Все-таки, когда жена в первый раз за всю вашу совместную жизнь от всей души посылает тебя на три веселых буквы, становится как-то невесело. С непривычки, наверное. Начинаешь думать всякие глупости типа уйти в лес и питаться там кореньями или, поскольку никаких кореньев я не знаю, устроить ритуальное самоубийство путем сорокадневного голодания под сосной. Уровень религиозности, аскетизма и прочего эскапизма в мозгах зашкаливает, но, надо признать, длится это недолго. В конце концов, я сам виноват. Я – профессиональный безработный, и одной из издержек моей профессии является хроническое отсутствие денег. Моей жене такие издержки не нравятся. На вкус и цвет, как говорится, товарищей нет – кто-то не любит топленое молоко, а моя жена не любит, когда в доме нету денег.

В общем, когда наша годовалая дочка совсем уж завелась в плаче и мы перестали её перекрикивать, пришло обоюдное понимание, что пора успокоиться. Что, в конце концов, уже пятница, еще одна «рабочая» неделя исчерпала себя, что надо дело делать и сдвигать с места этот чертов воз, который «и ныне там».

Жена молча одела дочку и, хрустя коляской, пошла с ней гулять. Я пошел чистить зубы, подсознательно надеясь, что вместе с зубным налетом из моего рта будут удалены и остатки словесной грязи, которую я только что обильно расплескивал по комнате. Затем жена закатила коляску обратно, потому что лифт не работает, и вновь ушла, оставив меня одного.

Я прикинул приблизительный план на сегодня. Было три часа дня, и день для меня только начинался, потому что встаю я в одиннадцать, а ложусь за полночь. Долго я не думал (не умею), и мой план получился простым и, чего греха таить, привычным. Я решил взять тюбик с «Моментом» и пачку объявлений, чтобы расклеить их по городу в тех местах, где никто их не будет срывать, потом купить газету с аналогичными объявлениями, обвести понравившиеся красной шариковой ручкой, найти телефон-автомат и прозвонить их все или хотя бы половину, чтобы получить отказ или не дозвониться. А уже под вечер с чистой совестью и чувством выполненного долга отправиться в бар «У Френка», где мои добрые друзья купят мне выпивку, вначале – несколько напрягаясь от необходимости еженедельно угощать меня за свой счет, а потом, раздобрев, уже упражняясь в щедрости, иногда даже теряя чувство меры. Потому что сегодня – пятница.

Хоть я и профессиональный безработный, но расклеивать объявления – не моё призвание. На стены домов нельзя – оштрафуют, на двери подъездов стрёмно – жильцы ругаются, на специальные стенды бесполезно – там столько объявлений, что эта бахрома, как веник, отметает взгляды прохожих. Поэтому я предпочитаю бегемотов. Они ничейные и сами не возражают, если им на жопу наклеить объявление. Да вот беда, с каждым годом их все меньше и меньше – вымирают помаленьку, все-таки джунгли большого города и просто джунгли это разные вещи. Лет десять назад появилась мода на маленьких бегемотиков, их водили на поводке сурьёзные дядьки-сутенеры по дамочкам, потому что бегемотики как-то по-особенному умели делать куннилингус. За деньги, разумеется. Потом такой бегемотик превращался в бегемота и за профнепригодностью его отпускали на улицу. Поначалу это было очень неудобно, пешеходы возмущались, особенно женщины, однако со временем мода на бегемотиков прошла, остались одни бегемоты. Как-то они размножались между собой, но к прохожим больше не приставали.

Часа за полтора я обклеил с дюжину бегемотов и слегка притомился. Ох, нелёгкая это работа, подумал я, быть профессиональным безработным. В последнее время от объявлений не было никакого толку, и я даже начинал убеждаться в правоте Шырвинта, который неоднократно мне говорил: «Суратушко! Братко ты мой, ну чего ты привязался к этим бедным животным? Ну, ты поставь себя на место любого нормального человека, что он подумает, увидев бегемота, у которого на жопе наклеена бумажка с надписью: опытный донор предлагает свои услуги, группа крови первая, резус отрицательный? Правильно – он подумает, что это у бегемота такая группа крови! И что это бегемот предлагает себя в качестве донора!». Доля правды в этих словах есть – мало ли чего может прийти в голову случайному прохожему, но меня-то случайные прохожие не интересуют. Сбором крови занимаются грамотные люди, которые прекрасно понимают, что кровь бегемота годится для переливания только другому бегемоту. «Вот поэтому, - отвечает мне обычно на это Шырвинт, - они и не обращают внимания на предлагающих свои услуги бегемотов! А вот если б ты наклеил хотя бы одно объявление себе на спину и потусовался так в центре города пару дней, глядишь, система и заработала бы…». Может быть. Но я этого не люблю – когда меня жизни учат.

