Если есть среди фтыкателей те, кто знает настоящие фамилии героев, прошу не доставать меня хронологическими придирками. Лучше подтвердите, что все изложенные события имели место быть…
А с Мишей мы познакомились на первом курсе нашего специфического, ныне уже не существующего факультета. Он приехал из Мурманска, представлял собою двухметрового блондина довольно крепкого сложения, но совершенно безобидного. Парень был действительно очень спокойный и скромный. Очки с диким количеством диоптрий придавали ему весьма чмошный вид. В общем, до поры до времени Мишаня считался человеком абсолютно адекватным и неопасным. К тому же он имел ещё одну способность – пожирать водку литрами, ничем не проявляя опьянения. Ну, разве что при употреблении водки с пивом регулярно топил очки в пивной кружке, после чего становился совсем беспомощным.
Сначала Миша пытался снимать комнату у хозяйки где-то cевернее Муринского (питерцы помнят, тогда этот район назывался ГДР или СССР). Хозяйка, дама возраста «за 30», сама не промах выпить, быстро смекнула свой интерес, после чего Мишаню периодически подпаивала дабы им потешить своё либидо. К счастью, последний быстро понял, до чего это может довести, и перебрался в общагу на Кировский, в компанию адекватных алкашей. Вот как он мне описывал обычные сцены из общежитского быта:
«Прихожу в себя в туалете, в кабинке, блюю в толчок. Вроде мой этаж. Но чувствую – до комнаты не дойду. А дверь уж точно не открою. А ведь утром контрольная!.. Ну, я очки снял, на стульчак положил – чтобы завтра не искать, вокруг унитаза обернулся – и баиньки…»
В принципе для нашего фака, на 95% состоявшего из мужиков, сцена вовсе на одиозная.
В дневное время встретить Мишаню проще всего было где-нибудь у «одной из трёх» пивточек. Расписание занятий было такое, что за 40 минут большой перемены нужно было пройти от главных корпусов вдоль всей улицы Проф. Попова до нашего режимного факультета. А по дороге нужно было миновать 3 пивные точки. Хотя, если честно, 2 из них были несколько в стороне от main stream, но это никого не останавливало. Естественно, у каждой точки в очереди стояли наши люди. Поэтому мало кому удавалось дойти, уложившись во время. В деканате все об этом знали и старались даже корректировать расписание по критерию наименьших потерь.
А ещё Миша был старостой группы. Кстати, и группа у него подобралась реальная – большая часть самой отвязанной пьяни с курса. Помимо прочего, в обязанности старосты входило получение в кассе стипендии на группу с последующей раздачей. И в эти дни считалось нормальным, если полгруппы, сбежав с лекций, с утра устраивались за отдельным столиком в «Пушкаре», заказывая пиво в долг, а потом приходил староста, раздавал стипуху, и те, кто ещё мог, расплачивались. Из «Пушкаря» его впервые и в ментовку забрали. В протоколе было написано: «В пьяном виде мешал проезду транспорта на ул. Б.Пушкарской». А Миша всего-то, выйдя из бара, заснул поперёк улицы. Ну, и перекрыл движение своим ростом…
Помнится, как-то в мае, сразу после всех праздников – время подбора хвостов и спихивания курсовиков – идём толпой по улице Попова, на углу Кировского встречаем Мишку без очков, движущегося неуверенной походкой и без определённого направления. «Миша, ты откуда, такой хороший?» Тот резко останавливается, совершает несколько телодвижений для удержания равновесия, наконец узнаёт нас. Из двух нагрудных карманов достаёт очки, соединяет их на носу. По лицу расплывается улыбка: «А, мужики… Да… Кончились каникулы в Простоквашино…». Кто-то из его группы переходит к делу: «Мишка, беги в первый корпус, там Виолин допуски ставит!». Мишкино лицо приобретает выражение целеустремлённости. «Щас! Я им всем там дам просраться!» И, придерживаясь за стену дома, широкими шагами направляется в сторону вуза.
Следующий раз встречаю его недели три спустя. Несмотря на всё раздолбайство, зачёты и допуски получены, в ожидании экзаменов Мишаня решил помыться в муниципальной бане. Баня не работала, попал в душевые кабины. Дальше почти дословный его рассказ-жалоба:
«Представь, захожу я в эту кабинку, только намылился, глаза не открыть. Чувствую, говнецом тянет, свежим таким. Смыл мыло, открываю глаза, вижу – между двумя кабинками общий водосток, а в нём в водовороте куски говна плавают (скромно молчу, не спрашивая, как он без очков столь быстро сориентировался). Я как уебу ногой в переборку, мол кончай срать, не один здесь. Тут вдруг дверь в кабинку открывается, и входит нечто чмошное, ростом метра полтора, с какой-то бородёнкой на морде, и говорит “Не шуми, мужик, дай лучше отсосать!”. Представляешь, я голый полчаса по коридорам гонялся за этим пидарасом! Не догнал…»
Ну, а настоящее уважение, замешанное на страхе, к Мише пришло после первого курса, точнее – после первого стройотряда. Дело было где-то в Коми, в самых пердях ебеней. Представьте себе болото, через него проходит 3-х метровой высоты насыпь, а по ней – железнодорожный путь. Солнце печёт. Бригада студней, в жилетах на голое тело, отгоняя комаров, плетётся по рельсам, тащат свои сигналки и чекварки. Внизу, полу утонув в болоте, лежит давно забытая шпала. Бугор, мастер подъёбок, бросает через плечо: «Миша, поднял бы шпалУ, хуле она в болоте валяется!..» И идёт дальше, не останавливаясь. Останавливается вся бригада, услышав кряхтение где-то позади. Миша, взвалив шпалу на плечо, медленно поднимается по насыпи. «Ну, куда её класть то?»… Чем закончилась немая сцена уже точно не помню. Но Мишаню с тех пор, даже трезвого, никто и никогда не подъёбывал.

Продолжение следует, оставайтесь с нами. Sikombr©



Ностальгические комментарии

«…где-то cевернее Муринского (… тогда этот район назывался ГДР или СССР)» –
район Гражданки севернее Муринского ручья тогда именовался Гражданка Дальше Ручья или
Севернее Самого Сраного Ручья

«…в общагу на Кировский» -
общежитие в старинном здании на углу Кировского (ныне Каменноостровский) и ул.Графтио, на
задворках Телецентра

«…у «одной из трёх» пивточек» -
(для поколения Пепси): В то время бутылочного пива почти не было, а пивных баров – ещё меньше.
Поэтому пили пиво баночное. Из 3-х литровых банок. А банки (реже – бидоны) наполняли в
ларьках, по 44 копейки за литр. Там же продавали пиво в стеклянных кружках. Зимой его даже
подогревали. На ул.Проф.Попова была одна пивточка – «Стена» (или Pink Floyd) – ларёк на фоне
кирпичного брандмауэра. Остальные были сильно в стороне – на Карповке и на Вяземском.

«Пушкарь» -
заведение на углу Б.Пушкарской и Шамшева. В разные годы имело до 3-х залов с разными меню и
ценами. Самым посещаемым был пивной подвал с деревянными столами и лавками. В меню
кроме пива был «Набор закусок» - тарелка с парой сухариков и куском селёдки.

«…помыться в муниципальной бане» -
та самая баня на Пушкарской, ныне приговорённая городскими властями.

«…тащат свои сигналки и чекварки…» -
железнодорожные атрибуты. Сигналка – сумка с флажками, ТБ запрещала без неё и жилета
выходить на пути, чекварка – хитровыгнутая стальная лапа, используется при укладке путей.

Окончание следует.