Гляжу в озера синие, в полях ромашки рву……


Первое озеро, оставшееся в памяти навсегда – это Чудское озеро.
Опять детство. Старый дядькин «Москвич», с круглой попкой, маленькими окошками, с ручками, цвет которых, напоминал цвет клавиш слоновой кости на старом пианино, а в торце ручки, блестящая металлическая пимпочка. Можно крутить ручку – и окно откроется.
Только бабушка ругается – дует. Но все равно, можно тихонько, чуть-чуть, и тогда появиться маленький зазорчик, и ветер будет залетать в машину.

Мы едем на Чудское озеро! Две бабушки, тетка с дядькой и я.
Мы едем по узкой дороге. Дорога ведет то в гору, то с горы. Женщины одеты в пижонистые синие брюки, зауженные, и со стрелками, и в свитера. Я в предвкушении счастья, мне 6 лет, мы будем жить в палатке, мы будем готовить еду на костре, у нас есть черный котелок, а еще тушенка, и каши и макароны.

Мы проезжаем Эстонский город Кохтла-Ярве. Там магазины, в которых продаются красивые полу-ботиночки, а еще молоко сгущенное, и мармелад. Мы все купили – и ботиночки, и мне купили, мне же в первый класс осенью. И молока и мармелада.

Дома вдоль шоссе стоят совсем не такие как у нас. Они треугольные, большие такие треугольники с балконами стоят на земле. Я оглядываюсь и смотрю во все глаза в окно.
Детский неопытный ум, еще не понимает, в чем разница, но сердце уже чувствует - её – эту разницу.

Остановка. Обед. Это такая радость. Это оживление и веселье. Это складной стол – со столешницей голубого цвета, это маленькие стульчики, железные складные, с сидениями темно-синего цвета.
Это Большой термос с алюминиевой, чуть гнутой крышкой, красный, с розой на неровном боку, с пробкой, обернутой в целлофан, чтобы не пролился чай. И самое главное – аромат этого чая. Это не «Липтон», и не всякие там модные нынче чаи – это «Три слона». Это аромат детства.

Бутерброды с любительской колбасой, белые глазки жира которой, так вкусно твердели попадая на зуб. Хруст свежих огурцов, соль, в баночке. Баранки – бабушкины любимые с маком.
Это здоровские эмалированные крУжки с черными пятнами отбитой эмали на задках! А внутри - они бежевого цвета, потому что цвет эмали уже съеден этими Тремя слонами!
И содой не ототрешь, и как оказалось позже – и песком Чудского озера не оттирается.

Бабушек собственно две – Ксения и Дарья. Дарья – это стена – это скорая помощь семьи.
Это она сердито вращала глазами, когда дед покупал три семерки, а Ксения – это совсем другой человек. Мечтательная, любительница и знаток оперы, романсов, и от природы поставленный голос. Обожающая фарфоровую посуду. Откуда в ней, родившейся в деревне Красная Горка на Урале, любовь к этому тонкому фарфору? К музыке? Откуда эта деликатность, манеры?

Потом долгий путь, вечер, редкие красные огоньки машин, которые ехали быстрее нас и слепящие фары едущих навстречу.
Спустя много лет, один человек сказал мне – «В тебе много мужского – это мужская романтика – фары машин в дороге». Я была удивлена. До сих пор не ведаю этой разницы в романтике – мужской и женской.

Я уснула. Но что-то случилось с нашим автомобильчиком, и мы остановились около каких-то мастерских.
Большой стол, запах бензина ( любимый с детства), дядьки в каких-то засаленных комбинезонах. На столе журнал Крокодил. Я смотрю картинки и засыпаю, прямо на журнале. Потом уже спящую меня переносят в машину. Ночь, темень, какой-то дом. Мы остановились на ночлег в доме эстонских друзей. Керосинка, крутая лестница на второй этаж. Вот все - что я теперь помню.

