Часть первая

На окраине города, в плотном кольце спальных микрорайонов чудом сохранился каким-то непонятным образом небольшой парк. Судя по вековым дубам и липам, правильному геометрическому рисунку аллей, сходившихся на круглом пятачке недалеко от пруда, относился он некогда к приличной усадьбе и был в своё время замечательным произведением садово-паркового искусства.
Но усадьбу или сожгли, или разобрали на кирпичи в годы борьбы с помещиками-кровопийцами, пруд обмелел и зарос ряской, а парк, лишённый присмотра и ухода превратился в почти лесок с поваленными гниющими стволами, буйными зарослями крапивы и следами костровищ , после пикников на воздухе с обязательной жаркой шашлыков жителей ближайших окрестностей.

Зимой жизнь в парке теплилась только на том самом пятачке у пруда, где выгуливали на колясках и санках своих чад особо сознательные матери, озабоченные недостатком кислорода в каменных джунглях, и на лыжне, прокладывавшейся по периметру сознательными пенсионерами, занятыми продлением своей никчёмной жизни путём занятий доступными видами оздоровительного спорта.
Другое дело летом! На пятачке надували средних размеров батут, сноровистые сыны гор организовывали торговлю всякого рода съестными товарами и напитками, изготовленными собственными руками в подвалах и в гаражах, каждую субботу-воскресение две лошадки и пони старательно устилали навозом немногочисленные заасфальтированные дорожки, катая детвору. В зарослях и на берегу пруда бурлила другая, взрослая жизнь. Компании подростков с пивом, публика постарше с шашлыками и водкой, в солнечные и жаркие дни – «пляжники» на вытоптанной траве пытались придать своим бледным телам некоторый румянец.

Была и ещё одна, невидимая простым глазом, потаённая сторона летней жизни старинного парка. Вместе с толпами отдыхающих открывали летний сезон истосковавшиеся за длинную зиму маньяки. Собственно, маньяком в полном смысле этого слова был только один, Кузьма. Но он, в силу специфики своего увлечения, наведывался в парк раз в два года. А после – залегал на дно или работал на других точках. Кузьма был настоящим мастером своего дела. Он не просто вульгарно насиловал зазевавшихся женщин, но и привносил некий артистизм в процесс: бил по лицу, рвал одежду, заклеивал рот скотчем и даже, порой, слегка придушивал. До смертоубийства никогда дела не доводил, ссылаясь на то, что это было бы крайне не по-джентльменски в отношении партнёрши, доставившей ему столь изысканное наслаждение. За это коллеги по цеху очень уважали Кузьму и, сталкиваясь с ним на аллеях или в зарослях, почтительно здоровались первыми.
Остальной контингент состоял из, можно сказать, озорников и хулиганов. Безобидных, в общем-то, любителей отдыха на свежем воздухе с налётом эротической экстремальности.
Сергей Тимофеевич, мелкий клерк из риэлторской фирмы, увлекался эксгибиционизмом. Традиционным, без вывертов. Показывал, чем богат всем без разбора особям противоположного пола.
Вовка, слесарь из троллейбусного парка, предпочитал демонстративную маструбацию.
Педофил Васенька – лапал и лез под платьица школьницам. При этом, по свершении деяния, всегда предлагал жертве конфетку или шоколадку.
Двое бледных карманных онанистов, Миша и Коля, практиковавших прижималки на лавочках и в толпе, были крайне пугливы и поспешно исчезали при первых возмущённых возгласах.
Лёху, разбитного парня, вечно слегка поддатого, и маньяком-то назвать было нельзя. Он просто-напросто убалтывал одиноких дурочек до одури и пёр их, сбитых с толку, прямо за ближайшим кустом или деревом, после чего уходил не прощаясь, оставляя случайную подругу соображать, что же это такое с ней было.
Бывший преподаватель марксизма-ленинизма, доцент Эдуард Александрович Берзин и увлечение себе выбрал подобающее, интеллигентское, с красивым названием «вуайеризм». Шоркался он в основном вокруг так называемого пляжа со стареньким театральным биноклем. Одевался опрятно и носил светлую шляпу и сандалии, которых уже лет двадцать не выпускает отечественная промышленность.
В один из сезонов объявился было в парке некто, с явно выраженными признаками педерастической педофилии. Отталкивающего вида губастый, лысоватый, склонный к полноте мужчина активно стал приставать к мальчикам-подросткам, делая им всякого рода заманчивые, но предельно непристойные предложения. И уже через месяц оказался в руках правоохранительных органов, будучи пойман на месте преступления по наводке с мобильного Сергея Тимофеевича. Извращенцев в парке не любили

Окончание следует.