Дойдя до ближайшего киоска, я уныло купил газету с объявлениями и достал из кармана ручку. Объявлений было много. Требуются доноры, требуются доноры… берем на работу доноров со стажем не менее пяти лет… срочно необходим донор для работы в офисе… Найму бригаду студентов-доноров… Примем донора на конкурсной основе… Объявлений было много, но все были мне хорошо знакомы. Тут требуется донор не старше двадцати пяти лет, тут только девушка, тут с серьезным стажем, тут с другой группой крови, а тут высасывают из тебя половину всей твоей крови, а платят копейки, а тут – вообще не платят, а только обещают. Поэтому я плюнул на донорские объявления и перешел к экспериментам над людьми. Вообще, я частенько зарабатывал тем, что нанимался подопытным кроликом в какую-нибудь университетскую лабораторию, убеждая себя, что это не только выгодно, но и полезно для здоровья – тут тебе импотенцию подлечат, там прививку сделают от африканской оспы, хотя в действительности получал от участия в этих предприятиях больше вреда, чем пользы. Однажды меня таким образом на полгода заразили насморком, хотя именно благодаря участию в этих испытаниях «прививки от насморка» я и познакомился с Шырвинтом. Мне вкололи в плечо какую-то хрень и поместили в маленькую палату на двух человек, где одна койка уже была занята – на ней возлежал человек и читал книжку. На обложке было имя писателя – Айрис Мердок и какое-то название, которое я уже позабыл, что-то про интернет. Этот человек и был Шырвинт. В отличие от меня он пошел в подопытные кролики не от безысходности, а просто для того, чтоб немного от семьи отдохнуть. Делал он это регулярно, а родным говорил, что уезжает в Польшу. И именно он позже ввел меня в «Жижу» - так между собой мы называли бар на набережной, в котором заимели привычку собираться по пятницам для того, чтобы отметить конец рабочей недели. «Жижей» мы называли это заведение потому, что выходили оттуда с совершенно разжиженными мозгами, хотя на самом деле оно называется по-другому – бар «У Френка», все вы его отлично знаете, там ещё козёл на вывеске нарисован. Единственное место в городе, где не играет гребаный джаз. Только в «Жиже» вы можете услышать номерные альбомы Шуфутинского, Круга или Киркорова, а если уж совсем поздно за окном, и в баре возникает совершенно особая и волшебная атмосфера – тогда крутят раннюю Аллегрову:

Младший лейтенант!
Парень молодой!
Все хотят потанцевать с тобой…

Короче, вы понимаете, почему, просматривая глазами объявления, сердцем своим я уже пребывал в «Жиже». В конце концов, это единственное место, где за меня платят другие.
К реальности меня вернуло явно новое, незнакомое мне объявление о том, что требуются люди для экспериментов по открытию третьего глаза, оплата достойная. Мне понравилась мистичность тематики – я твердо знал, что все эти очистки кармы, фотографии ауры и тому подобный бред совершенно безвредны для здоровья, а если за это еще и деньги платят… в общем, объявление пришлось мне по душе настолько, что я решил более не сканировать газету, а сразу позвонить по указанному в объявлении телефону.

На том конце провода моему звонку страшно обрадовались. Воодушевленный баритон не дал мне задать и одного вопроса, а сразу стал заваливать информацией о том, какое это перспективное направление, какие блага мне сулит открытие третьего глаза – телепатия, ясновидение, невербальная суггестия и прочие чудеса, так что я даже на какое-то время поверил в то, что в скором времени смогу находить себе работу без помощи газет и бегемотов или, на худой конец, меня примут в любой цирк. Баритон сообщил мне адрес, который также звучал воодушевляющее, так как не надо было тратится на проезд, и через полчаса я уже сидел в нейтрально обставленном офисе, подписывая договор о добровольном участии в эксперименте и, разумеется, об оплате оного. Не сказал бы, что платили много. Между нами говоря, оплата была смехотворной – этих денег нам с женой и дочкой обычно хватает разве что на неделю, однако перспективы, которые якобы открывались передо мной вслед за открытием третьего глаза, внушали робкий оптимизм.

– А когда ваш третий глаз откроется полностью, - сообщил мне в меру упитанный монголоид, которому и принадлежал телефонный баритон, - вы увидите не только те перспективы, о которых сейчас только догадываетесь, но и те, о которых не можете даже и предположить в вашем нынешнем, я бы сказал, полуслепом состоянии.

– Вы мне прямо бальзам на душу льёте, - ухмыльнулся я, ставя закорючку в месте для подписи.

– Жизнь может быть чудесней самой фантастической сказки, - заметил монголоид. – А теперь заполните вот эту анкету…

Продолжение следует.