6. Подопытный кролик из детского сада


Если быть скрупулёзно точной – вдруг когда-нибудь понадобится для протокола – то в детстве я посещала, кроме яслей, не один, а два детских сада (сначала один, а потом другой). В каждом их них меня постоянно переводили по разным группам (с какой, интересно, целью?), так что сейчас, через годы, очень трудно установить документально, в какой именно группе я была, кто у меня на тот момент был воспитателем, и какие именно дети меня окружали. Т.е детские коллективы, в которых я находилась, постоянно перетасовывались, как карты во время игры. А из этого факта вытекает, помимо прочего, то, что мне было практически невозможно найти среди детей надёжных и верных друзей.

Во время тихого часа я почти никогда не могла заснуть. Я считала, что в этом совсем не виновата, и никак не могла понять, почему меня за это постоянно ругали и били взрослые. Лежала я тихо, никому не мешала, и когда все дети спали (или, по крайней мере, делали вид, что спят), я выпускала пузырьки, нанизывая их на волосок, и смотрела, как они стекают, образуя шарик, который затем падал и разбивался вдребезги. Ну я же ведь была совсем маленьким ребёнком! Мне казалось, никто из детей этого не видит, а уж тем более воспитатели, которых не было в спальной комнате. Каково же было моё удивление, когда мачеха однажды дома сказала мне, что я в детском саду ничего не делаю, ничем не занимаюсь, а только пускаю пузыри. Как она узнала? Они что, следили за мной?

В этом же детском саду во время тихого часа четыре или пять раз на протяжении примерно полутора недель со мной происходил один и тот же странный случай. Когда нас, детей, воспитательницы укладывали спать, я спустя какое-то время (как уже писала, я обычно не могла заснуть) вдруг начинала слышать слабый, но в то же время отчётливо доносящийся шёпот мужчины и женщины, переговаривавшихся между собой. Эти голоса исходили как бы из стены, и как раз над моим ухом. Говорили эти невидимки по-русски, но о чём они говорили, я не понимала, как будто это были какие-то технари, шёпотом обсуждавшие между собой какие-то сложные технические проблемы. Голоса лились совершенно чисто, без помех, без шорохов и посторонних шумов, как будто я слушала аудиозапись высочайшего качества. Но, знаете, я, хоть и была маленькая, всё же почувствовала какую-то искусственность. Такое было впечатление, что в стене вдруг заговорило радио. А дети ведь есть дети, я подумала, что, может быть, так и надо, что так сделали взрослые, и никому об этом не сказала и вообще никак на это не прореагировала. И голоса прекратились. К слову сказать, другие дети в спальной комнате, лежащие вокруг меня, тоже вели себя совершенно спокойно, не обращая на шёпот никакого внимания, хотя я видела, что многие из них не спали, а, как и я, притворялись, что спят.

Что это было? И кто, кто вот всем этим занимался? Какой палач? И какой мерзавец? Кому УЖЕ В ТЕ ГОДЫ понадобилось выставить меня ненормальной? Дома – вращающиеся вокруг своей оси люстры, в детском саду – голоса из стены! Кому я, детсадовка, перешла дорогу? С другой стороны, чтобы всё это организовать, нужно иметь ПОЛНЫЙ контроль и над ничтожествами – «родителями», и над всем персоналом детского сада. Кому это под силу в Стране Советов? Кому, кроме КГБ?

И за что?.. За что?!. Что я им сделала?!..

Но самое тяжкое, что меня постоянно нервировало и изводило в моём последнем в жизни детском саду, это не таинственные подстенные техники, желавшие, видимо, просветить меня по своей заумной специальности, а нескончаемые уколы, упорно всаживаемые и всаживаемые толстой и писклявой Марией Ивановной в мою ягодичную область. Помню, меня также сильно возмущало и обижало то, что очень часто на эти уколы из всей группы вызывали только меня одну, как будто я была из них из всех самая больная. Притом, что я чувствовала себя физически хорошо, и никакое место на теле у меня не болело. Почему же меня так часто кололи? Один раз, когда это в очередной раз случилось, я пришла домой и пожаловалась своим «родителям». Я их так прямо и спросила:
- Почему меня в детском саду одну-единственную силой затащили на прививки? Никому не сделали, кроме меня одной!
- Значит, никому больше нельзя было делать эту прививку, кроме тебя одной! – умно ответил мне мой отец - еврей (они же самые умные). – Все, по-видимому, были больные, одна только ты оказалась здоровенькая! Вот тебя и укололи!

Только став взрослой и перебирая в памяти детские годы, я начала подозревать, что в этой процедуре бесконечных уколов тоже было что-то тёмное и подлое. Столько лет прошло с тех пор, а я до сих пор не перестаю удивляться странному факту, который имел место в моей жизни на протяжении всего моего детства и молодости: когда я чувствовала себя прекрасно, просто замечательно, меня немедленно вызывали на «уколы» и «прививки». А когда я валилась с ног от слабости и жаловалась на целый букет болезней, врачи почти всегда объявляли меня здоровой, а знакомые с улыбочками и смешками говорили мне, что я просто-напросто придуриваюсь. Можно подумать, что врачи и медсёстры находили меня чересчур здоровой и приходили к выводу, что этого здоровья надо бы поубавить для моего же блага. В детском саду в возрасте с четырёх до семи лет меня буквально пичкали уколами до восьми раз в учебный год; иногда казалось, что и двух недель не прошло, а уже опять вызывают. Как будто я была не в детском саду, а в какой-то больнице для паралитиков. И что это за прививки в ягодичную область? Вообще, что всё это значит? Надо мной что, опыты ставили? Или сознательно калечили?

Продолжение следует.