Начало здесь: http://gonduras.net/index.php?a=509

Глава 2. Граждане благородной Бухары

Город – сказка, город – мечта
Попадаю в его сети, пропадаю навсегда

«Танцы минус»

Возраст Бухары 2500 лет официально признан ЮНЕСКО. Это – настоящий, а не дутый культурный и исторический центр Узбекистана. И это ощущается сразу. Всё-таки, город был столицей нескольких государств, достигнув высшей точки своего развития находясь в составе первого в Средней Азии централизованного государства династии Саманидов в 9-10 веках. В то время здесь жили и творили великие люди Востока, внесшие огромный вклад в мировое культурное и научное наследие, учёные, врачи, поэты и философы, Ибн Сина, Рудаки, аль-Фараби, аль-Беруни, Омар Хайям, Фирдоуси и многие другие.
В исламском мире город носил почётный титул «шариф» - «благородный». Подобной чести удостаивались только шесть городов, среди которых Мекка и Иерусалим.
Последний раз я был в Бухаре шесть лет назад и видно, что город бурно развивается как туристический центр. Появилось много гостиниц. Не помпезных и полупустых, как в Ташкенте, где есть всё, кроме самих постояльцев, а скромных, но построенных со вкусом и национальным архитектурным колоритом. То, что всегда привлекает туристов. В многочисленных сувенирных лавках и мастерских, от которых разбегаются глаза, почти каждый продавец достаточно бойко изъясняется по-английски. Надписи на английском везде, а кое-где встречаются и на французском. Город живёт за счёт туризма и хотя это не мировой стандарт, видно, что люди стараются. Что ещё раз доказывает то, что люди сами могут разумно организовать свою работу, получая от неё доход и государству вовсе не обязательно всюду совать свой нос.
Бухара – почти сказочный, настоящий восточный город в самом лучшем смысле этого слова. В Бухаре около 140 исторических памятников архитектуры. Гуляя по городу, кажется, что просто тонешь в окружающем тебя великолепии. К счастью для Бухары, кровавый Тимур не уделял особого внимания городу, поэтому Бухара один из немногих городов Узбекистана, чей архитектурный облик не испоганен памятниками завоевателю. Многочисленные мечети и медресе не выглядят ликами исламского фундаментализма, и от их вида почему-то не кидает в дрожь. Гуляя по узким улочкам «старого города» от памятника Ходжи Насреддину до парка Саманидов ощущаешь какую-то особую теплоту. И всё это во многом благодаря ещё одной достопримечательности города, его жителям.
Подавляющее большинство населения Бухары – этнические таджики. Хотя правильнее назвать их персоязычными. Говоря ещё точнее, бухарский язык – особый язык. Он сформировался путём смешения языков многих народов населявших его территорию: персов – зороастрийцев и персов - буддистов, насильно обращённых в ислам арабами, евреев, пришедших сюда вместе с арабами и выделившихся в отдельную этническую общность бухарские евреи, тюркских племён – предков современных узбеков и, конечно же, тех, кто приехал сюда в советское время. Бухарцы, даже русские говорят с особым акцентом, растягивая слова, что немного напоминает «блатную» манеру. На самом деле это просто некая певучесть, свойственная языку фарси, являвшемуся государственным вплоть до установления Советской власти.
В год образования Узбекской Советской Социалистической Республики, всё мусульманское население Бухары было записано в узбеки, чтобы название нового образования себя оправдало. То же самое происходило и в Самарканде, но в отличие от самаркандцев, которые любят подчеркнуть, мы - таджики, записанные в узбеки, бухарцы не любят уточнять свою национальную принадлежность и на подобные вопросы отвечают – мы бухарцы. Ташкентские узбеки часто жалуются на самаркандцев, обвиняя их в том, что, зная узбекский язык, они иногда демонстративно не отвечают по-узбекски. В Бухаре такого нет, здесь хорошо относятся к любым языкам и любым национальностям.
Из всех многочисленных памятников Бухары, лично для меня самая интересная достопримечательность та, что следует сразу за архитектурным ансамблем Пои – Калян.

Глава 3. Последний эмират

Государство, известное под названием благородной Бухары, пользовалось, начиная с царствования моего деда, покойного эмира сейид Музаффар-хана, а также в продолжение царствования моего уважаемого отца, покойного эмира сейид Абд-ал-Ахада и вплоть до моего царствования, недостойного раба Аллаха, дружбой великого Российского государства и благодаря ей – спокойствием.

Сейид Алим-хан – Голос угнетённой Бухары, 1929.

