Нанануне Родительской мой муж, убрав пару девятых балтег и пакраснев иблетом, решил заняцца паминавением сваих предков. Предков нашлось не хуй весть скока – атца сваего он никагда не знал даже па диафильмам. Симейная лигенда гласит, што фатер, как капитан дальнего плавания ибанулса с самалйота ва время разветки и расбился фгавно ап землю, но я этаму ниверю. Мне больше кажецца, што это сцуко-свекрофь его угандошила и после либа сажрала и прасралась, либа не прасралась, што более вераятно. Саму свекрофь я палагаю увидеть на сваих похоранах, где ана будет сразмаху хуярить комья земли на крышко маего гроба и хуйфспатеет - здаровья в ней, как в Никалае Валуеве.

Но была еще бабушко. Бабушко было ниибической декабристкой и праславилась со слов маего благоверного тем, што хатела принародна атписдеть Берию паибалу рукой, но сцуко НКВД нашло ие раньше времени и глумилось. Место ее магилы паходу дасихпор засекречено наглухо, но муж атвалог меня на вакзал к пригарадным електричкам, где ткнул абгрызанным ногтем в середину карты и скзал, што каг сейчас помнит станцию местозахаранения старой песды. Паехали.

Название станцеи я не запомнила, запомнила только, што пахоже на «Весьпесдец» и рядом деревня с церквой и пагостом. Магилку старушкену муж атыскал на раз, но ана находилась пачиму-то метров за 20 от кладбищенской аграды и вообще напоминала проебаный и зарытый сартир. В опщем падазревыаю, што этат следапыт сначала не знал, а патом тупо праибал название деревни, а типерь мне вкручиваит мазги у первой папавшейся кучке, што нидалеко от сельпо - иму ж памянуть надо. Ну хуле – патаргавала я там летсом децл пака он сопле ранял и всасывал сотачку и мы папесдавали вобратку.

После, как вернулизь на Павелетскей, он ишо к ларьку с пивасам прилажилса и полностью стал пахадить на бабушку после пыток в чека, толька с хуем. Я тагда иму и выдала - как я полностью акуклюзь, ты меня сажги в крематории, а всю после пепельнецу в унетаз дома апрокинь и спусти. Патамушто хачу быть рядом с домом и типа заодно на море. И ниибет.

Дамой каг вернулесь, супружнек захотел прасцаца и выдвинулса гусиным шагом к симейному туалету, аднака чутару памычав там паписдел сцать в ванну. На мой немой вапрос абъиснил, што я далбайопка, што иму сказала про прах в ачке и иму теперь впридецца сцать сидя, ато мой хитрый ебасос пастаянно из слива глазом щерит как кот на памойке. Хатя садицца тоже непамагло, хуй ухадил вполный атказ и либа нидавался в руки, либа всасывал сцаки назад как нос сопли, но эта было только полбеды. Полный песдец накрыл мужа, кагда жоппа атказалась давить туда пасту и это был настаящий семейный беспредел.

Ладно, есле ванна занята и на дваре темное время сутог, мужа приспасобилса атлевать на балконе прамежду прутьев (там хуй в руке давалса и даже сам выпрыгевал), а вот личину с балкона аткладывать было ниудобно и никамильфо. Такда он запалночь паваделса саседу сверху на палавиг срать, штобы тот краны вовримя пачинил и уебал дочку ебалом о пианино, но это тоже закончилось быстро и тримя днями бальничного. Дома такда ходиле в туалет только я да сын передергивать (сцал он в рукамойнек, а срал ваще низнаю где, но нидома - бумага не расходывалазь и на стине палосачке цвета "охра" не замечализь).

Закончилась вся эта движуха дастатачно просто, кагда меня настаебало аттирать жолтые падтеки с ванной, я сказала, что памру после него и, саатвецтвенно щерицца из сливнога ачка буду на невестгу или еще на каго. Муж назвал миня кашперовскай и фпервыйе за неделю насмерть апдристал унитаз, напевая што-та про «у низнакомава паселка» и радастно гыгыкая.

А к бабушке надо будет еще раз съездить, радня все же.