Бабушко было ниибической декабристкой и праславилась со слов маего благоверного тем, што хатела принародна атписдеть Берию паибалу рукой, но сцуко НКВД нашло ие раньше времени и глумилось. Место ее магилы паходу дасихпор засекречено наглухо, но муж атвалог меня на вакзал к пригарадным електричкам, где ткнул абгрызанным ногтем в середину карты и скзал, што каг сейчас помнит станцию местозахаранения старой песды.

Есть только два мучительных мгновения, когда она все еще надеется предстать в образе маленькой девочки, и тогда все простится и забудется. Сначала она вбивает в его нос ногу, обутую в грузный горный ботинок и в тот момент на секунду цепенеет от тоски и непоправимости происходящего. Его удивительное лицо, красоту которого она бережно держала в памяти много лет, уже никогда не будет таким, каким она его помнила.