяла своё, и я пообещала Даше, что от Виктора отступлюсь и встречаться с ним не буду.
Только всё-таки теплилась у меня в душе тайная надежда, что Витя сам скажет Дарье, что меня полюбил и с нею быть не сможет. Всем я готова была с сестрой делиться, но не любимым!
А ночью, под утро, мне мамочка приснилась. Будто бегу я за нею, бегу, а она идёт медленно, но всё удаляется. Я позвала её, заплакала, а мама так и ушла, не оглянувшись. И я поняла – это она обещание моё припомнила. Надо сестре помочь. Свою душу убить, а для Даши дорожку к счастью выстелить.
Через три дня Виктор пришёл ко мне на работу. Вызвал меня вниз и говорит:
- Правду Дашка сказала?

Я не знала о чём он, но кивнула.
- Ну и сука же ты! Верно мне говорили – у тебя только внешность, а вся душа Дашке досталась.
Как там Дарья его ублажала, что обо мне наплела – я не спрашивала. Она убегала вечером, а возвращалась только к утру. Составила мне список, кому и в какой день я за неё помогать должна, а сама летала, ногами земли не касаясь.
Тётя Вера меня встретила как-то вечером, покачала головой и говорит:
- Совсем ты Марья скурвилась, хоть бы в память о покойной матери постыдилась так себя вести.
Обидно мне было выслушивать напраслину, даже всплакнула на работе, но Дашу, всё же в душе оправдала. Видно пришлось ей наврать соседям, чтобы Виктор пожалел её. А где жалость, там и любовь неподалёку.
Через пару месяцев Даша сообщила нам с отцом, что ждёт ребёнка. Расписались они с Виктором. Я на свадьбе не была. Даша меня попросила:

- Маша! Помоги мне в самый последний раз! Я двойню жду. У нас с Виктором семья будет, дети – зачем тебе это видеть, сердце себе надрывать. Я же понимаю, что ты, ради меня, через себя переступила. Я ценю, не думай! Может и ты, когда-нибудь, меня о чём-то попросишь. Вот и будем квиты. А теперь уезжай, не мешай мне счастливой быть!

И я уехала в город.
Теперь у Даши своя семья, о ней есть кому позаботиться, я уже не нужна. Обещание, данное матери, выполнила, вину свою за то что первой на свет родилась, вроде искупила. Могу дальше жить. Во всяком случае, попробую.


Такая вот простецкая деревенская историйка, ребята.