Озеро. Приехали. Все заняты делом. Я с бабушками срезаю еловые лапы, что бы положить их на дно палатки. Дядька натягивает огромный тент. Там будет столовая. Мне не нравится трогать своими детскими руками колючие и смолянистые ветки, и я потихоньку ухожу к озеру. Яркое солнце, сосны, песок . Вдалеке лодка рыбака.
Вот оно счастье.
Наконец все устроено. Обед. Костер, чернобокий котелок, тушенка, картошка – вкуснятина.
А потом – потом ягоды – черника, два ведра. Грибы. Вот это жизнь!!! Это тебе не на даче в детском саду, где все по – расписанию, а еще надо чистить клетки морских свинок.

Купаться. Ураааааааааа. Я иду сама. У меня розовый купальничек с юбочкой. Мне уже по колено – вдруг раз – и подъем. И опять по щиколотку. Иду дальше, по пояс – и опять горка и подъем – опять по щиколотку! Как здорово было прыгать с этих отмелей.
А вечером чай и гитара. Дядька пел романсы. А днем он рисовал, и было так интересно стоять и смотреть, как он рисует. И дивная белая коробочка с акварелью «Ленинградская» и беличьи кисточки, такие мягкие. Это тебе не в детском саду. Маленькие разноцветные, пластмассовые, из которых лезли ворсинки.

Утром тетушка – Марсельеза – революционное имя – взяла меня в поселок, за молоком.
Мы зашли во двор. Все красиво. Опрятная бабушка продала нам молока. Бидон – алюминиевый, с крышечкой привязанной веревочкой к ручке бидона. У вас, наверное, тоже такие были. С такими, еще ходили за квасом, когда он продавался из бочек.

Потом сельмаг. Не помню ничего – ни хлеба, хотя наверняка его покупали, помню только мармелад разноцветный и не лимонными дольками, а такими маленькими клумбочками, а вместо цветов сахар. И концентрированное молоко, которое так поразило меня своим вкусом, что я, улучшая момент, когда все заняты, заходила на импровизированную кухню, и отпивала тихонько из банки, из маленькой дырочки, пробитой консервным ножом.
Потом тетка ругалась: – «Где молоко?». А бабушка меня спасала. Говорила, что пролила.
А еще помню как бабушка Дарья – сердила тетку своими народными приговорками.
Это было смешно. Потому что когда по телеку передавали интернационал, бабушка вставала и пела. А тут никакого интернационализма!
Так вот, тетушка, заваривала чай, но как-то видимо плоховато. И когда бабушка наливала заварку из чайника, она сказала как-то раз: «Да, чай жидок, а хозяин-то русский!» « Мать, замолчи, что ты говоришь?» - укоряла ее Марсельеза Павловна. А я, любя бабушку безмерно, не понимая значения этого выражения ( да и сейчас не врубаюсь), и негодуя, за то, что бабушку мою оговаривает тетка, повторила звонким свои голосом: «Чай жидок, а хозяин русский!» Тут закатилась сестра - Ксения. А смеялась она очень заразительно.

Поход за грибами. Тихо. Шуметь нельзя. Это лес. Он живет своей жизнью. Валуны, покрытые мхом, сосны, далеко от взрослых уходить нельзя, да и не хочется, только уйдешь дальше в лес, возникает ощущение, что кто-то смотрит на тебя из чащи, оглядываешься – никого нет, но сердце ёкает и в висках стучит от страха.

Два ведра! Белые, подосиновики, подберезовики. Грибной суп, сваренный на костре, с перловкой, с деревенской эстонской сметаной. Картошка с грибами. Вот она жизнь!!!

