В отделении меня впихнули в клетку, в которой уже парился на лавке чувак в майке с прыгающим львом «Бриджес ту Бабилон». Рюкзак у меня изъяли, и я мысленно попрощался с фотоаппаратом, мобилой и баблом. Здравый смысл, не до конца выбитый из башни синегнойками, подсказывал, что сотрудники милиции в Питере точно также крысятничают, как и их московские коллеги.

Мы вышли на площадь перед Московским вокзалом. Кажется, она называется «Восстания».
- Ну. Где будем прохлаждаться до начала концерта? – Степан рассматривал шеренгу питерских такси. Из-за надписи «город-герой Ленинград» потихоньку вылезало солнце и начинало прогревать воздух.

Клоун, лежащий на диване в носках с дырками на пятках и в полосатых трусах – это я. В башке дыра, ухо залито пунцово-черными ошметками крови. Правый глаз и скула слились в бесформенный отек. Я храплю и матерюсь на невидимого соперника. Девушка, стоящая надо мной – это моя бывшая. И ей не смешно…