Костя Казанцев.

Я смотрел на неё, спящую как обычно у меня под левым боком, и думал о превратностях судьбы. 

Почему именно эта малышка, с распухшими от постоянного рёва и поцелуев губами, так необходима мне? Почему только эта, тоненькая кареглазая, с густой как у пони чёлочкой и вредным характером девочка, может так жестоко ранить меня и сама же, одним поцелуем и касанием нежных пальцев, излечить  любую боль.

 Почему она? 

Почему не Юля, в которую я воображал, что влюблён до самого пятого класса, почему не дерзкая умница Машка, не Наташа, наконец! Кто решает кому и с кем быть на этой Земле? 

И что случилось бы, не приди она в наш класс три года тому назад? Искал ли я её по всему свету, даже не зная, что именно ищу, или женился бы, в конце-концов, на какой-нибудь Рите и прожил вполне приличную жизнь, даже не подозревая, что может быть иначе.  

Могло ведь быть и по-другому – я полюбил, а она – нет.  Что тогда?  Это было бы так же больно как последние полгода, когда я горел и плавился внутри собственной кожи в огне обиды и ревности, или как-то иначе? Ведь иметь и потерять это не то же самое, что хотеть, но не иметь?

***

Сонные золотистые глазки распахиваются, моё сокровище сердито смотрит на меня и морщит нос:

- Костик, выключай лампу, мне свет прямо в глаза. Хватит зубрить, сдашь ты свою физику! 

Один взгляд, одно прикосновение открытой ладошки к моей груди, одно, лёгкое касание коленкой и какая там, к чёрту, физика! Весь белый свет – это она! 

***

Физику я действительно сдал. Моя сессия подходила к концу и её выпускные экзамены тоже. 

Мы радовали наших мам хорошими оценками и пугали «аморальным» поведением. Досужие соседки не упускали случая обсудить с нашими обескураженными родительницами «нравы современной молодёжи» и посулить всяких ужасов в конце.

 Особенно, как это ни странно, переживала моя мама, хотя, по идее, должно было быть наоборот! Мама всё волновалась, что я подаю дурной пример сестре и уговаривала меня «… до свадьбы, раз уж ты решил влезть в это ярмо, всего два месяца, вам что, не потерпеть».

Ну как я мог ей объяснить, что не могу жить и дышать без этой девочки, а разве можно «потерпеть» и не дышать пару месяцев – я же не йог! 

О том, что меня чуть не привлекли к суду за мнимое изнасилование, мама так и не узнала – Ильина забрала заявление, испугавшись, что правда всё же выйдет наружу, а позора хватит не только мне, но и Наташе. 

В школе последние две недели учёбы было свободное предметное посещение, и Нина с Наташей почти не сталкивались. 

Парни рассказали мне, что Нинка налетела на Ильину как смерч, когда та стала допекать её, и здорово напугала.

- Знаешь, я и сам поверил, что Нинка может сделать то что обещает, до того она была убедительна! – полушутя-полусерьёзно сказал мне Андрей.

Много плохого стояло между нами – Нинкины жестокие слова, которыми она отхлестала меня, когда я был беззащитен в своей любви к ней, мои измены, встречи с Наташей, перед которой я всё же был виноват, ведь я просто использовал её - но мы смогли перешагнуть через всё это, потому что поняли – нам не жить друг без друга. 

А ВАМ, тем, что ведут нас, глупых людей, на невидимых ниточках навстречу друг другу – спасибо! Большое спасибо! Вы отлично поработали!

И СЛАВКА ЛЫКОВ.

У меня всё хорошо. 

Школа позади. Я уже могу смело считать себя студентом универа. Пару месяцев летнего расслабона и: «Привет вам, новые впечатления и симпатичные однокурсницы!» 

С Леночкой вижусь, конечно!  Она - мой самый верный друг. 

Единственный друг, если смотреть правде в глаза. 

Она классная, с нею легко и просто – никакого притворства, так удобно.  Леночка всё знает обо мне и принимает таким, каков я есть. Не заставляет делать пресловутый «выбор»! Ненавижу это слово!

А Нинка? 

Это просто грёза.  Девочка-мечта. Несбывшаяся мечта. Сладкое и болезненное воспоминание о далёком смешном детстве. 

Увидеть?  Её? 

Вот уж нет!  Пусть остаётся там, где ей и положено быть – в памяти и фотоальбомах.

 Альбомы, кстати, перекочевали к бабушке. Мама вообще хотела уничтожить эти фотографии, отец едва остановил её:

- Маша, в своей глупой ненависти ты готова даже искромсать в куски фотографии собственного сына, лишь бы убить память об этой девочке? Далась она тебе!

И мама угомонилась, просто попросила бабушку засунуть альбомы так далеко, чтобы они не попадались нам на глаза!

Ну, вот и всё! 

 Всё, я точно говорю.

А дурацкое слово «любовь» -  для меня просто глагол настоящего времени!