Ягоды. Черника. Как трудно ее собирать. Нужно обобрать каждый кустик. Мне дают кружку. Ведро стоит посередине поляны. Сначала я терпеливо набираю полную кружку и несу ее, что бы высыпать в ведро. Одна кружка, вторая, потом мне это надоедает, внимание рассеивается, ношу по половине. Потом в лесу слышны голоса, это другие, они тоже собирают ягоды. Но мои их называют каким-то загадочным словом – комбайнеры.
Все просто – это такие совки – как расчески – ими без разбора срывают все ягоды с кустика – и спелые и зеленые.
Голубика. Красивые я годки на ярко-зеленых кустиках .Возьмешь в руку и как буд-то ягода меняет цвет с голубого на синий.
Варенье варили на костре. А пенки - как это вкусно! Потом на завтрак ели манную кашу с черничным вареньем.
Да, когда все это было. И разве можно сейчас так просто поехать на это озеро. Где я научилась любить лес, и костер, и ветер, и суровую походную жизнь.
Теперь уже никто так не заботиться о чистоте земли своей. Леса загажены, деревья спилены…


Озера, в Италии прекрасные и чистые.
Никто не мусорит, не оставляет бутылки и скорлупу от яиц на зеленой траве.
Рыба почти ручная и так и снует около берега.
Нет никаких запретов на отдых с собаками и с поросятами ( ЧС – привет!)))
Поражает цвет воды. Пространство. Лебеди и гуси.
В Мольвено вода холоднющая. Максимум 15 градусов в августе.

1 фото. Озеро Мольвено

2 фото Маленькая гидроэлектростанция и одинокие байдарочники – рисковые. Если вывернуться – то запросто можно утонуть.

3 фото Мольвено – каменистый берег.

Но я все-таки окунулась один раз, так как жара была нестерпимая.


Озеро Тенно – недалеко от Гарда.
Там я познакомилась с милыми пенсионерами. Мы разговаривали о жизни. О том, как они жили, как живут сейчас, что они заработали. Оказалось что дед - Альфредо, работал водителем на фабрике производящей бумагу. Проработал он на этой фабрике 40 лет.
Колоритный, стройный, седой, загорелый. Пока мы болтали с его женой Луизой, он плавал. Плавал он около часа. Что отличает их от наших стариков – прежде всего легкость, легкость в общении, прекрасная речь, изумительное чувство юмора. А что им не шутить, когда пенсия у них 1200 euro. Прожив всю жизнь в маленьком городке – эта семейная пара, тем не менее, путешествовала. Они были в Риме 20 раз и в Венеции, и в Братиславе. Восхищались Веной.( Вспомнилась баба Лена из Суздаля, которая на другом конце города-то и не была ни разу. Далеко.)
Негодовали по поводу засилья арабов, румын и албанцев, которые сидят на социалке и не работают.
За жизнь старики заработали четырехэтажный дом. И еще трехкомнатную квартиру. Альфредо шутил – «Если она ( Луиза) мне изменит, я ее отправлю жить в ее домик
( casetta), а сам женюсь на молодой!»
Милый простые искренние люди. Спросили, какая пенсия у моей мамы. Я сказал 200 euro.
«А что, Ваша мама совсем не работала?» - спросили удивленно.
« Да нет – же работала. 39 лет отработала. Просто у нас такие пенсии».

4 фото Озеро Тенно. Красотища.

5 фото И деревья заходят в Тенно.

6 фото Островок.

7 фото Плыву как бобер. А там стоит немецкий папаша в семейниках. Слабак, даже вокруг острова не мог проплыть. Еле дохилял до острова.

8 фото Рыбка – большая, красивая.

Альфредо прикармливал ее хлебом. Было похоже на игру в футбол. Рыба с дикой скоростью делила горбушку и тут- же замирала.

Вода теплая – не хочется выходить.
На озере работают спасатели на странной лодке. Удивительная смесь академической одиночки с катамараном. Весла легкие, вертлюги отрегулированы прекрасно, весло входит в воду под правильным углом. Два гребка и он уже на середине озера.
Все отдыхающие знают по имени этого парня. Алессандро – улыбчивый. Студент из Тренто, учится на филологическом факультете. Большой любитель Набокова, Ахматовой.


Продолжение следует.