Когда буддист Николай случайно умер, в рай его не пустили. Непонятно, кто таков, говорят. Как кто, удивляется Николай, это же я. А они глумятся — ну, и кто же ты? И тут буддист Николай понимает, что совершенно себя забыл. Тела нету, мозгов нету, как тут себя вспомнить? Пошел он на кладбище, стал по могилам рыскать. Человек сто пересмотрел, а себя узнать не может — все одинаковые, у всех по две руки, по две ноги, одна голова. Охуел Николай, пригорюнился, а делать нечего — мало-помалу заснул.
И вырос он сорной травой на чьей-то могилке, просто потому, что себя, буддиста этакого, не вспомнил.
Дальнейшая судьба того, что некогда было Николаем, сложилась непростая — то червяком родится, то гумиластиком. Не один мильён жизней пришлось ему отмотать, прежде чем история повторилась и он вновь родился буддистом Николаем.
И вот уже снова пришло время ему помирать, и стоит он у райских врат, и снова ему преграждают путь с усмешкою — ну что, солдатик, помнишь, кто таков? Помню, сплевывает Николай небрежно, я — буддист, и в Бога вашего не верю, и рай ваш тоже в гробу видал и на хую вертел. После этих слов он шагает мимо обалдевшей стражи прямо к дереву познания добра и зла, протягивает руку и срывает овацию.
Буддист Николай и пустота
Однажды буддиста Николая попутал бес доказывать человеку с дубиной, что дубины нет. Недолго думая, человек треснул Николая этой дубиной по балде. Ну, и что — в итоге прав оказался все-таки Николай. Потому что тут же не стало ни дубины, ни человека.
Буддист Николай и смерть
Когда буддист Николай умер, на него не подействовало.
"Проклятая толерантность!" — выругался он.
Буддист Николай и Федя
Однажды буддиста Николая убили ударом топора в спину. В то время его ещё звали Федя. Он вслух сказал: "Кхе!", а про себя подумал: "Пиздец тебе, Федя...", но по какой-то причине в этот момент произошло нарушение законов мирозданья, и душа Николая не покинула тело Феди, хоть оно и явно дало дуба.
Первым делом Федя решил намучаться, вытаскивая из спины топор. На утро почему-то пошел на работу, делая вид, что дышит. Там ему сказали, что он выглядит хуже покойника, и отпустили домой отлеживаться. С сомнением осмотрев свое зелёное лицо в зеркале, Федор отправился гулять по городу. Прогулка неприятно удивила его — оказалось, что в городе мертвецу совершенно нечем заняться, если не считать работу в офисе или зарабатывание денег. Мертвое тело могло кое-как передвигаться посредством волевого усилия, биологические же его функции безвозвратно отключились — на женщин Федя смотрел равнодушно, еда ему была не нужна, спать не хотелось.
Через пару дней Федя стал неприемлемо вонючим для жизни в социуме, поэтому ушел "жить" в лес.
Однажды, сидя на берегу лесного озера, Федя со скуки разговорился с вороной, которая сидела у него на плече и пыталась выклевать ему глаз. "Как я сразу не догадался, что теперь могу сколько угодно находиться под водой, утоляя свою исследовательскую жажду!" — сказал он вороне и согнал её с плеча.
Под водой, однако, было мало интересного — ил, водоросли, ракушки, рыбы и прочий бесформенный мусор. Федя лег на дно, набрав в себя ртом и носом побольше воды, чтобы не всплыть, и стал смотреть на небо сквозь воду. Обычно перед его взором проплывали стайки маленьких рыбешек и солнечных зайчиков, а однажды он удержал себя от того, чтобы погладить по животику проплывающую над ним голую девушку. Он вспомнил, что на поверхности и так жизнь нервная, и девушка, видимо, хотела отдохнуть на этом озере, а заработать лишний невроз она успеет в другом месте.
Очень скоро Федю наполовину съели рыбы и он всплыл на поверхность озера. Вместе с ним всплыл какой-то обросший водорослями мужик, который оказался местным водяным. Он закинул федины останки себе на плечо, дотащил их до берега и променял их у лешего на бухло.
Леший напек из вяло сопротивляющегося Феди котлет и скормил их своим друзьям — воронам, червям и прочим сусликам.
И только когда от Феди вообще ничего не осталось, тогда до Николая наконец дошло, что пора уходить.
