Вместо предисловия
«Баллады о гангрене» вечны, как вечны Никифоры Ляписы. Нет уже «Гигроскопического вестника» - да и не было никогда этого плода воображения Ильфа и Петрова. Зато было чудовищное явление, именуемое «Санпросвет». Те, кто постарше, помнят ужасающие «Уголки санпросвета» в каждой поликлинике и больнице….
А ведь он никуда не исчез. Поэму, помещенную ниже, и сегодня можно видеть в одном из московских КВД. Она занимает две стены, любовно выписанная золотой краской на деревянных щитах, крытых лаком под красное дерево. С иллюстрациями в стиле Бидструпа.
Наслаждайтесь. Возможно, это последняя инкарнация Ктулху Санпросвета…

Она (бледная трепонема – прим. ДВЗ) снует по всем дорогам –
Сильна, обманчива, хитра.
Покинув мир под Таганрогом,
Она родится у Днепра.

Она и в парке, и в вагоне,
В любой земле, в стране любой,
Случайно скрывшись от погони,
Она сама идет на бой!

Она придет внезапно в гости
Страшнее сказочных старух,
Проникнет в кровь, обгложет кости,
Откусит нос, отнимет слух.

И, одержав легко победу,
В глухую ночь иль ясным днем,
Лизнув жену, прильнув к соседу,
И с ним в другой прорвется дом!

И не дрожат твои колени,
Ты улыбаешься судьбе,
Не видел пятнышка на члене
Иль покрасненья на губе.

Тебе тревоги не знакомы,
Спокойно, ровно дышит грудь,
И рост первичной сифиломы
Тебя не трогает ничуть.

Ты у науки беспрестанно
Не находился под пятой.
Конечно, имя Вассермана
Твоим ушам лишь звук пустой.

Ты молвишь: «Прыщик – ну и что же?
Не столь тревожно, как смешно».
Но с каждым днем на тонкой коже
Краснеет круглое пятно.
(Далее строф на 20 следует описание того, как больной пришел к врачу и, приняв серию уколов, решил повторно не обращаться, обрекая себя на вторичный сифилис)

Зеленый, ласковый, веселый
Гремит над городом апрель…
Он хмуро вспомнит про уколы
И скажет: «Хватит двух недель!

Ведь член мой зажил понемногу,
Мне все работы по плечу,
Да не пора ли уж дорогу
Забыть к мучителю-врачу?»

Сказал – и сделал… Чуть попозже,
Границ не зная на пути,
Болезнь рассыпалась по коже
Кроваво-красным конфетти.

Но в нем не вызовет сомненья
Розеолезное пятно! –
Ни зуда нет, ни шелушенья,
Чуть тронь – рассыплется оно.

Зато игла не колет спину,
И он хранит спокойный вид,
Когда идет пятну на смену
Вентикулярный сифилид.

Его узнать совсем не сложно,
Он эластичен, красноват,
Прощупать в толще кожи можно
Дискообразный инфильтрат.

Нигде ни жжения, ни зуда,
Ничто не колет, не болит,
Больной решил: «Опять простуда!»,
Весь день глотает стрептоцид.

Сочтя гриппозными симптомы,
И день, и ночь храня покой,
Он мажет синькой кондиломы
И давит пустулы рукой.

Вот, все проходит понемногу –
И вдруг, неведомо отколь,
И кости черепа, и ногу
Терзает ломящая боль!

Она найдет его в постели,
Со лба на грудь перелетит,
И будет долгие недели
Больного грызть переостит.

И вот тогда, лишась покоя,
От страха потный по ночам,
Ты, наконец, махнешь рукою
И обратишь стопы к врачам.

Там, во врачебном кабинете,
Подъемля взоры к небесам,
Начнешь ты клясться, что на свете
Бывают все же чудеса.

Что не болел и не лечился
Ты с дня рожденья никогда,
Но против ветра помочился –
И вот, такая-то беда.

Но врач в ответ посмотрит строго,
Отметит месяц и число,
Серозной жидкости немного
Возьмет на тонкое стекло.

Он член отечный перевяжет
И скажет: «Это не пустяк».
Он не попросит, а прикажет:
«Сейчас же вспомни, что и как!»

Велит явиться непременно
К нему такого-то числа.
Пришел – и кровь сосет из вены
Неумолимая игла…
*********
Я написал страницы эти,
Чтобы в любом конце земли,
В любой больнице, кабинете,
Везде читателей нашли.

Чтоб за спиною расстояний,
Ни в жизнь, ни в город – никуда
Уйти не смела от вливаний
Тысячелетняя мечта!