Арк – самая настоящая средневековая крепость, обнесённая высокими и кажущимися неприступными стенами. Поднимаясь вверх, к воротам, невольно ощущаешь себя одним из многочисленных средневековых воинов, чьи копья и мечи не раз ломались об эти стены при штурмах.
Арк была не только крепостью, но и служила резиденцией бухарских эмиров вплоть до падения эмирата в 1920 году. В начале осмотра перед вами открывается небольшая площадка, и на некотором возвышении место, где сидели эмиры и диктовали писарям свои указы, а также принимали многочисленных просителей и жалобщиков. На возвышении можно посидеть самому, сфотографироваться в бутафорском наряде некогда грозного правителя, примерить золотистую чалму и помахать «клинком эмира». Далее место приёма знатных гостей и иностранных делегаций. Внутри находится небольшой музей, рассказывающий о жизни этого полузабытого государства. Можно увидеть подлинные рукописи с текстами указов, иски обращений граждан с жалобами на чиновников, решения судей, написанных арабской вязью (государственным языком эмирата был фарси, хотя правителями тюрки из племени мангыт). Можно ознакомиться со схемой, на которой показана структура судебной и исполнительной власти действовавшей в эмирате. В музее выставлены доспехи воинов, образцы вооружений, вывешены карты военных походов и территории государства. Экспонатами также являются подарки эмирам, среди которых выделяется огромный тульский самовар 1810 года, подарок императора Александра I. Главный экспонат – подлинный трон эмиров золотисто – красного цвета. Музей явно выглядит обновлённым. А зал, посвящённый отношениям с Россией, озаглавлен и вовсе крамольно, «период русского полуколониализма».




Я не случайно назвал эмират полузабытым государством. Не потому, что это было очень давно и никаких исторических документов о его существовании не осталось. Осталось и ещё как много. Дело в другом. В середине 19 века у Бухарского эмирата установились «особые» отношения с Россией, чей характер, мягко говоря, не очень вяжется с официальным обозначением того периода как «русский колониализм».

***
Конечно, будет большим преувеличением сказать, что сегодня внимание всего мира приковано к Средней Азии. Тем не менее, интерес к региону растёт. Активная борьба за влияние между США с одной стороны, и Россией и Китаем, находящимся в тактическом союзе, с другой стороны, осторожная и выжидательная позиция Германии (кстати, база бундесвера в Термезе – единственная иностранная военная база в Узбекистане), медленное проникновение Ирана. Всё это наводит на мысль, что регион превращается в один из фронтов «холодного мира». А между тем, нечто подобное уже происходило здесь в середине 19 века.
Английский писатель и убеждённый империалист Редьярд Киплинг называл эту борьбу Great Game, «большая игра». В середине 19 века Россия решив воспользоваться тем, что Британская империя увязла в своей «антитеррористической операции» в Афганистане, двинулась в Среднюю Азию. В результате краткосрочных и не особо кровопролитных (за исключением похода в Туркмению) столкновений с местными правителями и племенами, Кокандское ханство прекратило своё существование, и было включено в состав России, а вот, с Хивой и Бухарой были установлены «особые» отношения.
Суть отношений сводилось к следующему. Во-первых, на территории Средней Азии воцарился мир. Прекратились междоусобицы, а у соседей Хивы и Бухары отпала всякая охота пробовать эти государства на прочность. Напоминанием для забывчивых служила русская крепость в Термезе. Бухара и Хива были соединены с Россией сетью железных дорог, значение которых для тогдашнего мира было не меньшим, чем сегодняшнее значение газопроводов. Оставаясь самостоятельными государствами, Хива и Бухара были включены в единую с Россией таможенную систему, своего рода ЕвразЭС 19 века. Было запрещено рабство и ввоз опиума. И этим собственного говоря, «колониализм» и заканчивался. Существование самостоятельных государств не очень вписывается в понятие «колониализм». Поэтому, этот реальный, а не виртуальный исторический период никак не афишируется.

***
После того, как в 1917 году «старший брат» первый, но не последний раз в своей истории, «приказал долго жить», а Хива была захвачена туркменским «полевым командиром» Джунаид-ханом, Бухарский эмират оставался единственным независимым государством Средней Азии. Со временем, активность большевиков возросла, и кольцо над Бухарой сжималось. Попытка эмира Алим-хана получить поддержку у англичан провалилась и последние месяцы существования своего государства, обречённый эмир проводил своё время в загородной резиденции Ситораи – Мохи – Хосса. Здесь в окружении своих многочисленных наложниц и гуляющих павлинов, эмир готовился к бегству.
И вот, в конце августа 1920 года «по просьбам трудящихся» в Бухару вошла Красная Армия, предварительно подвергнув город варварской бомбардировке с воздуха в результате которой был разрушен его исторический центр. Фотографии 1920 года выглядят ужасающими. Чем-то похоже на Дрезден 1945 года.
Последний эмират пал, его правитель бежал в Афганистан, а Россия вернулась сюда в образе красноармейцев Фрунзе.
И это и был настоящий конец «большой игры». Она закончилась, чтобы спустя десятилетия возобновиться уже на просторах нового «холодного мира».